Гори свет Пересвета !!!

усталость и вера. Они клали поклоны перед иконой и уходили на битву, которая будет великой по силе своей трагедии и силе своей победы.
Шурка встрепенулся.
- Любаша, - обратился он к девушке, которая  стояла рядом и также рассматривала проходящих мимо их воинов, - веди меня к шатру князя. Я готов к разговору!

Шатёр князя Дмитрия был довольно  большой и высокий, по крайней мере, это так показалось Шурке в ночных сумраках. Небольшая дружина из десяти воинов охраняла вход в шатёр. Два больших костра  по сторонам входа освещали всю территорию перед входом в шатёр и заставляли блестеть латы воинов, делая их ещё более воинствующими.
У самого входа стоял воевода среднего роста с широкими плечами и небольшой кудрявой бородой.   Его могучая грудь, закованная в кольчугу с металлической накладкой на груди, казалась,  непробиваемой  ни мечом, ни стрелой.
Он улыбнулся Грини и сказал: -  Наконец-то, Гриня, ты нашёл нашего беглеца. Ох, и долго же мы вас здесь ожидаем. Боюсь, что найдёте вы князя в явном гневе. Что же ты, Лавруша, не слушаешься своего наставника? А ведь именно отче Пересвет ответственен перед князем за тебя. И по его просьбе было созвано это собрание бояр и воевод. И вот они уже долго ждут тебя, вернее то, что ты им должен сказать. Так уверял всех отче Пересвет. Я уже второй бочонок квасу им спаиваю, что бы успокоить. Так что идите быстрее в шатёр!
Шурка попытался  «отдать разум» княже Лавру, что бы узнать, кто этот воевода, но не успел. Гриня легко хлопнул его в спину, подталкивая к входу, одновременно отвечая воеводе: -Спасибо Дмитрий Михайлович за вашу заботу о собрании. А уж княже Лавр постарается не разочаровать князя Московского и честное собрание своими речами.
Полог княжого шатра откинулся и Шурка, вместе с Гриней, вошли   внутрь, оставляя за порогом Гордея и Любашу.
Внутреннее походное убранство шатра поразило Шурку мгновенно.
Вдоль стен стояли восемь воинов с факелами, освещая всё внутренне пространство шатра. Шатёр князя был разбит вокруг плоского камня-валуна, который стал  большим столом. Вокруг этого стола на толстых брёвнах, укрытых  самоткаными льняными дорожками с затейливым красным рисунком, сидели бояре и воеводы. В центре камня-стола стояла  масляная металлическая лампа, с пятью рожками, из которых выбивалось пламя, давая сильное освещение  стола. А на самом столе стояли  походные княжеские кушанья, состоящие в основном из караваев хлеба, жареного мяса и деревянных кружек  с квасом. На краю стола стояло большое металлическое блюдо с яблоками и блюдо поменьше со всевозможной зеленью.
Видно это пиршество уже подошло к концу, так как еда была в остатках, а квас был выпит, а кое-где  пролит на землю.  Бояре и воеводы угощались яблоками,  а слуги убирали  глиняную посуду с остатками пищи. За этой суетой  не сразу все обратили внимание на приход Шурки и Грини.
Шурка осматривал пирующих людей, стараясь определить среди них московского князя. И тут он заметил чёрных капор на голове мужчины, сидевшего рядом с красивым молодым мужчиной лет тридцати-сорока. Они тихо разговаривали, не обращая ни на кого внимания.
В сердце Шурки  что-то кольнуло, и он понял, что  сейчас в эту минуту он увидит своего тридцати трёх коленного прадеда: самого Пересвета!!!
- Ой, даже сердце сжало. – Тихо произнёс он, обращаясь к Грини, положа руку на сердце.
- Ничего, ничего. – Успокоил его оруженосец. -  Я  доложу князю о твоём прибытии.
Гриня быстро оббежал пирующих бояр и подошёл к Пересвету, но обратился он не к нему, а к мужчине, с которым тот беседовал.
Через мгновение мужчина встал, и всех вмиг угомонились. Наступила тишина, которая ещё более «сковала сердце и тело» Шурки и заставило «отключить мозги».
