Дом. Книга 3. "Идиосинкразия"

свалки не мог увидеть его.
- Что там? - кто-то из глубины здания задал вопрос своему товарищу. Но тот не ответил, ибо лежал с проломленной головой.
Клиан присел и стал сквозь щель между дверью и косяком наблюдать. Вскоре послышалась реплика:
- Там что, какому-то уроду рома захотелось ночью? Сейчас у меня напьется жижи из канавы на всю жизнь!
Кроме слов, никаких действий не наблюдалось. Крадучись, Джефри переступил порог коридора. Чувствовался «дух» выпитого постояльцами с вечера спиртного, причем в избыточном количестве. Клиан сделал несколько шагов вглубь, но дальше идти не рискнул, чтобы не стать легкой мишенью в случае применения огнестрельного оружия. В узком длинном освещенном проходе он находился в невыгодной ситуации. Джефри бросил молоток и разбил им лампочку.
Сразу стало уютнее. Издалека послышалась очередная порция возмущения и брани, хлопнула дверь. Клиан вытянул руку вперед и, быстро отступая назад, выпустил три порции газа в пространство. Потом он на улице прислонился за дверью к стене, достал свой модернизированный пневматический пистолет и стал ожидать.
Кто-то приближался, и обут он был уже в обувь на каблуках.
- Что за <вырезано цензурой> тут воняет? - донеслись до Клиана возмущенные слова шедшего.
Ожидать пришлось не долго. Очередной охранник предстал перед взором Джефри. Этот был не вооружен, и Клиан смело выпустил ему в лицо порцию газа. Тот закрыл лицо руками, закричал, повалился на колени, затем на бок, еще немного подергался в конвульсиях и уснул.
Джефри отбежал за угол, чтобы самому не вдохнуть усыпляющего газа. Он выпустил из правой ладони шланг, переложил в нее пистолет и лег на землю, следя из-за угла за обстановкой. Тело уснувшего Клиан не рискнул оттаскивать, поскольку пронзительный крик должен был разбудить всех, кто еще оставался в доме.
Очередной, уже третий по счету, хомо из команды Дампо очень медленно пробирался к выходу по коридору, посему успел надышаться газом. На свежий воздух он вышел уже в полуобморочном состоянии, но с пистолетом в руке. Долго не думая, Джефри выпустил в него сразу четыре пневмопули. Убить они не могли, разве только при попадании в глаз или артерию. Однако Клиан в своем оружии заменил обычный резервуар со сжатым воздухом на более мощный, а ствол расточил под больший калибр. Оттого убойная сила в его пистолете увеличилась в сравнении со стандартным.
Из четырех выстрелов цели достигли два, что привело охранника в замешательство. Он растерялся, выронил свой пистолет. Тогда Джефри использовал остальные пять патронов. Охранник Дампо так и не смог воспользоваться боевым оружием. А когда Клиан подбежал и почти «облил» его голову газом, тот скорчился и заснул, слегка облевавшись. По подсчетам Джефри в помещении должен был остаться только сам Дампо. Старатели до сего момента никоим образом не отреагировали на суматоху около здания администрации. Может, никто не видел, а может, никто не хотел ничего увидеть? «В общем, никого. Только я и Дампо. Как в фильмах, где на заброшенном заводе в живых остается только один положительный герой и один мерзавец. Вот они и выясняют отношения не на жизнь, а на смерть. Пора заканчивать, а то скоро пойдут первые мусоровозы из Деривативов и проснутся "зомби". Зачем мне свидетели? Ладно, бомжи-старатели... их можно в расчет не брать, но ведь на мусоровозах работают вполне нормальные хомо», - рассуждал эльф.
Клиан подобрал и проверил пистолет охранника: боевой и полностью заряженный. Он снял респиратор, вытер лицо от пота и грязи. «Нужно идти за тем, за кем я сюда пришел. Газ рассеялся, и мне пора валить Дампо», - решил Джефри. Он сначала хотел спрятать респиратор, но потом подумал, что вдруг Дампо не удастся сразу пристрелить, а, возможно, придется и выкуривать из его схрона, поэтому опять надел на лицо средство защиты. А Дампо и не появлялся, что вызывало опасения.
