Гори свет Пересвета !!!

решил стать воином, да таким, что бы склонялись передо мной все головы врагов и нечестивцев. Я стал учиться  владеть всем оружием, которое попадалось мне в руки. И это мне отменно удавалось. Я стал непобедимым воином, а брат мой Родион, всегда был рядом со мной.Мы не пропускал ни одной битвы, ни одного сражения и вскоре слух о нас  пошёл по всей земле.
Шурка слушал Пересвета и верил каждому его слову. Сила его голоса и отчаянье в словах, не давали и капли сомнения в правдивости рассказа. Он слушал отче и испытывал ту же боль, что и Пересвет. Он понимал его чувства, потому что тоже испытал их, узнав о смерти Ольги.
- А что стало с Ефимией, отче? Как решилась её судьба? – Шурка спросил тихо, и тут же пожалел о своём вопросе, увидав боль в глазах Пересвета.
- Все долгие годы я не мог её забыть, проклиная себя за шутку, которую совершил с ней, вернее, которую совершил над собой. О судьбе её я узнал лишь, когда решил  отойти от бренных дел и удалиться в монастырь. С годами я понял, что  все мои воинские успехи так и не смогли стереть из памяти боль совершённого мною злодеяния над чистой и невинной душой Ефимии. Я удалился в монастырь и принял постриг. Я молился о прощении и никак не мог себя простить.
Прошла ещё минута молчание, прежде чем Пересвет продолжил свой рассказ.
- Прошло несколько лет и вот однажды к нам на богомолье прибыли  паломники. Путь их был дальний из северных земель. Наш монастырь Троице-Сергиев был для них последним.  Они прибыли к отцу Сергию на спасительную беседу. Отец Сергий никому не отказывал в беседе. И вот однажды меня послали сопровождать одну паломницу очень знатного рода. Предупредили, что бы я оказывал ей любую помощьи сопроводил  к отцу Сергию на беседу. Этой паломницей оказалась Ефимия! Я не мог не узнать её глаз и лица, ведь образ её приходил ко мне каждую ночь и уходил с рассветом. Я смотрел на неё и не верил своим глазам! Передо мной стояла красивая женщина со спокойным лицом и  отсутствующим взглядом. Она посмотрела на меня и не узнала! А я не смел с ней заговорить. А, когда она приложилась к моей руке, а даже не сразу осенил её крестным знамением, так был сражён и обескуражен. Я,молча, вёл её к Сергию и был не в силах вымолвить даже слова. Я долго ждал её возвращения от отца Сергия, и хотел с ней поговорить! Я это понимал и боялся одновременно! Но решение было принято, и я был готов к любому наказанию.
Ефимия вышла от Сергия с просветлением на лице. Мне даже показалось, что на её бледных щеках  появился слабый  румянец. Она обратилась ко мне со словами, что отец Сергий хочет со мной поговорить тотчас. Я вошёл к Сергию и получил от него наказ, провести душеспасительную беседу с этой женщиной.Когда я уходил, он напоследок сказал: «Пересвет, ты должен поговорить с ней не только ради спасения её души, но и для спасения своей души тоже. Благословляю тебя на это».
Старец замолчал и внимательно посмотрел Шурке в глаза.
- В тот момент мне показалось, что  отец Сергий всё о нас знает. – С ужасом в голосе, Продолжил говорить Пересвет. -  А ведь я даже ему на исповеди так и не поведал эту ужасную историю. Взял на себя такой грех! Каюсь! -  Он осенил себя крестным знамением. – Ефимию же я спросил, когда она соблаговолит со мной вести беседу? Она в ответ мне поклонилась и сказала, что назавтра поутру, ей велено было отцом Сергием  посетить  малую деревню, близ монастыря, и передать послание местному воеводе. Она попросила меня сопровождать её в этом деле.
Я не спал всю ночь. Молился и молился. А поутру нас и ещё одну паломницу, видно служанку Ефимии, отвезли на повозке в эту деревушку.  Воевода встретил нас благочестиво, принял послание от Сергия и сопроводил нас в светлицу, приготовленную для знатной паломницы. Светлица была довольно уютной с большой лежанкой и лавками, стоящими вдоль стен, с  устланными на них домоткаными дорожками.На большом столе стояло скромное угощение и большая масляная лампа, освещавшая своим огнём, это помещение. В красном углу светлице перед иконами горела лампадка.
