Из Чернобыля с любовью

получилось! Там пнул, сям пнул, тут дёрнул.
     Семён Михайлович взглядом и движением головы показал на дверь, выразительно подняв брови. Толик в полном недоумении пожал плечами, что, не пойму. Свободин повторил движения, добавив жестами рук, действуй.
     - Чо, снова пнуть, что ли? - то ли спрашивая, то ли подтверждая, задал вопрос Толик.
     - Пинай, дёргай, делай хоть что-нибудь, только не стой на месте, - взорвался Свободин, под одобрительный гул мужчин.
      Толик положил ладонь на ворота и провёл ею, остановившись приблизительно посередине ворот.
      - Хоть бы трещина была маломальская! - в сердцах вымолвил он и похлопал ладонью по металлу.
      Раздался мелодичный звонок; место, где он дотронулся рукой, поначалу прогнулось на несколько миллиметров внутрь, затем выгнулось наружу, следом вниз опустилась небольшая, с пачку «Беломора» пластина, открыв матово-зелёный экран. «Произнесите пароль» высветилось на нём.
      Толик обернулся к товарищам, стоящим полукругом сзади, ожидая реакции. Молчание друзей его не вдохновило. Но их взгляды говорили об обратном.
      - Не тяни резину, - не выдержал Свободин, - говори пароль.
      В подтверждение его слов на экране появилась цифра «30», затем «29».
      - Говори, Толик, - заторопили со всех сторон, - ну, же!
      - Скажите что, - растерянно проговорил он.
      - Что там говорил Синдбад-мореход, когда заходил в пещеру? - спросил Трофим Иволгин.
      Его поправил Лебедь в унисон с кем-то, что не Синдбад, а Али-Баба; да какая к чёрту разница, резко возразили в ответ.
      Толика пнули ощутимо под зад, торопя действовать.
      - Сезам открой, что ли?! - отчаянно крикнул Толик, смотря на товарищей.
       На экране высветилось «Пароль принят».
       Пластина вернулась на место и снова поверхность стала безупречно ровной.
       - И что, - не выдержал кто-то.
       Пыхтя, как паровоз, выпуская струи пыли с воздухом, створки разошлись на полметра и остановились. В образовавшуюся щель на людей смотрела из глубины темнота с еле заметным вкусом застоявшегося воздуха.
       Ворча, первый там, первый тут, Толик вошёл в проём и растворился в сумраке.
       Проморгавшись, стараясь привыкнуть к сумраку, Толик сделал вперёд три шага. Ослепительный свет, который сразу полился с потолка, ослепил глаза. Он прикрыл их рукой, стараясь унять резкую боль, и крикнул остальным, чтобы заходили.
    Соблюдая порядок через проём прошли оставшиеся мужчины.
    Льющий с высокого плоского потолка свет озарял огромное помещение, похожее, если сравнивать с домом, на огромную прихожую или сени.
    Ровные стены выкрашены в однотонный светло-серый цвет. На высоте метр от пола и выше по стене тянулись провода и трубы из гофрированного металла. Висели пожарные датчики и разбрызгиватели воды; таблички со стрелками и буквенными сокращениями.
    Краснопольский постучал по стене и сказал, что сработано добротно и, рассмотрев указатели на стене, оповестил, что двигаться нужно прямо.
    Едва группа отошла от ворот на несколько метров, створки сомкнулись с неприятным давлением на уши. Кто-то заметил, что закрылись они герметично; но ему возразили, воздух с их приходом изменился, исчезла затхлость, следовательно, начала функционировать система кондиционирования.
   - Вперёд, хлопцы, - подбодрил мужчин Свободин, - только вперёд. Назад пути нет.
   Стоило покинуть группе часть помещения, позади свет гас, и загорались фонари впереди. «Датчики движения, - со знанием дела заметил Никита Хвыля, - не верится, что в то время существовала такая система». «Мы многого не знаем и уже не узнаем, что существовало тогда», - резонно возразили ему.