Здание администрации состояло из шести комнат на первом этаже и двух на втором. Подвала не было. Какой на свалке подвал? И так это сооружение представляло собой временную конструкцию, которую по мере заполнения котлована и изменения его конфигурации по истечении определенного срока приходилось переносить на новое место, заменяя износившиеся элементы.
Клиан различными способами проникал в каждую из комнат: где-то врывался, выставив вперед пистолет, где-то открывал дверь, а сам в это время прятался, оставаясь невидимым. Но он нигде не мог обнаружить Дампо. «Неужели именно сегодня он свалил ночевать в город? А если не свалил, а наблюдает за мной, чтобы удачно пристрелить с первого раза?» - предположил Джефри. Потом в его голове рождалась следующая версия: «А может, у него нет пистолета, и он прячется от меня, зная, что я не смогу до бесконечности его разыскивать?».
Пропажа нашлась самым неожиданным образом. Когда Клиан поднялся на второй этаж и отворил очередную дверь, он увидел беззаботно спящего на кровати Дампо. Тот храпел, лежа в одежде. Ожидая подвоха, Джефри навел на врага пистолет и, не отрываясь от того ни на миг, подошел к нему. Дампо не двигался, лежа на подушке без наволочки. Одна его рука находилась под подушкой, вторая свисала с кровати.
Клиан растерялся. Он не предполагал, что тот, за кем он охотился столько времени, и тот, кто держал в страхе всю свалку, так беззаботно и в пьяном угаре лежит перед ним. «Надо спрыснуть его, - подумал Джефри и потянулся за шлангом, с болтавшимся у колена соплом. - Нет, тогда он уснет на несколько часов. Так я ж этого и хотел. Я хотел усыпить всю эту банду, чтобы потом свести счеты с ее главарем. Но теперь он так рядом и безоружен, что охота убить, глядя в его глаза, полные сознания».
Деривативы. Стадион «Эгг». Разрешенный муниципалитетом митинг, организованный Либеральной партией Хеджера.
У входа в чашу, вмещавшую до сорока тысяч болельщиков игры в мигунам-иир, толпились, группировались, концентрировались и стояли рядами различные категории граждан.
Первая - оппозиционеры. Это те, кто, как они выражались сами, были против Окманата Чини и являлись несгибаемыми борцами с его тиранией. Сам президент именовал их не иначе, как «прошитые». Иногда он позволял себе небольшие словесные флуктуации в оценке своих оппонентов: от подонков (очень негативная) до негодяев (почти по-домашнему журил). Оппозиционеров собралось немного: не больше пятисот хомо.
Вторая группа - силовики. Этих прибыло на митинг до трех сотен голов. Триста - это для искушенных в протестном движении гуманоидов, потому как на первый взгляд мужчин в форме можно было насчитать раза в три меньше. Но опытный и политически подкованный участник протестного движения сразу же своим зорким взглядом вырвет из хомо-массы «тихарей» из МВД, МНБ и т.д. и т.п., одетых «по-граждани».
А еще все это действо описывать, снимать и комментировать набежало с полсотни операторов и журналистов.
В общем, если собрать всех вместе, то получается неплохая массовка для проведения митинга в стенах стадиона «Эгг».
Вот только почему-то никто из пришедших не стремился пройти внутрь. Все стояли снаружи: кто с плакатами, кто с флагами, кто с резиновыми дубинками, а кто с рациями.
Пока никто не митинговал. Народ плавно перемещался по площадке. Кто-то встречал знакомых партийцев и обменивался мнениями относительно политической и экономической ситуации в стране. Кто-то, поправляя фуражку, следил за порядком. Естественно, что элита военизированной полиции - бойцы спецподразделения «Беркут» - здесь тоже присутствовали и лишь зевали или тайком ковырялись в носу, беззаботно охраняя порядок, который почему-то никто пока не собирался нарушать.