Воевода пожелал нам приятного отдыха и удалился, оставив нас наедине с  Ефимией, предупредив, что нас никто не потревожит, как того потребовал отец Сергий.
Всю дорогу я не спускал с неё глаз, впитывая её образ в свою душу до последней чёрточки. Да и Ефимия тоже довольно пристально рассматривала меня, но так слова и не произнесла всю дорогу.  И, вот мы остались одни и могли говорить, а я никак не мог начать этот разговор. Его начала Ефимия.
- Скажите мне, отче, могла ли я вас раньше видеть? В этих местах я впервые, а образ ваш мне знаком. – Сказала она и заворожила меня своим голосом.
Я не решился ответить ей на вопрос и спросил, откуда она родом и какова у неё семья?
Она ответила, что приехала из Архангельских земель на поклон к отцу Сергию по просьбе её мужа. Она замужем за местным князем более десяти лет, а вот детьми их Господь не наделил. Вот и прибыла за помощью к Сергию.
Я был рад её словам и даже почувствовал успокоение в душе. И я не поверил самому себе, когда спросил, как она оказалась в Архангельске, если жила в Москве?
На мгновение Ефимия замерла и побледнела, а затем стала рассказывать мне историю своего горя. Как подшутили над ней в первый же день приезда её к жениху. Как  опозорили её род, как отец отослал её в серный монастырь, в котором она прожила почти десять лет. А потом, по воле батюшки, вышла замуж за северного князя, который годился ей в отцы.
Ефимия рассказывала свою историю спокойным голосом, без какой-либо горечи и злобы к своим врагам. Я даже удивился такому спокойствию и подумал, что  может быть, я зря так корил себя все эти долгие годы.  Ефимия это забыла и простила, а почему этого не могу сделать я?
- Вы простили своих обидчиков?- Спросил я, и она кивнула мне в ответ. – Почему?
- Потому что любовь прощает всё. – Ответила она и тем самым озадачила меня. Я не мог понять её ответа. О какой любви и к кому шла речь? Я так её и спросил, и получил ответ.
- Я влюбилась в своего мучителя. – Тихим голосом ответила женщина и вдруг глаза её наполнились слезами. И слёзы её, как нож пронзили моё сердце, а дальнейшие её слова «добили» меня окончательно.
- Я влюбилась в своего мучителя и похитителя-шутника.- Ещё раз повторила она. -  Когда я увидела молодого боярина, которому была обещана в жены, то поняла, что всё это дело его рук. Чутьём женским поняла. Но я не могла думать об этом, потому что любовь к нему, вспыхнувшая, как огненный пожар в душе моей, полностью опалило мне и голову и сердце. Я не могла ненавидеть свою любовь, и я ему всё простила. Одно мне только было жаль, что больше его никогда в своей жизни не увижу.
После этих слов она вдруг заплакала, а я сидел и смотрел на неё, поражаясь силе её чувств и силе её любви ко мне, к человеку, который её так унизил и оскорбил.
- Пути Господни неисповедимы. – Только и мог выговорить я, сдерживая слёзы. Как же мне хотелось в тот момент  приблизиться к ней, заключить в объятия и больше никогда не выпускать. Но я принял постриг и не имел никакого права на свои чувства. Я мысленно молил Господа дать мне силы вынести это мучение.
- А, что, если вы встретите его вновь? – Еле проговорил я.
- Это невозможно.- Сквозь слёзы ответила Ефимия. – Он погиб. Я узнала об этом лет пять назад, когда посетила с паломниками  Даниловский монастырь.  Я нашла в монастыре его  могилу.  Всё время нахождения в монастыре я провела на этой могиле, проливая слёзы  и молясь за спасение его души.
- Как это может быть? – Не сдержал своего вопроса Шурка.
