мыслитель 20-го века, которого я хотел бы здесь рассмотреть – это индонезийский марксист Тан Малака (1897-1949), выступивший на одном из съездов Коминтерна за союз революционного пролетариата Запада (в том числе и России) с исламской революцией на Востоке (см. мой перевод его выступления «Коммунизм и панисламизм» в приложении к переводу статьи французского исламо-марксиста Юсефа Жирара «Тан Малака: национализм, марксизм и ислам»). Возникает вопрос: можно ли назвать его исламским мыслителем, если он был марксистом? Этот вопрос является открытым и сегодня: к примеру, статья одного современного индонезийского автора так и озаглавлена «Тан Малака: умеренный коммунист или левый исламист?» (под «умеренным» там имеется в виду не его оппортунизм, т.к. он представлял как раз таки радикальное крыло индонезийской революции, «дипломатию бамбуковых копий», в отличие от «дипломатии переговоров с империалистами», которую представлял Сукарно – нет, под «умеренностью» понимается его лояльное отношение к исламу).
Рассмотрим его основной труд – «Мадилог» (1943г.) [14], название которого является аббревиатурой от слов «материализм, диалектика, логика». Эта книга является очень хорошим учебником по диалектическому материализму для пролетариев, в котором автор, начиная с простейших вещей, понятных даже школьнику, доходит до «вершин» философии. В своё время Герцен верно подмечал, что главным показателем того, что ты глубоко разбираешься в каком-то научном вопросе, является то, можешь ли ты его изложить простым, понятным языком (для нас, представителей буржуазной цивилизации, это кажется парадоксальным: наука представляется чем-то сложным и пугающим, и официальная академическая наука действительно является таковой). Тан Малака, как про него было верно подмечено, как раз обладал таким талантом – объяснять сложнейшие вещи простым языком, для самых неподготовленных читателей. Его работа «Мадилог», которую он писал для тёмных, полукрестьянских индонезийских пролетариев, была бы очень полезна и для «культурных» пролетариев «цивилизованных» наций: мы тысячи раз убеждались на опыте, что даже многие профессора естественных наук, «собаку съевшие» в своих областях, неспособны увязать, систематизировать эти свои знания в единую систему, и зачастую верят в самые дикие предрассудки, в мистику и т.п.
Тан Малака в «Мадилоге» не выступает прямо против веры в бога как таковой: «это личное дело каждого», «это – за пределами науки», «это – из области чувств» - говорит он. С другой стороны, он доказывает ошибочность предрассудков мистического мировоззрения, как говорится «не оставляя камня на камне», прививая читателю диалектический материализм. Причём, читая Тан Малаку, мы начинаем осознавать что самыми обычными мистиками являются и наши «учёные» «марксисты», шипящие на исламизм. Тан Малака пишет:
«Постоянно приходится проливать много пота и ломать голову, чтобы узнать то, что ещё не известно. Только мыслителю-мистику не нужно ломать голову и проливать пот, чтобы разузнать некий вопрос. Только мистик уже знает все вопросы во вселенной. И, в самом деле, тот, кто знает «все» вопросы во вселенной – это мистик.
Настоящий учёный не скажет: я знаю всё, что может произойти в мире, тем более … в загробном мире. Так же и позиция общественного руководителя, который честен и ответственен перед собой и обществом, как тот, кого я знаю в Великой Азии, а именно: учитель Конфуций из долины реки Хуанхэ, в Северном Китае. Своим ученикам Конфуций отвечал: «ты ещё не знаешь даже того, что в этом мире, тем более, того, что в загробном»
А вот что пишет российский «марксист» Бунтарь:
«Ислам всегда был идеологией эксплуататоров, и сколько бы Гачикус ни тужился, сколько бы ни переводил на русский язык трактаты различных "теоретиков" современного исламизма, он бессилен доказать "коммунистический", "пролетарско-революционный" и "ленинистский" характер изначального ислама и современного исламизма»
Т.е., становится понятным, что взгляды таких «марксистов», утверждающих, что «ничего переводить не надо», «ничего изучать не надо», пощупали слона за хвостик – поняли, что «слон – это такая кисточка, а все разговоры про хобот, про бивни – это исламистский бред» - такие взгляды являются мистикой, и стоят ниже не то что марксизма, но даже Корана, призывающего изучать, познавать окружающий мир. Вообще, читая эти слова Бунтаря, мне вспоминается один мужик из КПРФ, «коммунизм» которого заключался в том, что он в своём выступлении на митинге возмущался тем, что у него трусы рваные; когда же я предложил ему газету ВКПБ (я тогда, 17 лет назад, был сторонником ВКПБ), он, не подозревая даже о её содержании, ответил: «Не надо, я и так убеждённый». Такая «убеждённость», как мы много раз видели, зачастую заканчивается тогда, когда буржуй «дарует» такому «марксисту» новые трусы (т.е. подкупает его более-менее сносным материальным положением).
Но подробно ошибки Бунтаря мы разберём ниже, а пока вернёмся к Тан Малаке.
Был ли Тан Малака марксистом? Да, безусловно. Ни на шаг от марксизма он в своих работах не отходит. Был ли он мусульманином? Да, безусловно. Ни на шаг от ислама он в своих работах не отходит. В том-то и дело, что строгое единобожие ислама («Нет бога кроме Аллаха»), выступающее против всякого идолопоклонничества, во всяком случае, нисколько материализму не противоречит. Что противоречит материализму, так это «абсолютная идея» Гегеля - у Гегеля это противоречие между материализмом и идеализмом выражено наиболее чётко, так сказать в чистом виде. Выступает ли Тан Малака против «абсолютной идеи»? Да, он доказывает, что «абсолютная идея» противоречит законам физики.