«Ну, княже Лавр, действую, а я, кажется, отключаюсь на минутку». - Только и успел приказать себе Шурка, прежде чем услышал слова Московского князя.
- Бояре и воеводы, к нам наконец-то прибыл княже Лавр, так долгожданный нами.  – Голос московского князя был зычным и громким. Он пронёсся по шатру, заставляя всех оглянуться на вход и посмотреть Шурке прямо в глаза. – Надеюсь, что наше терпение будет удовлетворено его рассказом, как на то нам дал своё слово отче Пересвет.
Шурка смотрел на  московского князя Дмитрия Ивановича, и он ему нравился. Тёмные густые волнистые волосы спадали на плечи князя. Золотой головной обруч княжеского достоинства охватывал его чело.  Густые тёмные брови были сдвинуты на переносице. Князь сердился. Это выдавало и напряжение его голоса. Да и красивые глаза князя смотрели на Шурку совсем не дружелюбно.
Его воинское одеяние было  более изысканным, чем у других бояр и воевод. Красивые чеканные латы и кольчуга с набедренниками и наколенниками в сочетании с металлическими  перчатками, лежащими рядом с ним на каменном столе, выделяли его княжеское сословие среди бояр и воевод.  На каменном столе рядом с князем, стоял его шлем-маковка, украшенный чеканной резьбой с золотыми вставками и длинным наносником, выполненном в виде стрелы.
Красный шёлковый плащ завершал  его воинское одеяние.
И тут рядом с ним с места поднялся Пересвет.  Князь и Пересвет были одного роста, но мощность князя в воинском вооружении  затмевала собой фигуру отче. К тому же Пересвет был раза в два старше московского князя. Так, по крайней мере. Показалось Шурке. Его седая борода струилась по его груди до пояса, а голова была укрыта чёрным капюшоном – схимником, с вышитым на нём золотом, святым крестом.
Александр Пересвет что-то тихо сказал князю и тот кивнул в ответ. Пересвет вышел из-за стола и направился к Шурке. Он остановился в двух шагах от него и посмотрел ему в глаза.  Густые полуседые брови отче  скрывали его глаза, но когда он приподнял голову. То Шурка чуть не задохнулся от его глаз и всего  его лица. На него смотрело лицо его родного отца, только лет на двадцать- тридцать старше.
Видно его удивление отразилось на лице Шурки-Лавра.  Пересвет  вновь сдвинул  брови, и, сделав ещё шаг к Шурке,  тихо его спросил: - Ты кто?
Шурка  тоже сделал шаг к нему навстречу и тихо ответил: -  Я Александр Светлов, но я и княже Лавр. Выбирай кого хочешь? Я пришёл, что бы говорить с тобой.
- Хорошо. – Ответил Пересвет. Он внимательно осмотрел  одежду Шурки, задержав своё внимание на затейливом рисунке вышивки его рубахи, и вновь заговорил. -  Ослябя тебя видел?
- Да.  Видел и был ни мало удивлён моему виду.
- Не мудрено. Я тоже удивлён. Но я ждал тебя и был готов ко всему, но … - Пересвет замолчал, но через мгновение продолжил уже новую тему разговора. -  Тебе следует рассказать сему собранию то, что ты должен рассказать. Но помни, что  убедить князя  в чём-либо очень трудно. Тебе придётся предоставить очень весомые доказательства своих слов. И ещё. Знай, что бы ты ни говорил и ни совершал, я буду на твоей стороне, и буду защищать тебя и всё, что ты  скажешь, даже если в это не поверю.
Пересвет резко развернулся и вернулся к князю. Он что-то тихо сказал ему и сел на своё место. Князь продолжал стоять на, пристально глядя Шурке в глаза.
- Мы слушаем тебя, княже Лавр. – Сказал он и сел на своё место.
Шурка тяжело вздохнул, сделал два шага вперёд и произнёс: - Уважаемый князь и вы, честное собрание,  выслушайте меня. Завтра поутру на том поле, что за рекой Дон, и на которое русское войско сейчас ведёт переправу, будет битва великая. Да такая битва, что прославит силу русского оружия и мужество русских воинов на долгие века…
Шурке не удалось продолжить свою речь, потому что его прервал сильный голом князя Дмитрия.
