карцер. Заключённый понял, что приближающаяся смерть его товарища не считается поводом для вызова врача, поэтому утих и сидел над мечущимся на своём тюфяке больным, не зная, как облегчить его страдания. К утру Ян затих, и Мулат решил, что он уснул, но, когда через час он дотронулся до неподвижной руки, она была холодна как лёд.
- Ян! - испуганно позвал Мулат.
Его товарищ был мёртв.
Когда тюремщик принёс обед, он обнаружил, что белокожий заключённый сидит над телом умершего друга в таком отчаянии, что даже его закалённое сердце слегка дрогнуло. Он торопливо поставил две миски на пол и вышел, чтобы позвать людей для выноса тела.
Мулата пришлось подхватить под руки и отвести на его тюфяк, потому что постигшее этого человека горе начисто лишило его способности соображать. Он тупо глядел, как его товарища подняли и вынесли из камеры. Часа через два он сообщил пространству:
- Приеду в Лондон и отправлюсь на улицу…, дом три. Найду нотариуса Роберта Пирса и скажу: «Вам велел кланяться Ян Дульский». Мне ответят: «Что слышно о старом фрегате?» Я отвечу: «Всё в руках Божьих, а я всего лишь слуга Его». Не беспокойся, Ян, я всё запомнил.
После этого он вновь оцепенел, сидя на своём тюфяке. Пришёл тюремщик, молча забрал две нетронутые миски с едой, обратился было к своему пленнику, но, не получив ответа, покачал головой и ушёл, тщательно заперев за собой дверь. Мулат продолжал сидеть в прежнем положении.
- Эй! Я пришёл! - раздался за окном звонкий мальчишеский голос.
Сначала Мулат словно бы не замечал появления кого-то под окном, но потом осознал, что на обращение надо ответить. Это явно был тот самый Дик, которого ему надо признать своим сыном. Он поёжился, а потом представил, что бы сейчас ему подсказывал Ян. Воображаемая поддержка друга очень ему помогла.
- Ты тот мальчик, который вчера говорил с моим товарищем?
- Да. Где он?
- Он умер этой ночью, Дик. Но вчера он рассказал о тебе, и я… Я боюсь поверить… Мне надо посмотреть…
Мулат запутался и замолчал.
- На что посмотреть? - спросил Дик.
Заключённый собрался с мыслями, вновь представив, какие слова подсказывал бы ему сейчас Ян, и заговорил довольно связно.
- Мой друг рассказал, что у тебя есть вещь, по которой тебя смогут узнать твои родители. У меня был когда-то сын… Давно это было… Хелен родила мальчика и умерла, а я отдал ребёнка в одну семью, чтобы там позаботились о нём. Сам я уехал на заработки. Когда вернулся, я не нашёл ни семьи, ни мальчика, и, сколько я ни искал их, они бесследно исчезли. У меня оставалась надежда, что я всё-таки найду своего мальчика по одной вещи, которую я ему оставил. Это половина монеты с половиной орла на одной её стороне.
- А что было на другой стороне? - взволнованно спросил Дик.
- Буква «Х», начальная буква имени матери моего сына, Хелены.
- У меня есть эта вещь, - сообщил мальчик, у которого голова шла кругом от совершавшегося у него на глазах чуда.
Как ни был смущён и растерян Мулат, но он всё-таки сообразил, что ему надлежит проявить волнение.
- Покажи! Сейчас же покажи её мне! - закричал он.
Снаружи послышались скребущие звуки, и за решёткой появилось миловидное лицо с большими серыми глазами. Мальчик вытянул руку, показывая свой амулет. Мулат подошёл и рассмотрел половинку монеты.
- Это она! - хрипло вскрикнул он. - Ты говоришь, что эта вещица всегда висела у тебя на шее?
- Да.
- Выходит, мои поиски закончились, и я нашёл сына? Мальчик мой!
Мулат всмотрелся в открытое, с ясными глазами лицо Дика и решил, что ему повезло. Паренёк был симпатичным и, по виду, наивным. Хуже, если бы Дик оказался прожжённым прохвостом, способным в два счёта разоблачить самозваного отца.
