Дом. Книга 3. "Идиосинкразия"

девяносто процентов прибыли на дальнейшее развитие бизнеса, а десять на себя. А у торгаша - с точностью до наоборот. Вот и тратьте на развитие, если причисляете себя к классу бизнесменов, а не скупайте недвижимость за границей.
Вторым задать вопрос разрешили молодому эльфу:
- Господин Окманат, вы сегодня затрагивали тему социального жилья для работников со стажем. А не предусматривается ли в администрации президента рассмотрение закона о поддержке молодых специалистов в таком же объеме?
- Ты где работаешь? - спросил Чини.
- Газета «Дант шарику», - не без гордости произнес молодой журналист.
- «Дант шарику?» - президент нахмурил брови, пытаясь что-то вспомнить. -Постой... Так это ж частное издание. Правильно?
- Да, - парень немного испугался реакции главы государства на свой вопрос.
- Раз издание частное, то пусть твой хозяин и строит тебе дешевую квартиру или выделяет субсидию на ипотеку. Мы, конечно, помогаем молодежи, но... -Чини развел руками, - ты сам должен выбирать: или приличная зарплата в газете у «дяди», или государственные льготы для тех, кто трудится на благо государства.
- Господин президент, - извиняющимся тоном проговорил молодой эльф, -у частных издательств не такие уж и большие оклады у сотрудников. Это мифы, что мы в деньгах купаемся. На самом деле у нас в стране основными средствами владеет небольшая группа богатых бизнесменов, а также нажившаяся в период до прихода к власти Окманата Чини прослойка номенклатуры. Одни построили себе дворцы, а другие получили на льготных условиях по десять квартир. Разве это справедливо? В то время, когда в нелегких условиях народ трудится, иные жируют. Было бы справедливым принять закон о роскоши. То есть тот, кто имеет особняк с огромной площадью или несколько квартир, пусть платит налог на роскошь. Если есть деньги на дорогой автомобиль, то пускай или продает его, или оплачивает государству свой комфорт. Поверьте, у кого десять квартир в собственности, тот продаст девять из них, чтобы не платить повышенный сбор за владение роскошью. Квартиры и особняки попадут на вторичный рынок, и избыток предложения жилья понизит цену квадратного метра в стране. Жилье станет доступным для менее обеспеченных граждан.
Старый журналист-водяной закивал головой и тихонько, но чтобы слышали окружавшие его репортеры, произнес в адрес коллеги:
- Молодец! Глубоко лизнул, и в мире нет такого освежителя полости рта, чтобы очиститься от того дерьма, что попало ему в рот. Зачтется. Чини берет таких на заметку.
Действительно, сказанные парнем слова внесли коррективы в прогнозируемый пресс-службой ход общения президента с рабочим классом и газетчиками. Окманат взбодрился и произнес:
- Оказывается, толковые и головастые ребята пишут статьи и в негосударственных газетах! Налог на роскошь... А это идея! Неплохая идея, молодой хомо из «Дант шарику». Это отлично, что частные репортеры думают и о стране, а не только освещают гламурные тусовки и телодвижения «прошитых». Правильно я говорю? - Чини посмотрел на рыжеволосого парня, а тот выпрямил спину и сказал:
- Мы занимаемся журналистскими расследованиями, мы тоже боремся с коррупцией и мафией, как и вы.
- Мафия... - Окманат снисходительно улыбнулся, подошел к эльфу и похлопал его по плечу. - Мафия тебе не по зубам, но мелких взяточников выявляй и пиши о них в своей газете. Того гляди, может, со временем и в серьезное агентство перейдешь.
- Я мафию знаю не понаслышке. Я с ней воевал в свое время. Я проводил журналистские расследования в Деривативах и в Колле, в результате чего раскрыл несколько серьезных дел. А за раскрытие дела о вымогательстве и поджоге бандитами торгового объекта меня капелла Себастиано пять лет назад приговорила к смерти и расстреляла из автомата. Исполнителей на месте свои же бандиты и устранили, подорвав их машину. Это резонансное дело называлось «О взрыве на переходе у газетного киоска». Тогда погибло пять хомо, многих ранило и покалечило. Из моего тела достали восемь пуль. Я долго лечился, пока снова не стал в строй.
