«Возрождение ленинизма или возрождение эсеровщины? (часть 1)» [16], которая была посвящена критике моих взглядов. Я ответил на неё в своей работе «Мирсаид Султангалиев…» примерно через месяц. И что же? Прошло почти полтора года, но от Бунтаря, как говорится, «ни ответа, ни привета» - хотя, судя по названию его статьи, за первой её частью должна была, по логике, последовать и вторая. Как это расценивать? Я так понимаю, что это надо расценивать как признание того, что первая часть была ошибкой, которая мной была раскритикована справедливо. Но зачем же тогда исподтишка обливать меня грязью в социальных сетях? Ведь слова Бунтаря («исписался») скорее к нему применимы!
Да, конечно, в этом году он выпустил несколько статей в поддержку украинской революции – в этом он, конечно, молодец. Но его поливание грязью революции исламской сводит по большей части на нет его заслуги по отношению к революции украинской, показывает, что он такой же «украинофил по расчёту», как и тот же Немцов. К тому же, как я уже писал в своей прошлой статье «Украина: проверка теорий на практике», революция на Украине во многом опровергает то, что Бунтарь писал ещё недавно. И Бунтарь, видимо, осознавая это, вынужден отказываться от слишком уж явно выпирающих своих оппортунистических черт – от своего сталинизма и т.д., вынужден перестать говорить о том, что 2-я мировая война была со стороны СССР якобы «прогрессивна». Почему же не сказать о своей нынешней позиции по всем этим вопросам открыто, без недомолвок, к чему дипломатничать (это же относится и к другому левому публицисту – НКВД)? Или боитесь поссориться со своим другом Анатолием Дубновым, человеком очень эмоциональным, но не очень внимательным, который Вас по недосмотру принял за «своего»? Не обижайтесь, но это Ваше дипломатничанье очень сильно напоминает со стороны «дружбу» кукушки и петуха из известной басни. Не получится так в политике – со всеми дружить и ни с кем не ссориться. Иногда вопрос становится ребром, «или-или». Или тогда, полтора года назад, были правы Вы, а я неправ по вопросу о 2-мировой войне и о фашизме, но тогда Вы неправы сегодня, или же всё-таки был прав я. Разумеется, я «поминаю старое» не ради того, чтобы потешить своё самолюбие – Вы знаете, что свои ошибки мне не раз приходилось признавать. Мы же не дети, для нас важнее всего интересы дела, а не показать себя «самым крутым марксистом», «авось мои ошибки никто не заметит». Даже пророк Мухаммед разрешал себя наказывать за свои ошибки! Вот кто должен быть для нас примером, а не современные буржуазные политики, стремящиеся изобразить себя безупречными во всём!
Перейдём непосредственно к разбору критики Бунтарём исламизма и моей позиции. Бунтарь приводит место из моего письма Герману Ахметшину, где я пишу по поводу программы нашей будущей партии, что в ней «начать эту историческую преемственность между революционерами прошлого и нами надо с Мухаммеда, с Корана», и пишет на это:
«Ну и что такого "революционного" и "коммунистического" в Коране? Если уж копать вглубь веков, то не лучше ли вести родословную, к примеру, от персидского революционера Маздака или древнегреческого утописта Ямбула?»
«Что такого "революционного" и "коммунистического" в Коране?» - интересуется Бунтарь. Отвечу ему:
Во-первых, проходящая красной нитью через весь Коран критика идолопоклонничества, что были вынуждены признать даже брежневские исламофобы-империалисты в Большой Советской Энциклопедии.
Во-вторых, запрет на ростовщический процент, кроме того, Коран проклинает людей, накапливающих богатство (см. мой перевод статьи Абди Таухида «Ислам в действительности левый»), что является, по сути, запретом эксплуатации вообще (подробнее об этом ниже).
В-третьих, джихад, т.е. революционная война.
В-четвёртых, запрет на «тагут», т.е. на обращение за решением проблем в органы неисламской власти, что в применении к современной эпохе означает запрет на сотрудничество с полицией.
В-пятых, идея о партии-авангарде, «партии ленинского типа», говоря современным марксистско-ленинистским языком – партии, представляющей собой узкую группу профессиональных революционеров, которая должна повести за собой угнетённые массы на революцию против тирании – идея, которая впоследствии «всплыла» у Чернышевского в «Что делать?» («соль земли», как называл такой авангард Чернышевский) и была подхвачена Лениным в одноимённой работе – идея, которая была взята из Корана идеологами исламизма Сайидом Кутбом, Такиуддином ан-Набхани и другими, и о сходстве которой с ленинской идеей из «Что делать?» в один голос заявляют англоязычные буржуазные аналитики.
И это – лишь так, «навскидку», первое, что мне пришло на ум. Я уж не говорю о прочих прогрессивных вещах в Коране, таких как запрет на алкоголь, как требование женщинам одевать хиджаб.
