Лемурия

хроники ушёл, хотя там больше платили! И вы...
  - И у меня нервы слабые, - сказал Игнат.
  С силой дёрнул нос, будто хотел оторвать.
  - Очень слабые. А жена вот с утра сидит на веранде и даже гулять не выходит. Тоже переживает... В общем...
  - Мы можем перенести интервью, - предложил Залевский. - На день, на два... Сроки это допускают. Потом материал подмонтируем в третий эпизод...
  - Не надо! - отрезал Игнат. - Ничего не будет. И приезжать не надо! У меня тишина, покой, мне гости не нужны.
  - А, может...
  И в голосе журналиста зазвучали нотки недоверия и иронии.
  - ...вы пробуждения собственной совести боитесь? Ведь до сих пор остаётся до конца невыясненной ваша роль в трагической гибели писателя. И некоторые вопросы...
  - Замолчите! - возмущённо прикрикнул на него Игнат.
  И в волнении, встав со скамейки, начал бродить вдоль розовых кустов, рукавом задевая вздрагивающие от неожиданности колючие ветки.
  - Не смейте! Не смейте так говорить! Моя роль... Сопляк вы, Залевский. Самоуверенный и невежественный мальчишка! Я был его издателем на протяжении многих лет. Я вытянул его из дыры забвения, и благодаря мне он оставил хоть какой-то след в этом мире. А в те времена, между прочим, и талантливые, и очень талантливые, а то и безусловно гениальные люди уходили безо всякого следа. Время было такое, бесследное... Люди как камешки в болото - булькали. Есть человек - и нет его. Исчез. Что вы знаете о нашем времени? Что вы знаете о той трясине, в которой мы барахтались? Мы были последние, помнившие о том, что в мире есть ещё что-то, помимо денег и вещей. И нам-то было мучительно болотную воду глотать. А вам уже - нет. Потому что вы в болоте и родились. А теперь о совести вспоминаете? Сами-то помните, что это такое?
  Залевский, не сдержавшись, хихикнул в ответ.
  - На диктофон разговор пишете? - догадался Игнат.
  - Я ж с смартфона звоню, - пояснил журналист. - Теперь уж без диктофоном обходимся. И так все разговоры пишутся по умолчанию, по базовым установкам. Благо, память позволяет. Так, стало быть, не спокойно у вас во внутреннем вашем мире. Иначе откуда такие эмоции? Бушует там что-то...
  - Внутреннего мира прошу не касаться, господин провокатор! - заявил Игнат. - Скрывать мне нечего, и с совестью своей я... В общем, мира как-нибудь достигну. А коли уж пишите этот разговор, то прослушайте эту запись на досуге. Внимательно прослушайте. И передайте как-нибудь прислучае вашим китаизированным и американизированным зрителям, что я не хочу... Слышите? Не хочу, чтобы Искандеров воскресал здесь, у нас. Не хочу, чтобы он вернулся в это мир! Потому что ему здесь было плохо. Пло-хо! Он ушёл от нас добровольно и незачем за уши тащить его обратно. Пожалейте грешную душу, не донимайте вашим телевизионным спиритизмом. И ещё...
  Игнат остановился и ковырнул землю носком сапога.
  - Я категорически запрещаю вам публиковать запись этого разговора! В любом виде! Опубликуете - засужу! Силёнки у меня ещё остались, а уж опыта - поболе, чем у вас. Так что не сомневайтесь...
  Он выждал секунду и отрубил резко:
  - Засужу!
  И отключил телефон.
  Потом, проходя мимо дома, крикнул в сторону веранды:
  - Антонина! Тоня! Где у нас лопата?
  Из глубины вернады донёсся слабый всхлип и обрывок фразы:
  "...эвакуатор... ветеринарный..."
  - Не позволю! - заявил Игнат. - На городское кладбище я Найду не повезу! Здесь будет лежать!
  И, размахивая руками, побрёл к стоявшему в отдалении от дома серебристому металлическому контейнеру, где держал он под замком всяческий хозяйственный скарб, необходимый для дачной жизни.
  Кажется, была там и лопата со складной ручкой.
 
  Алексей прождал жену до позднего вечера. Ждал беспокойно.
  По его просьбе Махатхир пару раз даже выходил на улицу, осматривая окрестности виллы (почему-то казалось Алексею, что Ирина где-то рядом... стоит, быть может, на соседней улочке, не решаясь вернуться).