- Это правда? - Чини окинул взглядом присутствующих, остановил взор на ком-то из своей охраны, а потом обратился к молодому эльфу. - Как, кстати, тебя зовут?
- Шава Этангази, господин президент.
В холле зашушукались и стали негромко обсуждать это событие. Кто-то из окружения президента подбежал к нему и, посматривая на Шаву, что-то тихо докладывал главе государства. Окманат сделал паузу, а потом объявил:
- Раз такое дело и у нас тут присутствует герой, который не пожалел себя в борьбе с мафией, то его необходимо наградить. Эй, Серджио, - Окманат поманил в себе одного из помощников, - не в службу, а в дружбу, временно побудь гонцом. Съезди к нашим и принеси орден «Мужества». Пока мы тут будем общаться, ты вернешься с орденом и документами на присуждение почетного звания господину... э-э...
- Шаве Этангази, - смущенно сказал молодой эльф.
- Господину Шаве Этангази, - закончил фразу президент и сказал представителю пресс-службы. - А вы по окончании этого мероприятия побеседуйте с Шавой и по возможности (при его согласии, естественно) трудоустройте владельца ордена «Мужества» в одну из государственных телерадиокомпаний. Страна должна заботиться о своих героях.
Когда Чини еще произносил эти слова, помощник президента Серджио (в классификации Чини - гонец) уже быстрым шагом покинул холл и направился к микроавтобусу службы охраны. Вскоре этот автомобиль с затемненными стеклами на огромной скорости уехал со стоянки у фабрики «Мичи».
Тяжело прощаться с родными, понимая, что можешь их уже больше никогда не увидеть. В этой ситуации нужно для себя решить, кого ты больше жалеешь: себя или близких? Кому от того, что ты уйдешь из жизни, станет хуже? Как далеко и насколько долго будет ваша разлука?
Убьют тебя. Вроде, и смерти боишься, и за себя страшно. Но если твоя жизнь прервется, то тебе уже все равно не придется страдать, коль твоя сущность исчезнет или сознание сотрется. А вот на семью свалится горе.
Допустим, произойдет все наоборот: погибнут твои дети, жена или родители. В этом случае страдания придут в твою душу.
Бывает, что все остаются в живых, но встретиться и пообщаться нет возможности. Тут всем плохо.
Ялип Зуу'их некогда потерял не только окружавших его разумных существ, но и весь свой мир, в котором он обитал до того, как его сознание перенесли в тело умершего Джефри Клиана на планету Тренд. Сознание Джефри Клиана умерло, а тело с новым обитателем осталось жить в той же среде. Однако Ялин не нашел общего языка с женой Джефри и его детьми. Он уехал в Деривативы.
Ялин думал, что пробудет совсем недолго на Тренде, если мерить временными рамками этой планеты. Его обещали отсюда забрать сподвижники и перебросить в иной мир, где Ялин мог бы успешно прятаться от преследовавших агентов Его Превосходительства, против которого он всю жизнь сражался. А еще Зуу'иха искали палачи Страшного суда за преступления, связанные с вторжением в естественный ход развития примитивных цивилизаций.
Соратники забрать Ялина с Тренда не смогли. Погиб тот, кто должен был помочь Джефри в этом. Агенты Его Превосходительства убили Хасимо Маури-цио. От этого эльфа у Клиана на руках остался паспорт на его имя, все имущество и двое грудных детей. Таким образом Ялин Зуу'их превратился в Джефри Клиана, а потом продолжил свое существование в Хеджере по паспорту Хасимо Маурицио.
На сегодняшний день двойняшкам Оганио и Унзури исполнилось по восемнадцать лет. Тени Подлинного пошли в первый класс.