Впрочем, не все так считали. Мегафон, установленный на крыше полицейской машины, без устали уже в двадцатый раз подряд сигнализировал нарушителям дисциплины: «Граждане, напоминаем: запрещено нарушать закон и проводить мероприятия в не отведенных для этого местах. Просим всех собравшихся пройти внутрь стадиона для проведения там разрешенного митинга. Нарушителей ждет наказание согласно...».
- Да заткнешься ты или нет? - скривился один из участников, посматривая в ту сторону, откуда доносился голос из громкоговорителя.
- Ой, - отмахнулся его товарищ-оппозиционер, глядя на машину с мегафоном, - это ж не хомо, а магнитофон-робот вещает.
- Ты знаешь, мне кажется, что эти быки такие примитивные, - отозвался первый о сотрудниках полиции в целом, - что могут вот так, монотонно, вещать одну и ту же чухню целый день.
- А чего не молоть языком, если такие деньги платят?
- Ну да. А что они еще умеют?
- Перекосить от злобы свое рыло и ударить порядочного хомо по голове дубинкой.
- Или на параде показушно разбить о свою голову кирпич или бутылку.
- Так если три извилины...
- Это понятно. Ну не у всех же... Я постоянно задаюсь вопросом: ради чего молодые красивые жизнерадостные ребята идут в подразделения по разгону мирных акций протеста? Ну чего им не хватает? Зачем всю жизнь заниматься такой мерзкой работой?
- Это для вас эта работа мерзкая, а для них, приехавших из деревни, это единственная возможность получить бесплатное жилье в столице и более-менее достойный оклад.
- Так что, пройдем внутрь стадиона?
- Не пойду я туда. Это какое-то скотство со стороны Чини. Загоняет своими постановлениями хомо в стойло на митинг, как животных. Обращается с нами, как... не знаю даже. А сколько оппозиционного народа он с работы повыгонял по политическим убеждениям, а скольких пересадил - идейных, просто недовольных, бизнесменов...
- О-о-о-о! Предприниматель, у которого только бизнес отжали, - просто счастливчик. Кому пришлось лишь откупные на строительство велотрека отстегнуть - тот может в наше время радоваться. У того праздник. А кого посадили - у того будний день.
- Бывает, что бизнесмена спецслужбы выдоят до последней федхи, а потом еще и закроют за решеткой.
- Так для диктатора все бизнес-сообщество является кормовой базой или забитой мясом холодильной установкой, из которой можно брать даже не тогда, когда необходимо, а когда вздумается.
- Это не открытие. Все узурпаторы во всех странах рассматривают бизнес своих сограждан как свою собственность.
- Ага. Плати налоги в бюджет и еще кланяйся, чтобы чиновники тебе дали возможность их самих же за твои деньги содержать.
- Поэтому мы и приходим на такие мероприятия. Думаю, недолго нам осталось протестовать против Чини. Скоро его мыльный пузырь лопнет, все увидят ложь и обман и вышвырнут узурпатора из его дворца. Еще пять лет такого правления, и к его резиденции придут злые дядьки с вилами. И, думаю, они приведут с собой тетку с косой.
- Боюсь, что уже поздно что-либо изменить в лучшую сторону так быстро. Чини в Хеджере надолго. Он никогда сам не покинет пост. Есть только два пути: принимать правила жизни, установленные номенклатурой этой страны, или сваливать отсюда. Поменять тебе здесь никто ничего не разрешит. Все уже давно поделено и, боюсь, заложено.
- Это до тех пор, пока той части населения, что не принадлежит к номенклатуре, хватает пожрать и немного отложить.
- А наша номенклатура не настолько жадная и тупая. Она делится с населением. Вернее, Чини их заставляет это делать. В отличие от старой вороватой демократической власти, которая крала все