  И, выполняя совсем уж настоятельную просьбу хозяина, пытался позвонить в полицейское управление и заявить о пропаже. Но тут выяснилось, что его познаний в местном языке совсем даже недостаточно для такого серьёзного разговора, да и полицейские, судя по всему, быстро поняли, что имеют дело с мигрантом и общение прекратили очень быстро.
  - Ноу эффект, босс, - доложил Махатхир и печально вздохнул.
  Алексей, раздобывший уже где-то пачку крепчайших местных сигарет, чиркнул колёсиком зажигалки и торопливо, неумело прикурил.
  Вернее, попытался прикурить. Сигарета зашипела, выпустила малое облачко серого, пахнущего горелыми стружками дыма, и тут же погасла.
  - Дура, дура ведь,.. - по-русски ответил ему Алексей. - А ты помочь не можешь.
  - Олл Ай кен ду! - и слуга склонил голову.
  - Ладно, не оправдывайся...
  Ещё раз щёлкнул Zippo.
  Подержал, подсушивая, сигарету над пламенем.
  - Ронг! Не тако над! - заявил вдруг Махатхир, исподволь наблюдавший за действиями хозяина.
  И потянулся помогать.
  - Да ступай же! Ступай! - раздражённо крикнул ему Алексей.
  Щёлкнул серебристой крышкой и отбросил зажигалку на декоративный столик.
  - Рабочий день окончен! Окончен! Оставь меня, ради бога! Вижу, что не поможешь...
  Уловив через полминуты суть просьбы, слуга удалился.
  Выйдя за ворота, завернул он за угол и постоял в этом укромном месте немного, наблюдая за подъездом к вилле.
  Ушёл лишь через двадцать минут, когда...
  "Эх, надо было Вениамину позвонить!" с сожалением подумал Алексей, выпроводив слугу. "Пожалел Веню, не стал на ночь глядя дёргать. А надо было сразу его подключить... Уж он-то сумел бы с местными властями договориться. И нашёл бы, обязательно нашёл бы!"
  ...маленький жёлтый "Смарт" с чёрно-белой шахматной полосой на борту и надпись Taxi-service на передней двери проехал через немедленно открывшиеся ему навстречу ворота.
  Уж он-то понял сразу, кто прибыл в <Дильмун>.
  Только у хозяина и хозяйки были брелоки, позволявшие дистанционно открывать ворота.
  Малаец улыбнулся довольно и, оглядевшись по сторонам, пошёл по улице, насвистывая весёлую песенку, мелодию которой услышал он когда-то в далёком городе с невероятно высокими стеклянными домами, голубыми фонтанами, роскошными отелями и тенистыми рощами финиковых пальм.
  Городе, что стоял, да и по сию пору стоит на краю великой пустыни.
  В городе, где с болью в спине и весёлым высвистом зарабатывал он приличные деньги... Ой, какие хорошие деньги!
  И как о таком городе забыть?
 
  - Ну и беспорядок! Что же это такое, Алексей? Неужели курить начал?
  Ирина переступила через разбросанные по полу сигареты.
  Оправив юбку, села в кресло. Весело и беззаботно посмотрела на угрюмо сопящего мужа.
  - Ну, и почему не устраиваешь допрос? - с вызовом произнесла она. - Не спрашиваешь, где была... О, нет!
  Ирина захлопала в ладоши.
  - Есть лучше вопрос! Как раз в твоём стиле. В твоём новом стиле! <Где шлялась?!> - вот как надо спрашивать. И ещё - кулаком по столу...
  Она взмахнула рукой.
  - Да порезче! Пожёстче! Чтобы сразу бабу на место поставить! Так, Лёша? Такое у нас будет общение?
  Алексей зашипел в ответ.
  - Нет уж, ты дай волю гневу! - подначивала мужа Ирина.
  Алексей с трудом разлепил губы.
  - Когда это я кулаком стучал? Когда же это общался с тобой как с бабой? По моему, как с женщиной... Не надо вот этого... Этого... Клеветы вот этой! Выдумок! И не смей, не смей меня провоцировать!
  - Так где же я была? - будто и не слыша мужа, спросила сама себя Ирина. - Давай-ка я расскажу по порядку...
