Дом. Книга 3. "Идиосинкразия"

сопротивлялась и не отдавала.
- Так, что это за баловство! ? - прикрикнул на обоих отец, а сыну персонально добавил. - Оганио, почему ты не в своей кровати?
- Папа, он забирает у меня моего тигренка, с которым я сплю.
- А она первая! Она первая украла моего пингвиненка, - возмущался Оганио.
- Я сейчас сниму тапок и обоим по одному месту дам, чтобы лучше спалось.
Дети улеглись и укрылись одеялами, предварительно показав друг другу языки.
Еще примерно час Клиан успокаивал двойняшек, постоянно заходя к ним в комнату, а в перерывах перепроверял свое снаряжение и одежду, стараясь ничего не забыть для такой опасной операции. Когда маленькие «разбойники» засопели, Джефри оделся, заглянул к ним. Долго стоял, потом по очереди поцеловал детей и погасил свет в квартире. Помялся с ноги на ногу на пороге. Подумал. Затем опять влючил свет в ванной и открыл в нее дверь, сказав при этом: «Не нужно им в темноте спать. Детям неприятно ночью в потемках в туалет топать».
Клиан захлопнул входную дверь, сжал и разжал кулак, помолившись богине Бэквордации, и, взвалив рюкзак на плечи, осторожно двинулся к своему автомобилю. По пути он попросил поддержки и у Борагоста - бога своего прошлого мира. «Мвамвитугари Упепо», где хранилась основная амуниция для операции, он оставил в соседнем дворе, чтобы не привлекать внимание жильцов своего дома.
До точки начала операции Джефри добрался без приключений. Он спрятал свою машину в лесополосе и, нагрузив на себя все необходимое, пошел в сторону городской свалки.
Сейчас он лежал, спрятавшись за кустами, на высоком холме. С этого места полигон по утилизации отходов был как на ладони. Полночь. Небо затянуто тучами. Темно. Клиан наблюдал за тем, что творится на свалке, то в прибор ночного видения, то в бинокль. Это место он облюбовал давно - с тех пор, когда начал наблюдать за ночной жизнью свалки, на которой некогда добывал тринизидпро-пиленхлор из кимбервиальных отходов.
«Да, уже минуло пять лет с тех пор, как я последний раз обжигал здесь стержни, - вспоминал прошлое Джефри. - Пять лет, а ничего не поменялось. Почему не поменялось? Котлован расширился, здание администрации перекрасили, а так... все по-старому. Только вот мой нос совершенно забыл аромат полигона. А ведь, когда по нескольку раз в неделю приезжал сюда, то привык к этому смраду и вони».
Клиан прислушался. Тишина. Прожорливые чайки спали. Уставшие за день старатели, те, кто не был бомжом, уехали. А те, что жили прямо здесь, в этот момент грелись группами по интересам у костров. Интерес у постояльцев свалки был один: днем насобирать свалочных богатств, к вечеру их продать, а, как стемнеет, поесть, да дешевым пойлом глаза залить. Интерес один, а группы разные.
Джефри посмотрел вниз с пологого склона. В прибор ночного видения он осмотрел сточную канаву, окружавшую полигон отходов. Вспомнил, как его в ней чуть не утопили бандиты, и прокомментировал: «Подонки! Еще бы немного и я остался бы навечно лежать на дне этой речки-вонючки. Как я только чудом не захлебнулся и успел раскрутить проволоку с подшипником у себя на шее? На самом деле я захлебнулся, а точнее, нахлебался жижи с этой канавы. Выжил, но от нечистот, попавших в желудок и легкие, подцепил серьезную инфекцию. Месяц, даже больше - семнадцать дней врачи боролись за мою жизнь, а потом еще почти столько же провалялся в клинике. Благо товарищи из "Нумбани" за детьми присмотрели. Что ни говори, а в нашем рыцарском клубе надежные бойцы... и их жены».
