лучившиеся каким-то неземным светом, и торопливо отвернулась, делая вид, что счищает с юбки грязное пятнышко. Слёзы стояли у неё в глазах. Она поймала взгляд сиделки и поняла, что её догадка правильна.
- Сегодня я чувствую ко всем особую любовь и благодарность, продолжала Элизабет. - Я люблю всех и, мне кажется, я бы умерла от горя, если бы не увидела сейчас вас. Вы всегда были так добры ко мне… Но что с вами? Вы плачете? У вас какое-то горе?
Мисс Тейлор улыбнулась жалкой, вымученной улыбкой.
- Моё горе легко утешить, дорогая девочка. На улице поднялся ветер и занёс песок в глаза. Скоро всё пройдёт.
- Когда я выздоровею, я тоже буду выходить на улицу. Пусть там будет хоть ветер, хоть дождь, а я всё равно с удовольствием стану гулять.
Элизабет замолчала, незаметно для себя погрузившись в дремоту. Мисс Тейлор глядела на бледное, желтоватого оттенка исхудавшее лицо с заострившимися чертами, и ей было жутко. Она вопросительно взглянула на сиделку, и та кивнула, подтверждая её мысль.
- Когда? - тихо спросила мисс Тейлор.
- К вечеру или к ночи, - ответила миссис Хадсон. - Врач зайдёт позже. Он уже ничего не может сделать.
- Я пойду, а если Элизабет спросит обо мне, ответьте, что я скоро приду.
В дверях мисс Тейлор встретилась с сэром Робертом и жестом пригласила его отойти от комнаты больной.
- Она умирает, братец.
Старик промолчал.
- Я пойду к леди Гонории. Думаю, Элизабет умрёт спокойно, если ваша сестра напоследок поговорит с ней по-хорошему.
- Не приводите её сюда, Маргарет, - возразил сэр Роберт. - Гонория очень нетерпима и никогда не простит девочку, потому что убеждена в правоте Теофила.
- Полагаю, братец, что вы совсем не понимаете вашу сестру. Я думаю о ней лучше, чем вы. Во всяком случае, я надеюсь, что у неё хватит ума и доброты, чтобы примириться с умирающей девочкой. Это будет по-христиански.
- Как знаете, но я боюсь, что добром это не кончится. Как бы сестра не оскорбила Элизабет.
Мисс Тейлор отступила на два шага.
- Стыдитесь, Роберт! Нельзя так плохо думать о людях… Впрочем, вашего племянника я бы поостереглась приводить даже к умирающей.
Она вышла от лорда и решительно направилась в дом его сестры, а сэр Роберт покачал головой, чувствуя, как в нём нарастает тревога. Он вошёл в комнату больной и тихо сел возле кровати.
Когда Элизабет проснулась, её глаза сияли от счастья.
- Это вы, сэр? Как хорошо! А мне снились чудесные сны. Я боялась, что мне станет хуже, но мне даже лучше, чем утром. Мне кажется, что сегодня со мной произойдёт какое-нибудь чудо. Мне так радостно, что даже весело.
Старому лорду пришлось наклониться, чтобы услышать этот шёпот.
- Пусть радость будет с тобой всегда, дитя моё, - пожелал он.
Больная не могла говорить и лежала молча. Когда раздались шаги двух человек, приближающиеся к её комнате, она с интересом перевела глаза на дверь. Похоже, она ожидала для себя только приятное, потому что улыбка не сходила с её губ.
Дверь распахнулась, и Элизабет тихо вскрикнула: на пороге появилась леди Гонория.
- Я пришла проведать тебя, бедное дитя, - сказала она ласково.
- Миледи, я не осмеливалась даже мечтать о том, чтобы вы пришли. Сегодня, действительно, случилось чудо.
Леди Гонория видела, что больная что-то говорит, но не могла расслышать слов. Сиделка повторила то, что сказал её подопечная. Посетительница была подавлена увиденным. Как ни подготавливала её мисс Тейлор, но состояние её бывшей воспитанницы её поразило, взволновало и глубоко растрогало, хотя её лицо было по-прежнему сдержанным и холодным.
- Оставьте нас одних, - велела она, и все вышли из комнаты.
Леди Гонория присела на стул возле Элизабет.
