масштабах.
Во-вторых, после войны на Нюрнбергском процессе главные конструкторы германских военных планов В. Кейтель и А. Йодль также подтвердили часть того, что было изложено в ноте от 22.06.1941 5. Альфред Йодль во время войны говорил о превентивном ударе по СССР 6.
В-третьих, сам Гитлер, как в своих публичных речах, так и в разговорах в узком кругу соратников8 после 22 июня 1941 г. постоянно заявлял о том, что за эту войну ответственен СССР.
В-четвёртых, немецкая военная разведка имела некоторые сведения о подготовке СССР к войне, а германский генштаб разрабатывал план "Барбаросса" с учётом этих сведений. (Вся стратегия блицкрига строилась на уничтожении основных сил РККА в приграничных районах).
В-пятых, Адольф Гитлер не раз до 22 июня 1941 г. высказывался об угрозе, которую представляет СССР, причём не как о чем-то абстрактном и отдалённом.
В-шестых, начатая война против СССР была начата в "неподходящий" момент, когда были все шансы принудить Англию к капитуляции, не начиная войны против СССР. Многие, как до, так и во время, а также после войны говорили о нецелесообразности "преждевременного" удара по СССР. Если же принять как рабочую гипотезу о превентивной войне, то удар по СССР именно в июне1941 г. представляется не просто целесообразным, но и единственно верным шагом.
Для окончательного ответа на вопрос, насколько верна версия об упреждающем ударе 22 июня 1941 г., нужно привлечь большое количество материалов, прежде всего, на немецком языке. Это должны быть, в первую очередь, донесения германской разведки о событиях в СССР в 1939-41 гг., показания перебежчиков из Советской России, донесения германской, румынской, венгерской, финляндской ПВО и многое другое. Весьма важно выяснить, с какого времени к западным границам СССР в массовом порядке начали перебрасываться советские войска в 1941 году, и что об этой переброске сил знала немецкая разведка.
Необходимо детально выяснить, что по поводу вероятного советского нападения думали, говорили, писали и делали лидеры НСДАП, Вермахта, Абвера именно в 1939-41 гг. Для прояснения этих вопросов необходима ещё долгая работа с привлечением обширного спектра источников.
Нельзя забывать и о намерениях другой стороны – СССР. В частности, ещё требует отдельного рассмотрения вопрос о том, на какой конкретно день была намечена советская агрессия, и был ли вообще этот день точно запланирован высшим руководством государства. Интересный материал для исследований представляли бы конкретные планы советизации Европы. Заслуживающие внимания предположения были высказаны В. Суворовым в 7-й главе "Ледокола", но эти гипотезы требуют проверки на основе архивного материала. Не менее интересны и планы дальнейших действий Сталина после покорения Европы, если они были зафиксированы.
В любом случае, проблемы, вновь поднятые в 1985 г. В. Суворовым, актуальны и будут вызывать интерес самой широкой общественности ещё долгое время. Объективное раскрытие проблем участия СССР в событиях 1939-41 гг. в Европе и признание правды на официальном уровне руководством РФ (что, к сожалению, маловероятно) будут способствовать укреплению добрососедских отношений России со всеми странами Центральной и Восточной Европы».
Вот яркий пример того, как недавние события, при живых еще участниках этих событий, победителями с помощью угодливых историков, фальсифицируют прошлое в своих интересах. Остается главный вопрос, ответ на который даст возможность, при желании, разобраться, в чьих интересах проводилась фальсификация и кто выиграл от нее?
Если учесть что Германия с юридической точки зрения не нарушила ни одной женевской конвенции, принятой и действующей на момент проведения Нюрнбергского процесса, то этот процесс был обыкновенной расправой победителей над побежденными.
Что бы хоть как-то легализовать Нюрнбергский процесс, были придуманы обвинения в развязывании Второй мировой войны, а так же массовое уничтожение евреев. Именно поэтому, премьер-министр Англии У. Черчилль пытался убедить главу Советского правительства - расстрелять главных военных преступников без суда и следствия. Созвучное мнение было и у Государственного секретаря США К. Хэлли. Вот как выразил он свое мнение об итогах Московской конференции: «Если бы я выбирал путь, я бы предал Гитлера, Муссолини, Тодзио и их основных соратников военно-полевому суду. И на рассвете следующего дня произошел бы исторический инцидент». Но советское правительство настаивало именно на судебном процессе, коим стал Международный военный трибунал в Нюрнберге.
Еще весной 1943 года Советское Правительство довело до сведения всех народов мира «факты и документы» о неслыханных злодеяниях, чинимых нацистами над угнанными в Германию советскими мирными гражданами, и заявило о неминуемом возмездии за эти преступления. Тогда позиции союзников по этому вопросу еще были далеки от желаемого и потому на Московской Конференции Советский Союз вновь начал демонстрировать свою настойчивость, и в результате вопрос был решен принципиально, что – фашистским главарям не уйти от расплаты. Таким образом, 30 октября 1943 года Рузвельт, Сталин и Черчилль подписали «Декларацию об ответственности гитлеровцев», которая была тут же опубликована, как один из важнейших документов московского совещания министров иностранных дел СССР, Великобритании и США.