Дик с не меньшим волнением смотрел на Мулата. Его отец оказался не богатым джентльменом, а самого невзрачного вида заключённым, но ничего жестокого, страшного, порочного в нём не было заметно, и в целом мальчик остался доволен осмотром.
- Значит, ты мой отец? - переспросил он.
- Выходит, что так, сынок.
Из глаз мальчика полились слёзы, и он спрыгнул на землю.
- Куда ты? - испугался Мулат.
- Я здесь, отец. Почему ты в тюрьме? За что тебя посадили? Ты вор? Надеюсь, ты…
Мальчик боялся, что его отец окажется убийцей, но не смог закончить вопрос.
- Я попал сюда по ошибке, - сказал Мулат. - Я честный моряк, но наш корабль остановили и проверили, нет ли у нас контрабанды. К несчастью, один из наших товарищей захватил с собой запрещённый товар, поэтому нас всех посадили по разным тюрьмам. Мы оказались вдвоём с Яном, но он умер ночью, так что я остался совсем один.
Мулат удивлялся внезапно открывшейся в нём способности складно врать.
- Скоро меня осудят и отправят на каторгу, - заключил он, надеясь разжалобить мальчика.
Это ему удалось.
- Чем я могу помочь тебе, отец? - спросил Дик.
- Только одним. Достань где-нибудь пилку для металла и принеси её мне. Я перепилю решётки, и мы с тобой убежим из этого города туда, где сможем начать новую жизнь.
- Я достану пилку, отец, - твёрдо пообещал Дик. - Я вернусь как можно быстрее. Прощай, отец.
- Прощай, сын, - отозвался Мулат.
Оба были так взволнованны, что не задали множества вопросов, которые должны были задать друг другу отец и сын. Может, Мулат и рад был окончанию разговора, но Дик, шагавший по улице, жалел, что не спросил даже, как зовут его отца и какая фамилия должна быть у него самого.
«Мою мать звали Хелена, - размышлял мальчик. - Как же зовут моего отца? Я рад, что наконец-то нашёл его, и рад, что он не преступник, а честный моряк и в тюрьму попал по ошибке. И он хочет взять меня с собой и начать новую жизнь… Но где же мне достать пилку?»
Пилку он обнаружил у торговца слесарными инструментами. Подождав, когда он отвлёкся разговором с покупателем, Дик схватил вожделенное средство спасения отца и побежал прочь. Торговец, не предполагавший, что маленького мальчика может соблазнить пилка, с запозданием осознал, что его обворовали.
- Держи вора! - закричал он для порядка, но преследовать мальчишку не стал, понимая бесполезность такого действия.
Дик никогда прежде не считал себя вором, хотя ему и приходилось стянуть с прилавка булку или яблоко, когда не подвёртывалось никакой работы, а есть хотелось особо мучительно, но сейчас он украл не еду, а вещь, и этот поступок его смущал. Ему казалось, что теперь он стал самым настоящим вором, из тех, кого сажают в тюрьму. Но что ему оставалось делать, если его отцу требовалась для освобождения пилка, и иначе, чем украсть, он не мог её достать? А бежать из тюрьмы отцу необходимо, потому что он неповинен ни в каком преступлении. Ему повезло, что с ним заговорил товарищ его отца, узнал про его амулет и рассказал о нём отцу. Бывают же счастливые совпадения!
Мальчик выждал благоприятный момент, когда на площади перед тюрьмой было пусто, и подошёл к заветному окну.
- Отец! - позвал он.
Мулат, который неподвижно сидел на своём тюфяке, тупо уставившись на пустое место своего друга, вздрогнул. Отныне он сам должен был заботиться о себе, но, похоже, и сейчас, после своей смерти, Ян принимал за него решения, на этот раз устами ребёнка. Белокожий заключённый услышал зовущий его голос и чуть было не ответил: «Я здесь, Ян». Он вовремя сообразил, что указание, что ему делать, даст ему не его друг, а мальчик, которого Ян велел ему признать сыном.
- Я здесь, Дик.
- Я принёс пилку, отец.
- За тобой не следят? - тревожно спросил Мулат, окончательно стряхивая с себя наваждение.
- Нет. Они не придираются ко мне. Наверное, думают, что я разыскиваю своих родителей.