Клиан сменил ПНВ на бинокль и начал рассматривать здание администрации свалки. «Вот где ты, Дампо, прячешься. Я знал, что, как все безмозглые бандиты и уголовники, которым дают покровители власть над хомо, ты и деньгами, и этой властью станешь распоряжаться точно так, как делаешь это теперь. Видишь, тебя за стукачество при отсидке сейчас начальником свалки поставили тюремные надсмотрщики и охранники при больших чинах. Тебя они могли определить хоть начальником тюрьмы, все равно ты бы беспредельничал, насиловал слабых, калечил и убивал. А сам постепенно спивался бы или на иглу все глубже залазил, что, в принципе, с тобой и произошло. Теперь ты уже и в город со свалки не выезжаешь. Ты считаешь себя доном преступного мира. Куда тебе до дона Себастиано или Джам Бази? Ты уже, как бомж, живешь безвылазно вместе со свалочными "зомби" здесь и день, и ночь. У тебя-то и в годы "расцвета", когда ты пытался меня убить, не было приличной охраны, а сейчас и подавно нет. Что ж, это упрощает задачу. Я придурков, что якобы охраняют тебя, трогать не стану. Все равно тех, кто бросил меня в канаву, сейчас с тобой нет. Чего мне этих жизни лишать? А ты, дорогой, сегодня напьешься водицы из реки-вонючки вволю и в последний раз. Пойду, откопаю из-под дерна плот, да переберусь на нем на тот берег».
5
Республика Хеджер. Муниципалитет города Деривативы. 9.02.28479 года.
Хомо сидели на деревянных креслах, стоявших вдоль стен коридора, ожидая своей очереди. Тем, кому не хватило сидячих мест, стояли около двери в кабинет, где надеялись решить свои проблемы. У каждого они разные. Однако хомо, как и люди, как и иные разумные существа, хотят поделиться своими невзгодами с другими индивидуумами, чтобы услышать слова поддержки или полезный совет, или просто высказаться, дабы не носить негатив сугубо в себе.
Водяная Хуриа Хама, возрастом не более девяноста лет, сидела у входа в кабинет номер двадцать пять. Старая бабушка, опираясь на клюку, медленно продвигалась по коридору. Она останавливалась возле каждой двери, долго всматривалась в номер на табличке, и двигалась дальше. Через несколько минут бабушка доковыляла до того места, где располагалась водяная, и задала вопрос, указывая пальцем на дверь:
- Дочка, а где здесь комната двадцать шесть? Ну, та, что субсидию разрешает взять.
- Это вам, бабушка, сюда, - водяная указала на дверь и предложила старушке присесть, вставая с места. - Вы садитесь.
- Спасибо, дочка, а то я, хоть и на трех ногах, - старуха улыбнулась, и приподняла свою клюку, - а стоять мне тяжело. А в этом кабинете дают субсидию малоимущим?
- В этом дают, - подтвердила водяная.
- Спасибо, - поблагодарила бабушка. - А ты тоже сюда?
- Нет, я в двадцать пятый кабинет. Вот этот, что рядом с вашим, - пояснила Хуриа Хама.
- Понятно, - кивнула головой старушка, усаживаясь в кресло. -Я... того... холодильник у меня сломался. Да так сломался, что монтеры говорят, что проще новый купить, чем мой ремонтировать. Говорят, что мотор в нем сгорел и ремонт выйдет дорого. А тут по телевизору вчера нашего кормильца, президента, показывают. И Окманат (триста лет ему здоровой и бодрой жизни) сказывает, что таким, как я, положена субсидия, если хотим купить себе что-то в дом. А денег у меня, ясное дело, что не хватает. Вот я и решила прямиком сюда идти, раз наш хеджерский заступник сам говорит, что субсидию дадут. Дают, не знаете?
- Вроде, читала, что есть такой закон. А как он работает, то не скажу, потому что не видела его, - пояснила Хуриа Хама.
- Так там же, в кабинетах, ученые хомо сидят. Надеюсь, они мне объяснят, что и как. А кто последним в двадцать шестую комнату будет?
- Бабуся, я, - подтвердил гном, возрастом около ста двадцати лет, одетый в спецодежду с нашивкой «Мичи».
- Ясно, сынок. Значится, я тебя держаться стану. А ты тоже за субсидией? -спросила старушка.