- Я жалею, что так грубо обошлась с тобой при последней встрече, Элизабет, - сказала она новым, ласковым и даже нежным голосом. - Если бы я поддержала тебя, ты бы не заболела. Признаюсь, что вначале я сердилась на брата за вмешательство, но теперь рада, что он приютил тебя. Как ты себя чувствуешь?
- Удивительно, миледи. Я сегодня не только чувствую себя здоровой, но и необыкновенно счастливой, а ваш приход стал для меня праздником.
Леди Гонория внимательно посмотрела на неё, и её глаза увлажнились.
- Говорят, твоя дочь очень красива.
- Надеюсь, что с возрастом она станет похожа на вас. Это ваша внучка, миледи.
Лицо посетительницы вспыхнуло, но она сдержала гнев.
- Жизнью своей клянусь, что я не обманываю вас, миледи. Жизнью моей дочери клянусь.
Леди Гонория опустила глаза.
- Я верю тебе, Элизабет, но я мать и никогда не пойду против своего сына. Мне горько думать, что я не могу признать свою внучку, а вынуждена… Но ты не беспокойся, дитя: раз мой брат принял на себя заботу о твоей дочери, он сдержит своё слово. А я прослежу за её судьбой и помогу ей, если понадобится.
- Он очень добр ко мне и к моей маленькой Джейн, миледи.
Леди Гонория помолчала.
- Я была несправедлива к тебе, Элизабет, и виновата в твоих бедах. Не знаю, сможешь ли ты меня простить.
- Я не виню вас, миледи, - прошептала Элизабет.
Её шёпот стал совсем слабым, и посетительница испуганно вгляделась в её лицо.
- Тебе хуже, девочка?
- Да, мне… нехорошо. Я чувствую себя совсем слабой… Совсем… Не забывайте мою дочь, миледи…
Она впала в забытьё, и испуганная леди Гонория выбежала из комнаты.
- Сиделка! Скорее! Она умирает!
Миссис Хадсон торопливо прошла к больной, а сэр Роберт пристально посмотрел на сестру.
- Я схожу вниз, - проговорила мисс Тейлор. - Кажется, я забыла сумочку.
- Вон ваша сумочка, Маргарет, - остановила её леди Гонория. - Вам незачем уходить: вы в курсе всех наших дел и, похоже, разбираетесь в них лучше и умнее, чем мы сами. Не смотри на меня так, Роберт, я не сказала Элизабет ни одного злого слова. Наоборот, я благодарна Маргарет за то, что мы поговорили с бедной девочкой хотя бы напоследок. Сама я, наверное, не решилась бы придти, и потом очень сожалела бы об этом.
- Элизабет сказала тебе, что у неё ребёнок от Теофила? - спросил сэр Роберт.
- Мы очень хорошо поговорили с ней, Роберт, но она поняла меня и согласилась с тем, что я не признаю её дочь своей внучкой официально. Тебе самому придётся позаботиться о ребёнке.
- Это уже решено, Гонория, - усмехнулся старый лорд. - Теофилу незачем с ней встречаться. Да и у тебя, сестра, есть ещё одна внучка, которой тебе не приходится стыдиться.
Леди Гонория быстро взглянула на брата, но сразу поняла, что он искренен.
- Да, у меня есть вторая внучка, и я сделаю всё возможное, чтобы наше имя не обсуждалось в обществе.
Сиделка вышла от больной и тихо сказала:
- Она в забытьи, но скоро начнётся агония.
Леди Гонория сжала руки, леди Тейлор залилась слезами, а сэр Роберт совсем окаменел.
Вызванный врач подтвердил, что больная умрёт через полтора-два часа.
- Я ещё раз дал ей сильное обезболивающее, так что она отойдёт в мир иной без страданий, - сообщил он. - Я подозревал, что это случится очень скоро, и ещё утром позаботился о том, чтобы её не мучили боли.
Врач ушёл, а остальные молча сидели в комнате, куда выходила дверь комнаты больной, погружённые в свои мысли. Каждый думал об Элизабет. Старый лорд корил себя за доверчивость, позволившую Теофилу надругаться над бедной сиротой и выбросить на улицу без средств к существованию, леди Гонория жалела о своей непреклонности к воспитаннице, которую она проявила для того, чтобы сохранить имя сына незапятнанным, а мисс Тейлор спрашивала себя, сделала ли она всё возможное, чтобы отыскать Элизабет, нашедшую жалкий приют в каком-то закоулке города.