  Алексей, не выдержав, подбежал к ней и выкрикнул:
  - Замолчи! Гадко, гадко глумиться так! И не надо посвящать меня в грязные свои тайны и рассказывать о своих похождениях! Мне достаточно того, что я знаю!
  Ирина встала и подошла к нему вплотную.
  Заглянув в глаза, спросила шёпотом:
  - А что ты знаешь?..
  И добавила:
  - ...милый.
  Он отступил от неё. На шаг, и ещё на шаг.
  Потом развернулся и выбежал из комнаты.
  Ирина, рассмеявшись ему вслед, упала, раскинув руки, на диван.
  И замерла, прикрыв глаза в полусне.
  - Вот!
  Очнулась, когда на грудь ей упал листок.
  Привстала и посмотрела удивлённо на склонившегося над ней мужа.
  - Смотри! Смотри, наивная! Вот он - настоящий Искандеров!
  Она перехватила полетевший было на пол листок.
  И смотрела минуту на распечатанное фото - взглядом равнодушным, усталым.
  - Какой-то больной... Кто этот несчастный?
  - Тот, с кем ты встречаешься! - съязвил Алексей, не сдержав груза благородства. - Искандеров, Михаил Львович. Биографическую справку зачитать? Я могу, она у меня имеется. В распечатанном виде! Могу громко, с выражением...
  Ирина отбросила листок.
  Алексей наклонился, подобрал фото, и, смяв его безжалостно, засунул в карман брюк.
  "Выбросить бы эту гадость! Или порвать - в лицо ей! А Веня это фото ещё раз распечатает. На память!"
  - Смешно, Лёша, - сказала Ирина. - Искандеров в Нараке. Тебе, конечно, не нравится это, но придётся смириться. Он в Нараке. Я же не могла ошибиться, я видела его...
  Алексей застонал.
  - Слышал! - выкрикнул он. - Слышал уже! Видела на презентации! Так вот, дорогая моя...
  Вдохнул глубоко.
  "Я спокоен... Свысока смотрю, свысока..."
  Сел в кресло и наставительно поднял указательный палец.
  - Это тебе придётся смириться с тем, что тебя надули! Обманули как наивную, глупую девчонку!
  И указательный палец сменился большим, который Алексей римским жестом направил вниз и в грудь себе.
  - Жулик, внешне похожий на писателя - вот кто твой новый дружок. А настоящий Искандеров в Москве, в реанимационном отделении больницы. Где лежит уже полгода! В коме! Там, в отделении это снимок и сделан! Всё проверено! Всё! И ты этого жулика чуть было не привела...
  Ирина быстрым шагом подошла к нему и наотмашь ударила по щеке.
  - Какой же ты!
  Алексей, замерев в ступоре, смотрел на неё вытаращенными, стеклянными глазами.
  - Стало быть, какой-то твой шпик-провокатор снимал смертельно больного человека? - спросила Ирина, с презрением глядя на мужа. - И делал это, как видно, только чтобы ты мог обвинить меня в глупости и наивности? А ты не подумал, информированный муж мой, на какое же посмешище ты выставил себя? И на какой позор - меня?
  - А ты,.. - задыхаясь, выдавил через силу Алексей. - А ты вот... Ты подумала? Подумала о том, на что... на какое...
  Ирина развернулась и вышла из комнаты.
  Алексей сидел ещё минуты три, повторяя:
  - А ты... меня... А ты...
  Расплакался, схватив себя за волосы.
  Потом, не выдержав, побежал вслед за женой.
  То есть, он думал, что - вслед.
  Да только не понятно было теперь, где этот след.
  В доме Ирины не было. Не нашёл он её и в саду...
  Конечно, трудно было всё обыскать. Наверное, и невозможно...
  Но после получаса поисков решил Алексей, что Ирина на улице. Непременно на улице. Где-то на улице, быть может - рядом ещё. Рядом с виллой.
  Бросился он к воротам, впопыхах забыв взять брелок.
  Наткнувшись на решётку, вцепился в неё пальцами и тряс в безумии. Потом вернулся в дом и перетряс всю одежду в поисках брелка.
  Как часто бывает в таких случаях, самый нужный предмет упорно не находился.
  Тогда, забежав в холл, где рядом с входной дверью был пуль управления, наобум нажимал кнопки.
  И... Чудом ли, счастливым стечением обстоятельств можно то объяснить,