Нюрнбергский трибунал проходил с 10 часов утра 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 года в Международном военном трибунале в Нюрнберге (Германия), располагавшемся в «Зале 600» здания суда присяжных в Нюрнберге. Соглашение о создании Международного военного трибунала и его устава были выработаны СССР, США, Великобританией и Францией в ходе лондонской конференции, проходившей с 26 июня по 8 августа 1945 года.
«В немецкой печати были высказаны сомнения в моральном праве ряда обвинителей и судей обвинять и судить нацистов, так как эти обвинители и судьи сами были причастны к политическим репрессиям. Так советский обвинитель Руденко являлся причастным к массовым сталинским репрессиям на Украине, его британский коллега Дин был известен своим участием в выдаче СССР советских граждан, обвинявшихся в коллаборационизме (многие из них были обвинены безосновательно), судьи из США Кларк (Clark) и Бидл организовывали концлагеря для японцев-жителей США. Советский судья И. Т. Никитченко участвовал в вынесении сотен приговоров невиновным во время Большого террора.
Немецкие юристы критиковали следующие особенности процесса:
Судопроизводство велось от лица союзников, то есть потерпевшей стороны, что не соответствовало многовековой юридической практике, в соответствии с которой обязательным требованием законности вынесенного вердикта была независимость и нейтральность судей, которые никоим образом не должны быть заинтересованы в вынесении того или иного решения.
В формулировку процесса были введены два новых, ранее не известных традиции судопроизводства пункта, а именно: «Подготовка военного нападения» (Vorbereitung des Angriffskrieges) и «Преступления против мира» (Verschwörung gegen den Frieden). Тем самым не был использован принцип Nulla poena sine lege, согласно которому кому бы то ни было не может быть предъявлено обвинение без сформулированного ранее определения состава преступления и соответствующей ему степени наказания.
Наиболее спорным, по мнению немецких юристов, был пункт «Преступления против человечности» (Verbrechen gegen Menschlichkeit), поскольку он в рамках известного суду законодательства в равной степени мог бы быть применён как к обвиняемым (бомбардировки Ковентри, Роттердама и пр.), так и к обвинителям (бомбардировка Дрездена, атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и т. д.)
Обоснованность использования такого пункта законодательно была бы оправдана в двух случаях: либо при допущении, что они возможны в военной ситуации и были совершены также и обвиняющей стороной, следовательно, становятся юридически ничтожными, либо при признании, что совершение преступлений, аналогичных преступлениям Третьего рейха, подлежит осуждению в любом случае, даже если они были совершены и странами-победительницами.
Свои сожаления о недостаточно проявленном судом гуманизме выразила католическая церковь. Собравшиеся в Фульде на конференцию представители католического духовенства, не возражая против необходимости суда и осуждения, отметили, что применявшееся во время процесса «особенная форма права» привела к множественным проявлениям несправедливости в процессе последовавшей денацификации и отрицательно сказалась на морали нации. Это мнение было сообщено представителю американской военной администрации кардиналом Кёльна Йозефом Фрингсом 26 августа 1948 года». (Википедия).
Обвинители торопились быстрее завершить процесс, чтобы не успели подготовить и опубликовать доклад Международного комитета Красного Креста «об условиях содержания в немецких концлагерях во время войны», который полностью опровергал выдвинутые обвинения против подсудимых. Красный Крест работал в тесном сотрудничестве с представителями Ватикана и, так же как и Ватикан, отказался принимать после войны участие в безответственных обвинениях национал-социалистов в геноциде.
«Согласно докладу, контакты Красного Креста с немецкими лагерями для интернированных начались 23 сентября 1939 с визита в крупнейший немецкий лагерь для польских военнопленных. Немецкое правительство разрешило Красному Кресту наблюдать за поставками продовольствия в лагеря во всех случаях, которые не затрагивали немецких граждан. Вскоре Красный Крест установил контакт с комендантами и персоналом лагерей и развернул свою собственную программу продовольственной помощи, которая действовала до последних хаотичных дней войны 1945 года.
В докладе говорится, что "целых 9.000 посылок собиралось ежедневно. С осени 1943 года до мая 1945 года, около 1.112.000 посылок общим весом 4500 тонн были отправлены в концентрационные лагеря" (т. III, стр. 80.). В дополнение к продовольствию, там содержались одежда и медикаменты.
"Посылки были отправлены в Дахау, Бухенвальд, Зангерхаузен, Заксенхаузен, Ораниенбург, Флоссенбург, Ландсберг-ам-Лех, Flöha, Равенсбрюк, Гамбург-Нойенгамме, Маутхаузен, Терезиенштадт, Освенцим, Берген-Бельзен, в лагеря рядом с Веной и в Центральной и Южной Германии. Основными получателями были бельгийцы, голландцы, французы, греки, итальянцы, норвежцы, поляки и евреи без гражданства" (т. III, с. 83).
В ходе войны "МККК оказался в состоянии передать и раздать в виде гуманитарной помощи свыше двадцати миллионов швейцарских франков собранных еврейскими благотворительными организациями во всем мире, в частности, Американским объединенным распределительным комитетом (American Joint Distribution Committee) в Нью-Йорке" (т. I, с. 644). Этой организации правительством Германии было разрешено иметь представительство в Берлине до вступления в войну США. МККК жаловался, что помехи для их огромной операции по оказанию помощи интернированным евреям исходили не от немцев, а от жесткой блокады союзников в Европе. Большинство закупок продовольственной помощи были сделаны в Румынии, Венгрии и Словакии.
В