Когда сиделка выглянула из комнаты и сообщила, что больная пришла в себя, понимает, что умирает, и хочет попрощаться, все вздрогнули.
Элизабет не могла говорить, но взглядом выражала любовь и благодарность к людям, бывшим добрыми к ней и обещавшим позаботиться о её ребёнке. К ней принесли дочь, которую миссис Бейнс особенно тщательно приодела и причесала. Глаза умирающей остановились на маленькой Джейн и уже не отрывались от неё, пока не застыли.
Тогда все медленно и молча вышли из комнаты, предоставив умершую заботам сиделки.
Перед тем, как уйти, леди Гонория взяла на руки малышку, долго глядела на неё и поцеловала.
- Береги её, Роберт, - попросила она.
Мэри не была такой жестокосердной особой, как это могло показаться вначале. Узнав, что Элизабет вот-вот умрёт, и видя, как старательно миссис Бейнс прихорашивает малютку для последней встречи с матерью, она даже всплакнула.
- Бедная девочка, - сказала она своему приятелю Годфри. - Скоро она станет сиротой.
- При живом отце, - уточнил лакей.
- Мистер Теофил ей не отец, а настоящего отца днём с огнём не сыщешь.
Гофри ухмыльнулся, показывая, что ему всё ещё не верится в полную непричастность к этому делу мистера Теофила, но Мэри свято верила новому ухажёру. С ним ей предстояло встретиться через четыре дня, и она с нетерпением ждала, когда сможет поведать мистеру Паркеру о последних событиях.
Когда её выходной наступил, первое чувство жалости уже прошло, сменившись раздражением на суету, вызванную смертью Элизабет, и, как следствие, прибавление работы. На свидание она поспешила с особым удовольствием.
- У нас печальная новость, дорогой мистер Паркер, - сообщила она с самым трагическим видом, который только смогла на себя напустить. - Бедная мисс Элизабет скончалась.
- Умерла?.. - переспросил мистер Паркер в раздумье. - Это очень прискорбно, однако мы ожидали этого события. А что с девочкой?
- Сэр Роберт оставляет её у себя и будет о ней по-прежнему заботиться. Леди Гонория приходила перед смертью к Элизабет, и они полностью примирились.
- Примирились? С христианской точки зрения это очень хорошо.
- Не просто примирились, дорогой мистер Паркер. Похоже, умирающей удалось уверить леди Гонорию в том, что в её грехе виновен мистер Теофил.
- Конечно, нехорошо лгать перед самой смертью, но ведь Элизабет заботилась о благополучии своей дочери, - решил мистер Паркер. - Ради ребёнка пойдёшь на всё.
- Да, - горячо поддержала его Мэри. - Как женщина, я её оправдываю, но всё-таки жалею сэра Роберта и леди Гонорию, которые будут воспитывать чужого ребёнка, считая его своим. Если поразмыслить, то этой женщине не следовало обманывать своих благодетелей, ведь они всё равно не оставили бы её ребёнка на произвол судьбы.
- Ничего, - утешил её хозяин «Весёлой лошади». Возможно, сэру Роберту будет приятно обманываться.
- Но как же мистер Теофил? Из-за этой девочки он может лишиться наследства.
Мистер Паркер сделал вид, что не подумал об этом.
- Это нехорошо, - согласился он. - Но в будущем всё может обернуться совсем не так, как кажется сейчас.
- А как себя чувствует ваша жена, мистер Паркер?
- Не лучше и не хуже. Я думаю, что её состояние не будет меняться до самого конца, а потом… С тех пор, как я познакомился с вами, я уже перестал ужасаться тому, что произойдёт потом.
Мэри потихоньку вздохнула. Неменяющееся состояние больной казалось ей неприлично затянувшимся.
Мистер Паркер выждал подобающее время и расстался с полезной знакомой с видом сожаления. Ему не терпелось остаться одному, чтобы обдумать план будущих действий. Сначала ему хотелось попытаться обличить обман Элизабет и доказать, что ребёнок не имеет к Терофилу Дадли никакого отношения. Он весь день обдумывал, как ему осуществить своё намерение, но случайно подслушанный разговор навёл его
