– Пацаны, винтим отсюда, эти чекнутые готовы нас до смерти забить!
Но отступать было поздно, озверевшие от драки черноулинские парни уже не контролировали свои действия. Мигом разобрали штакетник и две стоящие возле кафе лавочки и с ужасными криками погнали красноулинских прочь. Кого догоняли, забивали до беспамятства, и только когда противник переставал шевелиться, бросались в погоню за другими.
Резаков кричал своим пацанам вслед:
– Бросьте колья, архаровцы, они и так спеклись.
Вдруг раздался пронзительный свист, кто-то их молодых пацанов предупредил, к кафешке приближается милиция на машинах. Черноулинские мигом разбежались по переулкам, затерявшись между частных домов и бараков. На дороге и по обочинам некоторые побитые красноулинские, поднимаясь с оханьем, старались поскорее скрыться с места побоища.
Вот так на Филёвской сторонке в Юном городке рос и креп молодой парнишка Лешка Борисенок. Мама Анна с утра до ночи находилась на работе, отец отбывал очередной срок в лагере, а улица воспитывала и закаляла в нем дух молодого бойца и лидера среди пацанов своего уровня. Жизнь, словно широкой рекой распростерлась перед Лешкой, но к какому берегу прибиться, он еще не решил. Родной отец в свое время не смог донести до парнишки, что не шуточные это забавы заигрывания с судьбой. Хотя, что мог сделать сам отец, когда в семнадцать лет его жизнь предопределила жестокая власть.
Наступило лето. Лешка окончил восьмилетку и по настоянию мамы осенью должен поступить в какое-нибудь училище и получить профессию. Денег постоянно не хватало, мама работала, но этого было недостаточно, чтобы содержать семью. Отец стеснялся просить о помощи, но Анна посылала ему немного денег на карточку для покупки продуктов в лагерной лавке. Да и посылки приходилось собирать не из дешевых продуктов, не пошлешь же шмат сала да чеснок. Леша понимал, что денег взять неоткуда и решил на лето найти себе работу, чтобы хоть как-то помочь матери. И вот как-то раз подвернулся Сергей Резаков с предложением.
– Хочешь деньжонок срубить?
– Воровать не пойду, – ответил Лешка.
– Не лезь вперед со своими мыслями, разве я тебя красть зову. Меня кореш Гурам в гости к себе зовет, в Дагомысе знаменитые картежники Союза собираются есть возможность в настоящую игру с ними перекинуться, а по дороге в Адлер кого-нибудь из пассажиров «посадить в мешок[8]».
– Ты же знаешь, я только в «очко» и «триньку» рублюсь, а среди классных катал фраерские игры не канают, да и не хочу я для них быть «булкой с маслом».
– Ты смотри, по фене научился базарить, молодец на лету схватываешь. Если что во время игры будешь при мне сигнальщиком, сбегаешь новый стос[9] купишь, да мало ли что понадобится, заодно и деньжонок поднимешь, мамке поможешь.
– А отпустит, ведь к морю дорога дальняя.
– Пойдем, переговорим с ней, заодно об отце поинтересуюсь.
Сначала Анна и слушать не хотела, чтобы отпустить сына с Резаковым.
– Мне что, одного сидельца в семье мало, так ты еще и малого в тюрьму тащишь. Сергей, даже не думай.
– Аня, отвечаю за слова, Лешку под статью не подведу,– уговаривал ее Резаков.
– Тогда зачем его с собой берешь?
– В море за рыбой, знаешь какие там уловы, не то, что с удочкой на Москве-реке сидеть. За пару месяцев заработаем, да и тебе подспорье будет.
– Ты меня-то не обманывай, рыбу какую-то придумал.
– Аня, я когда-нибудь тебя подводил? Сказал же, с Лешкой будет все в порядке.
– Нет, не пущу!
– Мам, я все равно поеду, – твердо заявил сын.
– Вырос, большой стал, а ума не нажил. Поступай, как знаешь, – Анна обиделась и ушла в другую комнату, но когда Резаков ушел, подошла к сыну.
– Алеша, сыночек, не рви мне сердце, ты ведь знаешь, как нам трудно без отца, если с тобой что-то случится, я не переживу.
– Мам, да все будет хорошо, что ты расстраиваешься.
– Молод ты еще и не понимаешь, как я боюсь за тебя и переживаю. Скажи, зачем Сергей тебя с собой зовет?
– У него там свои дела, не знаю какие, – Лешка утаил от мамы правду, – но не красть кошельки – это точно.
– Своевольный ты стал, что с тобой делать, ведь не отпущу, разве послушаешь.
Лешка, услышав в голосе матери смягчающие нотки, заулыбался.
– Так я еду, мам?
– Ладно, езжай, я еще с Сергеем поговорю, чтобы за тобой приглядывал.
Через два дня Сергей и Лешка отправились на поезде с Казанского вокзала к Черному морю, где недалеко от Дагомыса должна состояться серьезная встреча картежников Союза. Резаков, предполагая, что в пути придется перекинуться в картишки, да не единожды, полностью откупил купе. Пока Лешка сидел у окна и стерег вещи, Резак направился по вагонам и, вглядываясь в лица пассажиров, внимательно наблюдал за их реакцией. Он демонстративно резал колоду карт пополам и с шелестом тасовал, привлекая внимание потенциальных партнеров. Когда Резаков открыл дверь в тамбур очередного вагона, его окликнул женский голос.