     Чем дальше в лес, тем больше дров. Так и здесь, чем дальше продвигались по помещению, тем понятнее и доступнее оказываются сокращённые указатели на стенах.
    «КП» - караульное помещение; «КРС» - казарма рядового состава»; «КОКС» - комната отдыха командного состава. И так далее. Пищеблок; столовая для рядовых и офицеров; вместительный клуб с большой сценой, экран для просмотра фильмов, много кресел для посетителей; врачебные кабинеты и госпиталь; душевые и банные помещения, бытовые комнаты; помещения предназначенные для … чего? Голые стены, окрашенные в разные цвета, лишённые мебели.
    Всё становилось понятным и казалось хорошо продуманным. Не удивлял факт, что исправно функционировали системы освещения и кондиционирования.
    В помещениях, где сохранилась мебель, лежала пыль толстым слоем на предметах и на полу.
    Отсутствие лишних вещей говорило о продуманности оснащения данного объекта. Но как ни старались, нигде не могли обнаружить хоть какую-нибудь зацепку принадлежности к роду войск.
    И в общих коридорах и в помещениях — на стенах километры проводов и труб, датчиков и громкоговорителей.
    Главного, зачем проделали такой опасный путь, так и не нашли. По протяжённому коридору проделали долгий путь. На отдых решили остановиться в помещении, мало подходящем для этой цели — узкое, метра полтора в ширину, и длинное, метров двадцать, с установленными по обе стены трёхъярусными деревянными стеллажами.
    Сдув пыль с досок, Андрей Заднепровский сказал, что выспаться можно и так, в спартанских условиях, а вот ужин необходим. Вышел в коридор. Вернулся через полчаса радостный, рот до ушей. Сообщил, что нашёл столовую.
    - И что с того? - спросил Демьян Кочет, у которого урчало в животе, - столовка есть, продуктов нет.
    - Зря смотришь на вещи с таким пессимизмом, - ответил Андрей, - по аналогии с другими точками, здесь наверняка должен быть НЗ. Продуктов. И боеприпасов. Встретившийся арсенал оказался пуст. Не беда. Судя по размерам, он не один. Так и с питанием. Метров пятьдесят ниже по коридору расположена в стене неприметная дверца, как раз напротив столовой. Думаю, это продуктовый склад.
    - А как проверить? - раздалось сомнение в усталых голосах.
    - Проще пареной репы,  - ответил Андрей сомневающимся. - Вскрыть дверь.
    За дверью действительно оказался продуктовый склад. Такого разнообразия консервов никто давненько не видел. Жестяные банки на пять, десять и пятнадцать килограммов таили в себе яблочное повидло, сгущённое молоко, консервированные фрукты и ягоды, языки и мясо в желе, и тушенку из говядины и свинины; жареный картофель с мясом и плов из перловой крупы с курицей, отварной рис с изюмом и сухое картофельное пюре; тушёные овощи для супов; килограммовые банки с бульоном фюме.
    - Ого! - воскликнули сразу несколько мужчин, когда увидели узкие высокие жестяные банки с предостерегающим рисунком черепа и скрещенных костей. - Яд рядом с продуктами, вот оригиналы.
     - Это чтоб крысам не было повадно лазить и жрать продукты!
     Другие предположили следующее:
     - Я так понимаю, хлопцы, вот захватили тебя враги, ты хлопнул рюмашку из этой баночки и склеил ласты. Враг раздосадован, не вызнал секреты, тебе же всё фиолетово.
     -Боюсь предположить, - прервал интересную дискуссию Андрей Заднепровский, - но мне известно содержание этих банок.
      Взял нож и вскрыл.
      - Спирт! - объявил он.
      Но присутствующие по распространившемуся в помещении специфичному аромату догадались и сами. Тогда зачем череп с костями, недоумевали мужчины, в чём прикол. А в том, пояснил Андрей, что таким образом пытались отвадить чересчур сообразительных по части выпивки солдат отвадить от экспериментов. И как, встречный вопрос, удачно; судя по оставшемуся количеству банок, что нет.
