Дом. Книга 3. "Идиосинкразия"

большинстве своем это были государственные служащие, которые искренне жаждали приобщиться к спорту. Они организованно, с начальником во главе, почти строем прибывали и становились вдоль трассы на определенном участке, заранее закрепленном за организацией или предприятием. Настроение у этих хомо было приподнятым, что отражалось на веселых лицах. Спустя час лица мужчин становились еще веселее и слегка краснели. Наверное, от знойного двойного солнца.
Сегодня чуть правее от аналогичной мужской компании разместились преподаватели одной из общеобразовательных школ - в основном женщины. Руководителем группы этих болельщиков была директор данного учебного заведения, которая по регламенту обязана присутствовать на спортивном мероприятии. Каждый раз, когда президент страны, описав очередной круг, подъезжал на велосипеде к учителям, директриса, женщина уже немолодых лет, по-юношески вскакивала и заставляла своих подчиненных, устало развалившихся на травке или стоявших под деревьями в теньке, подниматься и рьяно размахивать флажками на пластмассовых палочках. Она громко кричала на преподавателей, которые лениво и медленно поднимались:
- Вставайте, вставайте! Президент приближается. Хлопайте, хлопайте в ладоши! Чего сидите? Хотите, чтобы меня уволили? Так я вас, дармоедов, сама выгоню завтра с работы. Давайте, машите флажками, улыбайтесь!
На велогонке присутствовало телевидение. А кто ж, как не родное государственное ТВ, обязано освещать на всю страну такой праздник и пропагандировать здоровый образ жизни президента и его народа.
Мужчина с рыжими бакенбардами (нет, это не Окманат Чини) играл одну из ключевых ролей на этом мероприятии. Конечно, президент также был с рыжими бакенбардами, однако они у него были более густыми. А у этого молодого хомо они редколесьем росли по щекам и бороде. Другое отличие: Чини имел возраст раза в два поболее чем у этого молодого парня. Но сходство было. Складывалось впечатление, что один пытался подражать другому.
Молодого мужчину звали Шава Этангази. Он являлся ведущим программы «Маджибу» (теперь уже авторской) на канале «ХТ-1». В течение всего мероприятия Шава постоянно перемещался вдоль велосипедной трассы, позируя перед камерой, демонстрируя оптимизм, заряд духа и преданность руководству министерства печати и информации и лично главе государства. Его репортаж уходил в прямой эфир. Без врак. В отличие от основной массы передач, передававшихся посредством цензуры или задержки, Шаву никто не контролировал. Он говорил, а экраны на площадях и улицах Деривативов передавали в массы ту картинку, что можно было в этот самый момент лицезреть непосредственно с места событий. По-другому и не могло быть, ибо не могли же хомо, стоящие около больших экранов у обочины дороги, смотреть с минутной задержкой, как мимо них проносится пелотон, на протяжении всей гонки бесперспективно преследующий одного-единственного гонщика.
Заезд подходил к концу. Лидеру оставалось преодолеть не более километра. Чини предстояло совершить по площади лишь полукруг, чтобы стать в одиннадцатый раз победителем этого велозабега, поблагодарить собравшихся, получить серебряный кубок из рук главы муниципалитета и перечислить свой гонорар за первое место на банковский счет одного из детских домов.
Этангази вещал:
- Итак, легендарная, не побоюсь этого слова, велогонка подходит к концу. Впереди... Сейчас мы увидим, кто приближается к нам первым.
Судя по репортажу, складывалось впечатление: Шава верил, что в этом соревновании от старта до финиша сохранялась интрига относительно личности того велосипедиста, который может первым пересечь заветную ленточку в конце пути.
Первым с большим опережением, неистово крутя педали, на площади появился Окманат. Остальная группа, включая участников и сотрудников спецслужб верхом на двухколесной технике, отстала метров на триста от главного велосипедиста страны.
Увидев президента, жители страны, пришедшие поглазеть на пересечение победителем финишной черты, стали бодро его приветствовать, размахивая руками и флажками. Издали могло показаться, что все граждане только и ждали этого момента, только и жили ради этой минуты весь год, чтобы воочию понаблюдать за очередной победой в велогонке лидера страны и выказать ему свою искреннюю поддержку в нелегком деле управлении страной.
Но не все хомо, находившиеся в толпе, были радушно настроены. Затесались в ряды сознательных граждан и «прошитые» оппозиционеры. И если основная масса народа ликовала, завидев издалека силуэт того, кто неусыпно заботился об электорате и народном хозяйстве Хеджера, то эти, словно отщепенцы, сморщили свои лица и скривились, будто увидели не президента своей страны, а серийного убийцу. А что они нашептывали друг дружке на ухо? Именно нашептывали, поскольку громко выражаться в адрес Чини было опасно при таком количестве сотрудников полиции и национальной безопасности, стоявших без формы.
К примеру, один из мужчин тихо вещал своей подруге:
- Устроил тут узурпатор очередное шоу, в котором непременно должен победить, а народ в это время нищает каждый день. Нагнал в этот зверинец бюджетников да силовиков, теперь разыгрывает комедию, будто его все так горячо любят. Велогонщик хренов...
Спутница этого мужчины саркастически скривилась и ответила:
- Еще пару лет такого бездарного управления страной и вместо велогонки начнется вилогонка, когда голодные хомо с вилами на его резиденцию пойдут.
Посмотрев на приближающуюся фигуру президента, мужчина ответил:
- Подождем. Пока еще не созрела в стране революционная ситуация.
Молодая женщина в знак согласия кивнула головой. Эта дама-водяная являлась членом Либеральной партии, и звали ее Хуриа Хама.
