позже... Рассказывайте о вашем пациенте.
- Хорошо, Тимур Муратович, - сказал доктор.
И слегка наклонил голову.
- Так что же с ним приключилось?
- Отравление жизнью, - и доктор глупо хихикнул.
Тимур сдвинул брови.
- Посерьёзней, доктор. Это очень важные сведения!
- А посерьёзней...
Доктор встал. Подошёл к двери. Проверяя, потянул дверную ручку на себя. Убедившись, что дверь плотно прикрыта, вернулся за стол.
- Летов... Не помню точно... В общем, почти полгода прошло. Искандеров поступил к нам в состоянии комы после неудавшейся попытки самоубийства. Что-то у него там в личной жизни...
Доктор пожал плечами.
- В общем, этих подробностей я не знаю. А то, что нам удалось установить, обследовав пациента, отражено в его карте. Повышенно содержание алкоголя, приём барбитуратов и отравление углекислым газом. Острая интоксикация... В общем, похоже, что Искандеров ушёл в запой, потом принял порцию таблеток. А потом натянул на голову мешок для мусора и перемотал горло скотчем. Чтобы предотвратить, так сказать, доступ воздуха. Вот такое вот самоудушение... В таком виде его и застала супруга. Да, пришла домой - и нашла мужа с пакетом на голове. Вызвала скорую... У него рвота от отравления, да и углекислым газом надышался... Она сорвала пакет, да поздно. Рвотные массы попали в дыхательное горло. Она, кажется, пыталась его откачать...
Жовтовский поёжился.
- Лучше бы не пыталась! Давно бы отмучился... В общем, от быстрой смерти спасла. Но увы... Кислородное голодание привело к гибели клеток головного мозга. Всё время после поступления в больницу Искандеров находится в состоянии комы. Фактически, он - труп. Труп, в котором искусственно поддерживается жизнь. Мозг мёртв, только тело...
- Полгода! - воскликнул Тимур.
И подпрыгнул на стуле.
- Доктор, я вас правильно понял? Полгода он находится в состоянии комы? Не приходя в сознание?
Доктор махнул рукой.
- Да куда ему приходить? Вместилище этого самого сознания разрушено... Хотя супруга его не желает смириться с очевидными фактами. Она продолжат считать его...
Жовтовский замялся на секунду.
- ...Как бы живым. Он всё это время лежит в палате реанимации. А она всё время навещает его, даже помогает за ним ухаживать. Говорят, даже разговаривает с ним тихо, шёпотом... Когда думает, что никто не слышит. Мы уж не препятствуем ей, пускаем. Она уж вроде как... почти своя! Да и Искандеров у нас - местная достопримечательность.
Жовтовский улыбнулся.
- Если так можно выразиться. Но как иначе сказать? Такой известный писатель... был когда-то. И так сложилась судьба! Ужасно это... Ужасно!
- А вы, стало быть, знаете, что он книжки писал? - спросил Тимур.
- А как же! - с гордостью ответил доктор. - Почитываем современную литературу, почитываем! У меня до сих пор на книжной полке...
- Доктор, - прервал его Тимур, - любопытные вы вещи говорите. Писатель, которого зовут Михаил Львович Искандеров, полгода как лежит у вас. В коме. Не приходя в сознание. А вот мой клиент, между прочим, утверждает, что некий писатель, которого зовут Михаил Львович Искандеров, в настоящее время проживает за границей, в одном тихом курортном городке. И слишком активно вмешивается в жизнь моего клиента. Вот ведь история какая... Много у нас писателей с таким именем, отчеством и фамилией?
- Не знаю, Тимур Муратович, - растеряно ответил доктор, - не интересовался. Наверное...
Тимур горестно покачал головой.
- Нет у нас единой базы данных по писателям! - пожаловался он. - Недоработка это! Уголовников учитываем, наркоманов в базу вносим, неплательщиков налогов - и тех без внимания не оставляем. А писатели - как бродячие собаки живут. Без учёта и контроля. По пяти базам его пробивал!