    Плиты в столовой исправно накалились. Вода, чистая как слеза, текла из кранов. Нашлись любители готовить. И вскоре дымился в кастрюле ароматный борщ, возбуждал аппетит чесночным духом суп-харчо; разогрели гуляш говяжий из банок и тушёные овощи; на десерт сладкие компоты и чай.
     Хорошо поставленным голосом Свободин рявкнул, как в былые годы:
     - Рота, подъём! - включил освещение, - торопимся, ребятки, спешим! Не забыли цель?
     После завтрака продолжили обследование коридора. Вскоре он разделился на два рукава. На стенах висели одни стрелки синего, зелёного, жёлтого и красного цветов. Разобраться, что к чему, совсем не было возможности. Постояв в раздумье, решили идти двумя группами по двум коридорам одновременно. Спустя несколько десятков метров задача усложнилась: коридоры разделились на широкие тоннели, узкие проходы, заканчивающиеся тупиками. Снова встал вопрос, куда идти. Решили снова разделиться и идти попарно в каждом открывшемся тоннеле и коридоре.
     Разделились. Лампочки в фонарях исправно зажигались, когда приближались люди, и гасли за спиной. Но идти было проще. Появились плафоны на стенах с цифрами. Казалось, они написаны в беспорядке, но всё же, какая-то логика и последовательность существовали.
     - Эврика! Эврика! Эврика! - послышался громкий крик из крайнего правого коридора и все устремились туда.
     Шедшие левым коридором прибежали позднее.
     Коридор расширился до необъятности. Дальние стены тонули в густом мраке, туда не доходил свет фонарей и светильников. Но достаточно и того света, который испускали горящие фонари. Люди остановились перед воротами, похожими на те, которые встретили они при входе в подземелье.
     Ровно посередине правой створки выделялся небольшой квадрат с табло и кнопками с цифрами.
     - Да, - с досадой сказал Толик, - с Сезамом здесь дела не провернёшь.
     - Нужен цифровой код, иначе застрянем здесь на века. - грустно сказал Свободин. Посмотрел на мужчин, - что думаете, хлопцы?
      Ему ответили, что думай, не думай, надо нажать кнопку с решёткой. Так и поступили. Высветились четыре ноля. Следом мелкими буквами информация — три попытки, после неудачного введения кода, полная герметизация помещения; времени даётся три минуты и начал стучать метроном, звуки доносились откуда-то сверху и долбили, долбили, долбили мозг.
    - Кто что предложит?
    - А что предлагать?
    - Наверняка, дату! Вопрос — какую?
    Краснопольский стучал себя по голове и говорил, думай, Сеня, думай! Схоже или почти так вели себя и другие.
    - Хлопцы! - вдруг встрепенулся Лебедь, - время-то было советское. Да?
    Мужчины ответили, какое имеет это к делу отношение.
    - Прямое! - крикнул Лебедь, - что ни на есть прямое! Кто образовал государство?
    - Ленин!
    - Вводи дату рождения Владимира Ильича, - сказали Заднепровскому.
    Он набрал «1870». Цифры загорелись красным огоньком. «Первая попытка. Ошибка. Осталось две». Набирай дату рождения Сталина, он руководил после Ильича. «1879». Снова неправильно. «Осталась одна попытка».
    Тридцать секунд.
    Двадцать пять.
    Пятнадцать.
    Десять.
    - Набирай год образования СССР! - закричал Свободин, - быстро! Торопись!
    Заднепровский, трясущимся пальцем от нервного напряжения, набирает «1922».
    Мягко пропел звонок, спрятанный внутри панели с клавишами кода допуска.
    Цифры засветились зелёным светом.
    Донеслись резкие металлические щелчки, раздавшиеся по периметру ворот, послышался неприятный скрежет движущихся запоров, заметно вздрогнул пол под ногами.
    Казавшиеся монолитными металлические ворота скрипнули, сложились, как книжка, в некоторых местах наружу и внутрь, обнажив толстые петли крепления. Через несколько минут проход в ангар был свободен. Одна за другой