- Я же не всегда носил имя Пересвета. – Тихо ответил старец и кашлянул, скрывая  в кашле подступивший к горлу комок. -  Вмиру у меня, было знатное боярское имя, известное по всей Брянской земле и Московской тоже. Видно, под этим именем  Ефимия и нашла одинокую могилку моего тёзки, да и решила, что эта могилка была моею. После этого известия, я уж и не знал, стоит ли мне признаваться или сохранить её успокоившуюся душу в благом неведении.
- А как же слова отца Сергия? – Вновь спросил Шурка и добавил. – Ты же должен был успокоить и свою душу в этом разговоре?
- Верно. – С глубоким вздохом ответил Пересвет. – Всё верно! Я должен был рассказать Ефимии о себе, как на то было указание отца Сергия, иначе мне не найти успокоение души. Я должен был признаться и покаяться, и ослушаться я, не смел. Я встал из-за стола и отошёл в тёмныйугол, пытаясь собраться с силами, как вдруг услышал её голос.
- Но теперь я вижу, что ошиблась, отче. – Сказала Ефимия и вдруг встала со своего места.
Даже при слабом свете масляной лампы, я заметил, как изменилось её лицо. Она уже не плакала. Наоборот. Её глаза вдруг засветились радостью, граничащей со счастьем. Я не мог поверить своим глазам. Как же мне вдруг стало жарко в тот момент! -  Пересвет провёл рукой по своему лицу и огладил свою бороду. – Даже сейчас, вспоминая этот момент, меня  опалило огнём. А в том момент, я совсем потерял разум.  Не помню, как стряхнул со своей головы схимник и сделал шаг к ней из темноты.  Да и Ефимия тоже сделала шаг  ко мне, не спуская своего пылающего взгляда с моего лица.
- Боярин?! Это ты?! -  С ужасом в голосе произнесла она и прикрыла рот своею ладонью.
Я не в силах был произнести и слова, но, видно, по моим глазам и лицу, она поняла, что не ошиблась.  А я стал понимать, что теряю её облик за пеленой своих слёз. И, что бы этого не случилось, вдруг  обнял её за плечи и прижал к своей груди, шепча только одно слово: «Прости, прости, прости…».
Сколько мы так простояли в объятиях друг у друга, а не помню. Мои руки блуждали по её телу, не находя успокоения. А, когда я сбил с её головы платок и увидел, знакомые и любимые до боли, золотые волосы то совсем мой ум помутился. Я стал  целовать её глаза, лоб, щеки, волосы…  И вдруг понял, что и Ефимия меня целует в ответ…
Пересвет замолчал. Он вдруг встал со своего места и быстро ушёл в темноту ночи. Шурка смотрел ему вслед и понимал, что  не следует идти за ним. Пусть побудет наедине с собой и успокоиться.
Прошла минута, но старец не возвращался.
Шурка сидел тихо, «переваривая в голове» полученную информацию.
«Значит, после этой встречи и появился на свет княже Лавр. Молодой Лавруша! – Мысли Шурки сделали вывод из рассказа Пересвета. – Не мудрено, что отче, так о нём беспокоился. Княже Лавр – плод долгожданной любви Пересвета и Ефимии!!! Ну, что же, я очень рад, что  вселился в твоё тело. Я надеюсь, что  многому тебя научил, и ты будешь помнить всё это, когда я  вернусь в своё время, а тебе придётся жить уже без своего отца. – Шурка вздохнул и вдруг понял. -  Как жалко, что Пересвет погибнет в сражении с Челубеем. Но куда же он ушёл? Нам ещё о много надо поговорить?»
И вдруг в животе у Шурки забурчало.  Молодой организм требовал пищи, а её не было. Шурка огляделся, но вокруг костра ничего съестного не нашёл.
«Интересно,  промелькнула мысль его голове, - который теперь час?»
Он встал и, выглянув из-под листвы  импровизированного шалаша, посмотрел на звёздное небо. Никаких признаков рассвета.
- Значит, сейчас приблизительно, около двух-трёх  часов ночи. И, куда подевался Гриня? – Вдруг вслух произнёс он и тут же получи ответ из темноты.
- Здесь я, княже, отче Пересвет велел мне еду для вас раздобыть. Вот я и управился.
Гриня вошёл в шатёр, неся в