Тимур погрозил пальцем бюсту Асклепия, что стоял у доктора на шкафу.
- Только один такой значится. Нет больше Искандеровых с таким именем, отчеством и профессией. Но это же не гарантия! Сколько неучтённых творцов по улицам бегает!
Тимур встал и, подойдя к доктору, заявил решительно:
- Нужна фотография этого вашего пациента. Сами понимаете, без неё клиент информацию всерьёз не воспримет.
- Как же...
Жовтовский опустил голову.
- Это же реанимация, особый режим. Мы и так пошли навстречу, когда позволили его супруге. Кстати, она и сегодня должна придти. И если застанет...
- Пара минут! - отрезал Тимур. - И сейчас же!
- Тимур Муратович...
Тимур похлопал доктора по плечу.
- Франклин вас не забудет.
- Надо же кабинет закрыть, - забормотал Жовтовский. - И позвонить... Предупредить...
Он схватился за телефонную трубку.
После разговора с помощником настроение Алексея значительно улучшилось.
Нет, не то, чтобы стало хорошим... Пожалуй, не было уже таких резких эмоциональных перепадов. А в остальном...
Что-то гадкое внутри шевелилось. Затаившейся змеёй, холодными кольцами - шевелилось.
И чувствовал Алексей, что кольца эти - сжаты. Сжаты туго. И напряжённый холод этот при удобном случае, при первой же слабости душевной покажет силу, развернёт пульсирующие змениные кольца свои, разорвёт изнутри, в клочья разорвёт.
Если не сопротивляться, не ослабить силу его.
Или хотя бы - просто не чувствовать его. На время...
Змея пьёт силу.
И потому обрадовался Алексей предложению от новонайденных им по общегородскому справочнику строительных компаний деловых партнёров посетить сторящийся на берегу моря будущий трёхзвёздочный отель.
Алексей не прочь был вложить часть свободных денег в какой-нибудь местный объект (тем более, что бизнес в России заморожен был, и надолго).
Лететь же в Лондон на встречу с партнёрами после всех происшествий последнего дня Алексей не хотел... Да и в смятении была душа его.
Не хотелось с такой вот сокрушённой печалями душой встречаться...
"С этими жуликами, которые спят и видят как бы вывести из-под меня бизнес!"
...с компаньонами, которые, тем более, настроены по отношению к нему негативно и, конечно же, для первой же встречи приготовили слова грубые и неласковые.
"И без того душа на ниточке!"
Да и супругу оставлять не хотелось... До выяснения отношений.
В общем, по всему выходило, что для активной деятельности оставила ему судьба лишь Нараку.
Между прочим...
"Новый, перспективный, растущий курорт!"
Созвонившись с представителями местной строительной компании и условившись о встрече, выехал он из офиса, оставив на хозяйстве верного Вениамина, наказав ему при том быть с ним всё время на связи, отслеживать звонки, факсы и почту из Москвы и Лондона (где, судя по переписке, героически воевал с партнёрами брошенный боссом в одиночную схватку юрист), а получив что-либо от московского информатора - сообщить немедленно.
Ещё хотел позвонить жене.
Набрал номер... Но не смог. Не решился почему-то.
И сбросил звонок.
- Бонг? Пайп?
Дядюшка Джа склонился в поклоне.
- Нет, не надо, - ответил ему Михаил. - Утро...
Показал пальцем на солнце.
- Утро-то какое хорошее! Ни одного облачка на небе. Сейчас ясность ума нужна, Джа. Давай сегодня поживём без призрачных картинок. Просто будем смотреть на солнце. Пока не ослепнем. А ночью тучи придут. Тогда и глаза не нужны. Правильно говорю?
- Blind! - подтвердил дядюшка Джа. - Живи, Скандера!
Дядюшка Джа бросил ему на столик свежий номер "Bangor Star" и ушёл на кухню, греметь посудой и распевать на дурнейшем английском очищающие карму песни Леннона.