- Ты и разыскал одного из родителей, - напомнил Мулат скорее самому себе, чем Дику. - Давай пилку.
Дик подтянулся к окну и передал пилку в высунувшуюся руку.
- Жди меня на кладбище около церкви, - велел Мулат. - Там легко спрятаться. Если не приду сегодня ночью, то это означает, что побег отложен на завтра. Этой ночью или следующей, но я обязательно появлюсь. А теперь уходи.
Дик помедлил.
- Отец!
- Что тебе, сынок?
- Как тебя зовут, отец? И как зовут меня?
- Твоё имя Дик, то есть Ричард, как ты и зовёшься. Дик… Брайтон.
Эта фамилия непроизвольно слетела с языка Мулата, и он сперва оторопел от того, что произнёс имя своего прежнего товарища, погибшего лет десять назад, но потом решил, что это к лучшему, потому что теперь он не забудет, каким именем наделил мальчика.
- А как зовут тебя? - не унимался Дик.
Мулат решил, что лучше назвать своё настоящее имя, а фамилия у него должна быть Брайтон, как у Дика.
- Сэмюэл Брайтон, сынок. Я Сэмюэл Брайтон. А ты Ричард Брайтон. А теперь беги, Дик, иначе ты привлечёшь внимание тюремщиков.
«Брайтон, - размышлял он. - Сэм Брайтон. Это сходно с моим настоящим именем Сэм Бартон. Даже если я когда-нибудь собьюсь, то беды не будет. А Дика Брайтона и запоминать не надо, ведь я хорошо его помню. Вот уж Брайтону не пришло бы в голову, что я наделю его именем беспризорного мальчишку, да и сам воспользуюсь его фамилией».
Это было первое самостоятельное действие Мулата, и он остался доволен собственной смекалкой. У него даже мелькнула мысль, что теперь, пожалуй, он научится жить и без руководства своего друга Яна. Он поедет вместе с Диком в Лондон, в этом большом городе легко улизнёт от мальчика, получит деньги и уже один уедет туда, где его никто не сможет узнать.
А Дик, довольный, что раздобыл пилку и так удачно передал её отцу, отбросил недавно ещё угнетавшую его мысль о настоящем воровстве. Он неторопливой походкой удалился с тюремного двора, словно заходил сюда исключительно ради моциона. Добродушного вида часовой сделал вид, что не видел свидания мальчика с отцом, не подозревая, что при этом было передано орудие для наметившегося побега. Он недавно устроился на эту должность, всего три дня назад обзавёлся первенцем и, на счастье Мулата и Дика, был пока ещё преисполнен любви к ближнему.
Мальчик отправился к церкви, зашёл на маленькое тихое кладбище, осмотрелся, примечая удобные убежища от посторонних глаз, и отправился на рынок, чтобы заработать себе на сегодняшний обед и им с отцом на завтрашний.
Рынок жил своей обычной жизнью. Люди толкались у прилавков, рассматривая товар, неторопливо ходили по рядам, заглядывали в лавки. Дик зорко высматривал какую-нибудь женщину с лицом подобрее и тяжёлой корзиной. Найдя такую, он предложил свои услуги, но получил отказ. И к кому бы он ни обращался с предложением донести ношу, ему постоянно отказывали. В животе у него урчало, запах и вид пищи дразнил его, возбуждая непомерный аппетит, а в голове засела мысль, что его отец, придя ночью в условленное место, возможно, будет очень голоден, ведь всем известно, что кормят в тюрьмах очень плохо. Чем больше Дик об этом думал, тем твёрже он убеждался, что ему надлежит обязательно раздобыть еду и деньги.
День уже подходил к концу, а мальчику так и не удалось ничего заработать, и в нём накапливалось отчаяние, почти паника. В таком-то состоянии он увидел полного пожилого мужчину, наклонившегося над прилавком с детскими игрушками. Из оттопыренного кармана у него торчал толстый бумажник. Достаточно было лишь чуть-чуть потянуть за кончик этого бумажника, как у него в руках окажется сказочное богатство. Он не только закатил бы царский пир сейчас, но и накупил бы всевозможной еды для них с отцом, причём все эти покупки нисколько бы не истощили