- Тоже, - подтвердил гном.
- Дадут, не знаешь? Или погонят драной метлой взашей? - задала вопрос гному бабушка.
- Должны, раз президент обещал. Я сам слышал по радио, а до этого Чини самолично приезжал к нам на спичечную фабрику и обещал, что, кто более тридцати лет проработал на заводе без перерыва, тому будут послабления при строительстве жилья, - подбодрил старушку гном. - Я Окманату верю. Он никогда еще не обманывал.
- А тут дело не в Чини, а в чиновниках на местах, - вмешалась в разговор женщина-вампир средних лет. - Я уже четыре месяца как обиваю пороги всяких госучреждений, а толку никакого.
- А что у тебя за проблемы, милая? - теперь у вампирши поинтересовалась старушка.
- Решили электрики протянуть линию электропередач над нашим домом. Кому она нужна над головой? Кто хочет, чтобы провода болтались над площадкой, где играются твои дети? - возмущалась женщина-вампир. - Собрали мы коллективную петицию и подали ее в свое территориальное отделение муниципалитета. Те отправили нас к энергетикам. Энергетики послали нас в городской муниципалитет. Никто не хочет проблемой заниматься. Говорят, что по нормам, раз линия напряжения не высоковольтная, то можно ее тянуть через наш двор. Вот и хожу уже почти год. Ну, да... Через три недели будет год, как я по кабинетам мотаюсь, а толку нет. Так что ваш Чини не всемогущ. На местах проблема тормозится.
- Как раз таки виноват сам Чини, - ответила вампирше водяная Хуриа Хама. Он сам расплодил эту бюрократию в стране, поэтому и на местах масса проблем. Понатыркал на руководящие должности бездарей и неучей, поэтому и проблемы в стране множатся, как саранча. Чини наплевал на конституцию и правит при помощи эдиктов. А эдикты - это законы, согласно которым распоряжение президента вступает в силу немедленно, а только потом его одобряет парламент. А поскольку парламент у нас почти сплошь состоит из пособников Чини, то парламентарии безмозгло и одобряют все его эдикты.
- Вы, наверно, из этих... из «прошитых» оппозиционеров, раз так об Окма-нате говорите? - предположил гном.
- Если у нашего президента нет культуры и уважения, чтобы своих оппонентов называть по-нормальному, то можете считать меня «прошитой», - согласилась Хуриа.
- А вы в партии состоите? - продолжал выяснять гном.
- Состою, если это вам так интересно.
- А в какой? - не унимался рабочий со спичечной фабрики.
- Я член Либеральной партии, - ответила Хама.
- Понятно тогда, - сделал вывод гном.
- Что вам понятно? - захотела уточнить водяная.
- Что вы против президента, народа и страны, - заявил он.
- Странно вы рассуждаете. У вас все жители Хеджера ассоциируются с поборниками режима Чини, - пожала плечами Хуриа.
- Так почти все хомо за него. Все за него, кто работают, а не живут на подачки спонсоров ваших партий, спонсоров нестабильности в стране, бедности и разрухи.
- Вас послушать, так в том, что в государстве инфляция, девальвация и бедность, виновата не действующая власть, а оппозиция, - возразила гному водяная. - Чини подобрал под себя целиком законодательную, исполнительную и судебную власть, а виновата оппозиция. Разве национальным банком управляет ставленник оппозиции? Почему ситуация такова, что местную валюту можно сравнить только с туалетной бумагой? А если честно, то у меня больше доверия к туалетной бумаге, чем к федхе. Туалетная бумага не подводит граждан и не обесценивается. Правда, эта бумага должна быть импортного производства. Местная, которая выпускается на национализированном предприятии, часто рвется, заставляя пальцы на руках попадать в пикантную ситуацию.
- Нормальная у нас валюта. Ее уважают во всем мире. И золота у нас в хранилищах, и серебра хватает, - буркнул гном, но как-то не совсем уверенно.
- Вы утверждаете, что наша национальная валюта крепка, надежна и пользуется спросом во всем мире? Зачем же тогда родное государство вывезло с ферм все мясо за границу и продало там за никому не