- Но мы не собираемся завтра вступать в бой, ни с кем!!! – Вскричал князь, вскакивая со своего места и сбивая рукой свой шлем с камня.
Гриня подхватил шлем князя и с испугом уставился на Шурку.
- А можно спросить почему? – Тихий голос Шурки обескуражил князя.
Шурка понял, что раньше так с князем Дмитрием Ивановичем ещё никто не смел разговаривать. Он взглянул на Пересвета и убедился в своей правоте по каменному выражению его лица.
- Великий князь, - вновь заговорил он, стараясь придать голосу уважительную интонацию, - ответьте мне на мой вопрос. Почему вы не собираетесь биться с воинством Мамая, тем более что сами выступили против него?
Князь тяжело вздохнул, усмиряя гнев, и казал: - Потому что до Мамая ещё два десятка вёрст. На его поиски были высланы два разведывательных отряда. Вернуться они должны завтра, тогда и решением примем.
-Так говорите, два отряда, человек так в двадцать?
Князь невольно кивнул, и удивление возникло на его лице.
- Не удивительно, что вы в неведенье. Вернее, что вас обманывают.  Сказал Шурка-Лавр, стараясь говорить спокойным голосом. - А не были ли в том отряде два брата боярина Афоний и Андрей. Фамилия их не знаю.
Князь Дмитрий вышел из-за камня и подошёл к Шурке. Всё собрание внимательно следило за ним, стараясь даже не дышать. Князь внимательно посмотрел  Шурке в глаза и вдруг, резко развернувшись к своим боярам и воеводам, вскричал: - Кто отсылал эти отряды в разведку?
С левой стороны стола встал высокий сорокалетний воевода с густой чёрной бородой. Чуть кашлянув, он произнёс: -  Не гневайся, княже, но никто найти не может  сего боярина. Имя ему Лука. Прибыл он в наше войско в середине лета. Сказал, что он единственный из Псковского княжества, кто решил встать под твоё руководство на битву с погаными татарами. Привёл с собой отряд большой с сильными богатырями. С ним были два брата Афоний и Андрей. Они из бояр псковских.  Проявили себя  радиевыми помощниками в снабжении войска снедью и питьём для высокочтимых особ. У них была грамотка от  боярина Сереброва в том, что они являются его верными сотоварищами.
- До такой степени верными, что даже при встрече не узнали дочь боярина Сереброва Любашу? – С усмешкой в голосе. Спросил Шурка. – А, когда она сама им сказала, кто она, даже хотели похитить её и вернуть отцу за плату большую?
- Не может быть!- Ахнул воевода и обратился к князю Дмитрию. – Великий князь, они сами выказали желание быть в разведывательном отряде. Говорили, что эти места им знаком. Что у них в этих местах вотчина от матери  в наследство им досталась, что эти места им, как родные…
Шурка продолжил его  речь, потому что воевода закашлялся от волнения.
- До такой степени они им родные, что обчистили они свою вотчинуподчистую и привезли несколько  телег  с тюками телячьих шкур самому Мамаю в его стан в виде дани. И возглавлял эту миссию сам Шестипалый Лука.  
Князь Дмитрий от слов Шурки замер  и даже чуть побледнел от гнева, а воевода перекрестился.  Несколько бояр и воевод  тихо меж собой переговорили и замолкли в ожидании слова князя.
Князь Дмитрий вернулся на своё место за камнем-столом. Его лицо было суровым, а сам он тяжело вздыхал, сдерживая свой гнев.
- Что ещё ты нам можешь поведать княже Лавр? – Сказал он и посмотрел на Пересвета.
Александр Пересвет встал и взглянул в глаза Шурки.
- Говори, княже, - сказал он, - говори всё без утайки. Скрывать что-либо нет нужды. Видно в войске русском беда и разлад, следовательно, нужно его устранить и укрепить дух князя, бояр и воевод. Скажи нам, о каком побоище ты говорил?
Шурка вздохнул и заговорил.
- Не в двадцати верстах стан Мамая, а всего лишь в двух. И располагается это войско в конце поля, на которое