Она со своим приятелем стояла хоть и не в первом ряду на тротуаре вдоль трассы, где должен был проезжать Окманат, но близко от края дороги. А Чини тем временем, рассекая воздух, несся на всех парах к финишу. Увидев президента, Хуриа Хама произнесла уже не на ухо, а с такой силой, что ее услышал не только приятель, но и рядом стоящие хомо:
- Какой негодяй! Меня сейчас вытошнит. На белом коне впереди чемпионов и призеров...
Однако политический оппонент не мог услышать этих реплик, хоть и оказался метрах в десяти от Хамы. Видно было, как он улыбался зрителям, держась за руль своего бициклета. Хомо отвечали ему радостными криками и душевной теплотой. Отвечали добром на добро не все. Хуриа как-то спонтанно решилась и крикнула во всю глубину своих легких:
- Долой диктатуру! Долой узурпатора хеджерского народа! Бандита в тюрьму!
Президент не поверил своим ушам. Как так?! Его, эльфа всех хомо этой
страны кто-то громогласно посмел оскорбить? Он понимал, что негодяя тут же схватят хомо в штатском, повсеместно размещенные службой безопасности среди толпы. Но ему было интересно, кто посмел не просто подумать о нем такое, а выкрикнуть вслух. Он повернул голову и попытался найти обидчика среди зрителей, но не мог на ходу его отыскать взглядом. Потом президент разглядел движение в толпе, но он к тому времени уже проехал это место и, чтобы увидеть происходящее, повернул голову назад. В этот момент Окманат потерял контроль над своим транспортным средством, резко дернул руль в сторону, и Чини полетел на асфальт. Вот так представительница слабого пола смогла несколькими фразами причинить вред могущественнейшему из гуманоидов этой страны.
Остальные гонщики заметили падение президента, немного проехали вперед и остановились. Они не знали, что делать дальше. Все боялись в такой ситуации первыми пересечь финишную прямую. А до этой финишной черты было подать рукой, но непонятно, по какой причине, никто из велогонщиков не желал одерживать победу в столь престижном соревновании.
Первые велосипедисты остановились около распластавшегося на проезжей части президента. Задние ряды участников наталкивались на впереди стоявших. Из велосипедов и тел стали образовываться завалы на трассе у въезда на площадь. Оператор Шавы продолжал снимать все происходящее, а прямой эфир, как ему и положено, передавал на всю страну картинку с президентом, пытающимся подняться с асфальта.
Все видеооператоры, находившиеся поблизости, словно мухи на мед, слетелись к месту трагедии. Их камеры снимали, как Окманат два раза пытался подняться и сесть на своего железного коня и два раза опять валился на асфальт, пока сотрудники спецслужб не запретили съемку.
Было заметно, что президент в результате ушиба находится в неадекватном состоянии. Но после того как ему дали понюхать вату, пропитанную некой жидкостью, Окманат смог, хоть и неуверенно, но подняться на ноги и даже сесть в седло велосипеда. Однако крутить педали ему было трудно. Чини мог в любой момент опять завалиться на бок.
А велогонщики по-прежнему не двигались по направлению к финишу, ожидая особого распоряжения. Неожиданный выход нашел один из офицеров безопасности, являющийся личным телохранителем Чини. Он подошел к Окманату и сказал:
- Господин президент, позвольте, я посоветую, как вам добраться до финиша.
Чини взглядом, словно выпил литр рома, глянул на представителя спецслужб
и спросил:
- Как?
Тот произнес:
- Пусть охрана поддержит ваш велосипед, коль он пострадал от падения, и на нем сложно ехать.
Идея нашла воплощение, и спустя минуту два крепких парня, став слева и справа от Чини, медленно покатили и велосипед, и его водителя к финишу. Тут и все остальные участники велозабега вспомнили, для чего они сюда пришли, и поехали вслед за кормчим.
* * *
Сказка о цирковом медведе
Медвежонок родился в медвежьем углу леса и жил там с мамой-медведи-цей и отцом-медведем. В лесную школу он ходить не хотел, а потому целыми днями бодялся по чащобам, грелся на теплом солнышке посреди лужайки или плескался в речке. Любил полакомиться малиной, отобрать мед у диких пчел, а иногда даже забирался на окраину ближайшей деревни и в огороде воровал корнеплоды, что хозяева себе на урожай посадили.
Так и жил себе медвежонок помаленьку, пока не приключилась беда: нагрянули в этот лес браконьеры без лицензии на отстрел и убили его отца-медведя. А следом за этим приключилась засуха огромная и мор среди зверей. Так от голода и болезней померла и матушка медвежонка. Остался он один одинешенек. Может, и погиб бы, ибо, где ж дитя само может в диком лесу само выжить? Но, на его радость, попал этот медвежонок в капкан. Умный возразит: «А что ж это за радость такая, когда тебе лапу железом перебило, а далее охотник вернулся и добил жертву прикладом по голове?».
Но не все так просто в этой жизни бывает. Иногда зверь может угодить в капкан не только лапой, но и другими частями тела. Так приключилось и с нашим медвежонком. Покакать ему приспичило. А коль культуры у нашего медвежонка отродясь не было, то решил он справить свою нужду прямо посреди звериной тропы.
Решил и сделал. Чего ему заботиться об иных лесных жителях? Не беда, ежели кто поскользнется потом посреди лесной дороги на медвежьей мине, оставленной им около куста. Ему - не беда. «А остальные пусть под лапы смотрят. Пусть глаза свои пораскрывают, когда по лесу идут», - рассуждал медвежонок, присаживаясь