Уже прошла неделя, целых пять дней, с той ночи, когда первая попытка провести задуманную операцию закончилась провалом. В сей вечер Джефри также пребывал в задумчивости. Он покормил детей, почитал им на ночь сказку и раздал последние указания:
- Унзури, Оганио, слушайте меня внимательно! Сейчас вы уснете, а я пойду по делам. Я уже вам говорил, что если меня утром не будет дома, то вы почистите зубы, позавтракаете (я бутерброды оставлю на столе в тарелке), оденетесь и пойдете в школу. Не забудьте выключить газ, если компот будете подогревать на плите. И двери проверьте, чтобы были закрыты на ключ. Если я не вернусь до вечера, то позвоните по номеру, который я написал на листке бумаги. Кому звонить, вы знаете. Я прошлый раз вам говорил об этом. Следите друг за другом, чтобы ничего плохого не случилось, и помогайте один другому.
- Папа, ты не на работу поедешь? - спросила дочка.
- Нет, - ответил отец.
- Папа, а тебе обязательно нужно ехать? - задал вопрос сын.
- Обязательно, - кивнул головой Клиан.
- Ты можешь уже никогда и не вернуться к нам? - захотела узнать Унзури.
- Все может быть, - подтвердил отец.
- Папочка, у нас же никого нет из родных. Как же мы будем без тебя жить, если тебя не станет? - слезы появились на глазах дочери.
- У вас есть еще два старших брата. Они вас обязательно когда-то найдут, - Джефри имел в виду две тени Подлинного на Тренде. - Вы рождены для больших испытаний, дети. Учитесь быть сильными, даже если жить придется без меня.
- Папа, я не хочу жить без тебя, - Оганио обнял Клиана за шею и поцеловал в щеку. - А разве нельзя тебе забыть об этом деле и жить нормально.
- Запомни, малыш: никому никогда ничего не надо прощать. Даже по прошествии времени.
- А почему тогда ты ругаешь меня, когда я бью мальчишек из нашего класса? Они тоже меня дразнят, а ты говоришь, что не надо им по лицу кулаком бить, - спросил Оганио.
- Потому что ты самый сильный в классе, и нечего каждому, кто ляпает языком, сразу разбивать нос. Не нужно по пустякам слабых обижать. Им только и остается, что дразнить тебя, потому что в борьбе и в драке они тебя не одолеют. Но ты должен быть умным и на слово отвечать словом, а не силой.
- Папа, а если мальчишки меня обижают, то Оганио должен за меня заступаться? - тряхнула своими каштановыми кудряшками Унзури.
- Конечно, моя красавица, брат должен защищать свою сестру.
- Понял, Оганио? Ты будешь наказывать тех, на кого я покажу пальцем, потому что я девочка и меня брат должен защищать от драчунов и забияк.
- А ты, папа, сильным в школе был? - спросил Оганио.
- Конечно, - усмехнулся отец.
- Значит, ты всегда побивал драчунов, с которыми дрался? - продолжил расспрос сын.
- Нет, - Клиан на секунду задумался и продолжил: - Я много дрался и бил других, но чаще били меня. Это потому, что я приставал к сильнейшим и старался не трогать слабых. Все, дети, каждый идет в свою кровать.
- А поцеловать? - с обидой, что про этот ритуал перед сном забыл отец, проговорила дочь.
- Давайте, мои хорошие. Идите сюда, - Джефри поцеловал детей, выключил свет и вышел из комнаты.
Он пошел на кухню готовить ребятне бутерброды. Открыл хлебницу достал пшеничный батон, потом извлек из холодильника сыр с колбасой и принялся нарезать эти продукты ломтиками, рассуждая: «Дурак я. Дурак и эгоист. Ради удовлетворения своих амбиций я рискую жизнями не просто двоих близких мне существ, а благополучием второй и третьей матрицы тени Подлинного в этом мире. Можно подумать, что эта мразь стоит того, чтобы об нее руки марать. Стоит, иначе как мне потом с этим в душе жить? О, не спят, балуются. Пойду, подвалю».
Джефри заглянул в детскую комнату. Оганио перебрался на кровать к сестре и отбирал у нее мягкую игрушку. Унзури