Вдумайтесь, какой глубокий смысл носили слова Тан Малаки, его ответ на вопрос «Ты мусульманин?», о чём он рассказывал в той речи на съезде Коминтерна: «Когда я стою перед Аллахом, я мусульманин, но когда я стою перед человеком, я не мусульманин, т.к. Аллах говорит, что среди людей много дьяволов». И ведь большинство делегатов съезда тогда ему аплодировали – современные «марксисты» бы, наверное, закричали бы «Террорист! Экстремист! Религиозный фанатик!».
Т.е., мы ещё раз видим, что противоречие между исламом и материализмом – мнимое, религиозность ислама специально раздувается империалистами, чтобы расколоть единство борьбы пролетариев Запада и Востока против империализма, а «марксисты», такие как Бунтарь, льют воду на мельницу империалистов.
В том-то и дело, что понятие «Аллах» не соответствует нашему привычному современному европейскому понятию «бог» как некий «высший разум», существующий вне мозга; формула «Нет бога кроме Аллаха» - это скорее революционное отрицание всех остальных идолов, больших и маленьких, чем утверждение о существования бога. Т.е., ислам Мухаммеда – это ранний атеизм, ранний материализм, и последующее развитие науки было развитием понимания этого «Аллаха» через развитие понимания законов природы. Слова «Аллах Акбар!» (т.е. «Аллах велик», «Аллах всемогущ»), которые бросают мусульмане империалистам, полиции и военщине как вызов, означают: «Вы для нас – не боги, вы не всемогущие, мы вас не боимся». И евроцентрированные «марксисты», отрицающие, что исламизм, по сути, является развитием марксизма-ленинизма на современном этапе, поскольку марксизм-ленинизм, как они говорят, может быть развит только на основе сочинений Маркса, Энгельса и Ленина, стоят по уровню своего «материализма» ниже пророка Мухаммеда: Мухаммед, по крайней мере, понимал, что кроме Аллаха бога нет, они же изображают богов из Маркса, Энгельса и Ленина.
Возможно, мне могут возразить: объявляя религию частным делом, Тан Малака скатывался до каутскианства. Действительно, ведь Ленин критиковал в «Государстве и революции» Каутского за то, что тот объявлял религию частным делом для партии. Но суть вопроса заключается в том, что понимать под религией. Каутский объявлял частным делом религию с её мистическими предрассудками, идолопоклонничеством, которые вредили делу революции. Тан Малака же, пусть и не кричал «бога нет!», но, в то же время, терпеливо разоблачал все религиозные предрассудки, насколько позволяет их разоблачить современная наука (к примеру, в одном месте он разоблачает одно «доказательство» того, что «бог есть», подчёркивая, что не собирается исследовать вопрос, существует ли бог, а лишь показывает ошибочность доводов данного «доказательства» с точки зрения законов логики). Можно ли это назвать каутскианством? Я думаю, нет. Выискиванием доказательством того, что «бога нет» занимались французские материалисты 18-го века, материализм которых был механическим, т.е. сильно упрощённым. Нашей же, марксистов, целью является не доказательство того, что «бога нет», а критика всех существующих религий с позиций современной науки.
В «умеренности» Тан Малаки по вопросу о религии было намного больше воинствующего атеизма, чем в советских вождях начиная со Сталина, которые, хоть и сносили церкви, зато возвели марксизм-ленинизм в ранг религиозного культа.
Такиуддин ан Набхани же подошёл к этому вопросу с другой стороны, нежели Тан Малака. Он, как я уже не раз писал (см. мой перевод его работы «Мышление» и др.), симпатизировал ранней Советской власти за её фиксированное отношение к религии и сокрушался, что вскоре и она скатилась до взгляда капиталистической Европы «религия – это частное дело». При том, что Набхани верил в Аллаха, в ангелов, в сотворение мира, он критиковал буржуазных политиков, президентов, учёных и т.д. за их «непросвещённое поклонение куску дерева», т.е. кресту. Т.е., мы видим, что, как в том примере со слоном, Тан Малака и Набхани подошли к вопросу с разных сторон, первый объявлял религию частным делом, но понимал под религией лишь строгое единобожие, а от всего остального не оставил камня на камне, а второй считал, что религия не является частным делом, но понимал под религией идолопоклонничество.
Да, у Тан Малаки, конечно, есть некоторый уклон в евроцентризм (устаревший взгляд на пролетариат, неверный взгляд на СССР как на «социализм» и т.п. – подробнее об этом см. в предисловии к моему переводу его работы «Мировоззрение»). И тем не менее, без его работ вряд ли можно понять связь между марксизмом-ленинизмом 100-летней давности и современным исламизмом. Достоинство Тан Малаки – во 1-х, в том, что он изложил диалектический материализм очень простым языком, и при этом не потеряв научной глубины; и во 2-х – в том, что он одним из первых в марксизме заговорил о роли востока, о роли ислама.
* * *
Теперь рассмотрим вопрос об исламизме на примере разбора ошибок российского левого публициста, «марксиста» Бунтаря (которого я много уже критиковал в последние 5 лет), пишущего также под псевдонимом Шамиль Бунтуев. Недавно я случайно наткнулся на его полемику с Германом Ахметшиным в соцсетях [15].
Начинается эта полемика с того, что некий Стас Мошевич спрашивает Бунтаря: «А чего Гачикус писать перестал?», на что Бунтарь отвечает: «Стас, исписался походу».
Да, самоуверенности этим господам не занимать. Напомню, что 27 июля 2013г. Бунтарь поместил в своём «живом журнале» статью