Предвижу, как сейчас многие читатели ужаснулись: «Как так?! А как же свобода женщин?!» На самом же деле, буржуазная «свобода женщин» означает на деле свободу продавать свою красоту буржуазным мужчинам; для нас же, сознательных пролетариев, главным в женщинах является не привлекательная внешность, а деловые качества, ум, революционность. Мы – против того, чтобы общение между полами сводилось к распалению сексуальных чувств, мы – за бодрую деловитость в общении. Мы – против отвлечения от этой деловитости на сексуальность. Мы – против привилегий привлекательным женщинам, мы против того, чтобы скромные труженицы находились на приниженном положении по сравнению с теми женщинами, которые думают в первую очередь о своей внешности (всякие аллочки из «Универа» или няши-бяши из Крыма). И мужчин в этом плане надо ещё долго перевоспитывать, приучать их по-новому смотреть на женщин, не покупаться на смазливеньких «красавиц», смотреть на женщин без поэтического благоговения, а по-деловитому (об этом же писал и идеолог украинской революции Тарас Шевченко в повести «Художник», пусть он и не дошёл до идеи хиджаба). Именно поэтому мы – за хиджаб, т.е. за платок, за сокрытие от посторонних глаз всего женского тела, кроме лица и кистей рук. Но мы, в то же время, за полную свободу участия женщин в общественной жизни, и поэтому мы против паранджи (точнее, никаба), скрывающей лицо полностью, т.к. это отрезает женщину от участия в общественной жизни. Паранджа не является истинно исламским обычаем, а появилась в исламе позже, когда он уже переродился, был в упадке. Таков правильный взгляд на взаимоотношения полов, и он присутствует в работе Такиуддина ан-Набхани «Социальная система в исламе», запрещённой в России как «экстремистская». Империалисты же, тот же Путин, смешивают понятия «хиджаб» и «никаб», и из правильности осуждения второго жульнически выводят правильность осуждения первого. На самом же деле, пока большинство женщин ходят с открытыми ногами, с непокрытой головой и т.п. – «голыми», как выражаются исламисты – серьёзных отношений между полами не будет, не будет деловитости как у мужчин, так и у женщин, не будет революционного союза между полами (будет лишь сексуальный союз, но при этом - вражда), т.е. не будет и пролетарской революции, и империалисты это, по всей видимости, чувствуют. Т.о., мы, марксисты, должны решительно бороться против всяческих запретов носить хиджаб в школах и вузах: если таких запретов не будет, юноши мало-помалу начнут чаще говорить с девушками о политике, чем заигрывать с ними. С другой стороны, если юноши перестанут обращать внимание на девушек как на привлекательных самок, то девушки будут вынуждены заинтересовывать их деловыми качествами, умом, революционностью и т.п. Процесс этого перевоспитания полов, конечно, очень долгий, и закончится он, по всей видимости, уже после революции. Но начинать его нужно уже до революции.
С другой стороны, хоть мы и против никаба, но мы против полицейского запрета на никаб (то же самое касается и мини-юбок, запретить которые предлагает православный консерватор Чаплин). Да, хиджаб – это хорошо, а мини-юбки и никаб – это плохо, но «нельзя загонять в рай дубиной», как верно говорил Ленин. Мы возмущены запретом на никаб в «свободной» Франции, о котором даже правозащитники-немусульмане шутят: «В демократических странах вам гарантируется полная свобода вероисповедания, если вы – не женщина, и ваша религия – не ислам».
Теперь Вам понятно отличие моей точки зрения и точки зрения исламистов на этот вопрос, с одной стороны, от точки зрения Чаплина, с другой стороны, господин НКВД (помню, пару лет назад НКВД удивлялся, почему я ругаю Чаплина за требование запрета мини-юбок и, в то же время, приветствую исламистов за их требование хиджаба)?
Вернёмся к Бунтарю. «Если уж копать вглубь веков, то не лучше ли вести родословную, к примеру, от персидского революционера Маздака или древнегреческого утописта Ямбула?», - пишет он. Я уже указывал в своей работе «Софизмы идеологов» (2013г.) на эту его привычку блеснуть эрудицией, чтобы замазать суть вопроса, и приводил как раз ту цитату из Аль-Газали с превращением палки в змею. Опять же, честно признаюсь: я не знаю этих имён, Маздака и Ямбула. Может, они действительно были великими мыслителями – я не исключаю. Но связаны ли эти имена с какими-то массовыми революционными движениями, «перевернувшими» общество, «перевернувшими» мировоззрение людей, как это было в случае с пророком Мухаммедом? Нет. Марксизм же, в отличие от академической науки, оторванной от масс, апеллирует именно к массам; нас, марксистов, как верно подчёркивал Ленин, интересуют многомиллионные массы людей, а не единицы и даже не тысячи. Послужили ли идеи Маздака и Ямбула «мостиком» между древнегреческой цивилизацией и европейской цивилизацией, достигшей своего пика в марксизме? Нет, этим «мостиком» послужил ислам, что верно подчёркивает Тан Малака. Послужили ли идеи Маздака и Ямбула «первоосновой», «предтечей» для европейской науки, для марксизма-ленинизма, для идеи партии ленинского типа? Нет, такой «предтечей», «первоосновой» послужил ислам.
Итак, Бунтарь – молодец, блеснул эрудицией, «превратил палку в змею». Но он не опроверг того, что «3 меньше 10», т.е. того, что марксизм-ленинизм является диалектическим развитием раннего, революционного ислама пророка Мухаммеда. Кстати, Тан Малака в «Мировоззрении» справедливо пишет, что Маркс, Энгельс и Ленин воскресили дух древнегреческих мыслителей – в первую очередь, конечно, мыслителей-материалистов. Но это опять же доказывает, что «начать историческую преемственность между революционерами прошлого и нами надо с Мухаммеда, с Корана». Действительно, наука у древних греков находилась на зачаточном уровне, и стала действительно наукой благодаря мусульманам. Ленин, вспоминая об Аристотеле и высоко оценивая его, говорил, что у него были и материализм, и идеализм – но кто взял у него именно материализм, кто развил этот материализм, кто вообще донёс идеи Аристотеля до европейцев? Именно мусульмане (тот же Аль-Газали, тот же Ибн Рушд, у которого была кличка «Комментатор», за то что он перевёл и снабдил комментариями труды Аристотеля), в отличие от европейцев, взявших от него идеализм – и этот факт, кстати тоже