– Уважаемый, если не ошиблась, вы ищете партнера для игры?
Перед Сергеем стояла белокурая дама среднего возраста и приятной полноты. Одета в голубое платье и на шее повязана газовая косынка. Ее чувственный, накрашенный помадой рот, растянулся в очаровательной улыбке
– В цвет угадала. Я так себе думаю, играть будем в моем купе, в плацкарте неудобняк, будут мешать постоянно.
– Хорошо, согласна, но со мной парень придет, будет за игрой присматривать.
– Как скажешь, мадам, – усмехнулся Резаков, – как звать-то тебя?
– Светлана, а вас?
– Можешь на «ты». Сергеем меня зовут.
– Во сколько и где?
– Ближе к ночи, седьмой вагон, двери приоткрою, не пропустишь.
– Гарантируешь честную игру?
– А сама-то, можешь без шулерства?
– Почему бы нет.
– Лады. Каким стосом катать будем?
– Естественно фабричным, самопальный не годится.
– Заметано. Я приглашаю, значит с меня стол.
– Надеюсь, с интересом проведем время, – Светлана улыбнулась.
– Все будет по-человечески, – заверил Резаков и, дернув верхней губой, засветил золотую фиксу, – вашу ручку фрау-мадам.
Светлана протянула холеную руку, и при легком пожатии Резаков почувствовал гладкие пальцы будущей партнерши. Про себя отметил: «На подушечках кожа тонкая, видать пальцы шлифовала, а такие особо чувствуют коцки[10] на стирах[11]. Прожженная стерва, но и мы не лыком шиты».
Резаков улыбнулся и скрылся в тамбуре.
За окнами вагона опустилась мгла, в купе включили свет. При свете фонаря Сергей и Лешка разглядели гостей. С женщиной пришел сопровождающий худощавый парень лет тридцати пяти, он почему-то каждые пять минут поплевывал на кончики пальцев, видимо постоянно сохла кожа. Парень сел рядом с женщиной как раз напротив Лешки. Светлана, кивнув на пацана, спросила:
– С тобой молодняк?
– Брательник мой, пусть наблюдает.
Каждый из игроков достал свою колоду. Распечатали фабричные упаковки и стали рассматривать. У Резака глаз наметанный, как под рентгеном видит обратную сторону на картах. Вот он заметил на одной рубашке[12] красную линию, немного толще других.
Сергей сбил карты в кучу и пододвинул к партнерше.
– Стос крапленый. Будем моим играть.
Светлана удивленно приподняла брови.
– Этого не может быть, колоду я купила в Москве.
– Мадам, я этой гребенкой уже лет двадцать, как не чешусь, или играем моим стосом или адью…
– Тогда к тебе встречная просьба: острый ноготь на мизинце обстриги, чтобы на картах коцки не оставлять.
– Заметано, стиры портить не буду, но ноготь оставлю. Мое слово верное.
Светлана, осмотрев чуть ли не каждую карту из колоды партнера, согласилась и игра началась. Не вооруженным глазом она не заметила скрытые детали в картах, так как Резаков заказывал колоду у отменного мастера. Карты от шестерок до десяток были смазаны легким составом мыла, потому лучше скользили, а старше валета были покрыты канифолью и потому затормаживались во время раздачи. Но, не смотря на имеющиеся секреты, соперница попалась серьезная, память у нее была отменная. Резаков постоянно ощущал отсутствие удачи. Ночь вступила в свои права, игра была в полном разгаре. Везение никак не шло, Сергей нервничал, но умело скрывал недовольство. Светлана ухмылялась и прищуривала правый глаз, дымя папиросой. Лешка задремал, для него долгая игра проходила монотонно, и потому он предпочел сон. Зато парень, сидевший напротив во все глаза наблюдал за игрой и за руками Резакова, чтобы у него вдруг не оказалась лишней карты.
Ближе к утру Лешка заварил у проводника крепкий чай и снова задремал, а Резаков, осушив стакан, взял реванш за все проигранные партии. Отыгравшись, он все-таки «посадил в мешок» дамочку. Обескураженная проигрышем, она сдержанно кивнула и, кивнув своему парню, направилась к двери.
– Перекусите чего-нибудь, что я зря стол накрывал, – ухмыляясь, предложил Резаков.
– Свой стол дожидается, – сдержанно ответила женщина.
– Светлана, у фортуны всегда бывают свои баловни, видимо ты ее часто очаровывала, но сегодня она решила над тобой покуражиться, – произнес на прощание Резаков.
– Наверно ты прав, сегодня не мой день, – выдавив улыбку, женщина вышла из купе.
– Эй, Маэстро, нас обокрали! – Сергей потряс спящего Алешку за плечо. Он мгновенно пробудился, и ошалело оглядел купе.
– А где эти?
– Ручкой помахали.
– Как сыграл?
– Держи, твоя доля.
Лешка развернул веером купюры и удивленно спросил:
– А что так много?
– Бери, бери, напарник. Я трошки вздремну, а позже пойду еще партнеров надыбаю[13], а ты пока слетай в вагон-ресторан возьми еще чего-нибудь пожевать и не забудь бутылочку вина, обмоем удачную игру.
[justify]Последующий путь на юг прошел в постоянных играх. Попались два горячих кавказца, распрощавшиеся с содержимым своих кошельков. Затем в купе пришел солидный