Газету Искандеров перелистал равнодушно и невнимательно. Новости совершенно не интересовали его, хроника голливудских скандалов и разводов - тем паче.
Более ничего в газете не было. Да, колонка местного юмориста...
Впрочем, местный юмор Искандерову был совершенно не понятен. Поэтому колонку эту он как правило пропускал.
Разве только... В этом номере был опубликован фельетон о странных людях, туристах из далёких стран, прибывающих всё в большем и большем количестве в город на южном побережье Денпасавара.
"В иные, более спокойные времена, жители отдалённых от нас северных и западных стран относились с пренебрежением к нашим просьбам об увеличение инвестиций в Нараку, хотя правительство штата неоднократно пыталось донести до инвесторов мысль о том, что именно этот город с весьма высокой степенью вероятности станет местом их будущего проживания в случае мирового кризиса, который разрушает их мир.
И вот наконец они пришли к нам, наши недальновидные инвесторы, пришли со своими деньгами и своим нетерпением!
И что же видят они? Мир экзотический и весьма для них непривычный, обжитый людьми, совершенно непохожими на них, с иным менталитетом и жизненным опытом, и совершенно неприспособленными к взаимодействию со столь неожиданно нагрянувшими гостями.
Мир с совершенно несформированной, по западным меркам, средой обитания.
Это, конечно, далеко не дикий остров и не затерянный мир с его первозданной красотой и с присущими первобытному миру опасностями, но и комфортным его, увы, никак не назовёшь.
Строительство отелей, супермаркетов и современных автострад требует денег и времени, но ни того, ни другого инвесторы не предоставили нам.
И теперь они требуют предоставить им экзотику в сочетании с комфортом, но мы можем дать им только первое, наличие же второго в большей степени зависит от них самих.
Да, Нарака прекрасна! Она готова надолго приютить вас и подарить вам то, что вы, безусловно, заслуживаете - отдых, расслабление и скромные радости курортной жизни.
Но будьте готовы и вы, наши уважаемые гости, доказать свою любовь к Нараке...
...ваша плата... правительство гарантирует... и губернатор штата..."
Буквы расплылись и превратились в чёрных жучков, быстро побежавших по шуршащей под ветром бумаге.
Искандеров замотал головой, прогоняя неожиданно подступившую дрёму.
"Утро же, какой сон!"
Свернул газету в трубочку.
"И что за ерунду они пишут? И как-то скучно это для фельетона. Неужели над этим можно смеяться? Хотя, похоже, они смеются. Не знаю, над чем. Не могу понять причин их смеха. Но смеются..."
Забежавшая с улицы в поисках съестного макака осторожно подобралась ближе к столу, села едва ли не у ног Искандерова, и, задрав розовую, с красными пятнами, складками печали изборождённую, мордочку, заморгала жалобно карими глазами.
Искандеров наклонил голову и подмигнул попрошайке.
- Здравствуй, подданный Ханумана. Повелитель позволил тебе просить подаяние?
Обезьянка торопливо кивнула в ответ и вытянула лапу.
- Ну, держи тогда...
Искандеров высыпал из вазочки на асфальт горсть солёных орешков, и зверёк быстро заработал лапками, подбирая лакомство.
- А скажи мне, Хануманыч, тебе-то тут хорошо? Мне вот хорошо. Только кажется, что растворяюсь я тут. В воздухе, в дожде, в океане. Пытаюсь кусочки собрать, а здешний край опять меня растворяет, размывает. Так и должно быть, Хануманыч? Как думаешь?
Обезьянка, добрав орехи, оскалила зубы, проверещала коротко и пронзительно ответ свой, разобрать и понять который Искандеров не смог, и убежала прочь, гордо закинув на спину длинный хвост.
- Не понять тебя, обезьяний народ, не понять, - задумчиво произнёс Михаил.
И, поднявшись, пошёл по дорожке - к воротам.
Крикнув на ходу дядюшке
