оперативники. Группа старшего лейтенанта Ягодзинского...
- О! Это опытный контрразведчик! Ты правильно сделал, что приставил его к Климову.
Яндарбиев надолго задумался.
- Пьют, значит... - словно отвечая каким-то своим мыслям, прошептал он негромко, - Сдаётся мне, что этим ходом агент Солнцеграда пытается усыпить нашу бдительность! Да?
- И я так думаю! Шпион затеял пьянку неспроста! Он просто ждёт, что бы мы расслабились...
- Пусть за ним усилят контроль, Ширване! Подключи к этой операции персонал гостиницы, а само здание обложи так, чтобы мышь не проскочила незамеченной!
Если меня не подводит чутьё, то наш "крестник" очень скоро свалится вдрызг пьяный и заснёт мёртвым сном!
А среди ночи он вскочит трезвёхонький, ни в одном глазу! И отправится по своим шпионским делам! Смотри, Ширване, не упусти этот момент. Повторяю, мы должны знать каждый шаг Климова.
- Не беспокойся, Казбек! Всё сделаю, как надо!
Ширване козырнул, чётко развернулся на пятках и шагнул к выходу. Но на пороге остановился и, шлёпнув себя ладонью по лбу, обернулся:
- Слушай, забыл совсем! Климов собирается нанести визит Начальнику Рудника. У фельдъегеря для него при себе какое-то срочное послание имеется. И весьма секретное...
Шеф контрразведки Рудника выскочил из кресла, как выброшенный катапультой. Схватив зама за грудки, сильно встряхнул.
- Откуда это стало известно?
- Я послал людей опросить всех, с кем контактировал Климов в городе. Так вот, эту информацию нам выдал начальник "Экспедиции" в фельдъегерской Конторе - он же осведомитель "Рубик" - которому Климов сдал спец почту...
- И ты до сих пор молчал?!
- Вылетело из головы... Извини... Кстати, Ягодзинский через дежурную по этажу сообщает о том, что Климов после третьего стакана стукнул себя в грудь и похвастал, что там лежит секретный пакет, который он собирается вручить завтра самому Меру Рудника...
Яндарбиев отпустил зама и прошёлся по кабинету с задумчивым видом.
- С одной стороны, сегодняшнюю попойку русского можно объяснить тем, что все важные дела он планирует на завтра. Но, с другой стороны, это может быть и хитрым, отвлекающим манёвром, в котором пьяное откровение почтаря - тонкий, просчитанный ход разведчика. М-да, положеньице...
- Может быть, отдать Ягодзинскому приказ незаметно выкрасть пакет у Климова и сфотографировать находящиеся в нём документы? А затем подложить назад?
- Рискованно... Вдруг он заметит? Вдруг это проверка? Нет! Мы поступим иначе: я сам позвоню в Мерию Первому помощнику!
- Зачем, Казбек?
- Его надо предупредить о визите Климова. Пусть полковник беспрекословно выполнит доставленный ему приказ!
- Почему ты решил, что в пакете какой-то приказ?
- Ширване, не будь глупцом! Конечно приказ! Что ещё может подделать Солнцеградовская разведка? Не приглашение же на свадьбу...
- Хорошо, пусть это будет приказ! Мне-то на что ориентировать своих людей?
- Пусть они продолжат за Климовым наблюдение. Пусть постоянно находятся с ним рядом. Но незаметно. Не вызывая подозрений. И никакой самодеятельности! Чувствую завтра, с визитом Климова в Мерию, наши аналитики поймут на конец, что затеял наш враг!
- И я думаю, Казбек, что назревает нечто грандиозное...
- Ладно, мыслитель! Ступай и делай так, как я сказал!
Гелисханов вышел. Начальник контрразведки Рудника предупредил по интеркому личного адъютанта в приёмной, что бы его не беспокоили и, поудобнее устроившись в кресле, ещё раз обмозговал ситуацию. Гадая, что именно может скрывать в себе сфальсифицированный врагом приказ, он, наконец, потянулся к телефону. Когда на коммутаторе отозвались, Яндарбиев попросил соединить его с Мерией, с кабинетом Первого помощника...
* * *
У полковника Моджахедова оказались рыбьи глаза - у морского окуня на прилавке такие же. И взгляд замороженный. Он пронзил им Аверьяна, едва тот переступил порог кабинета.
- Вы и есть тот фельдъегерь, о котором меня предупредили?
- Так точно, господин полковник! - щёлкнул каблуками Молодцов, сияя, слово майская роза, - Я доставил Вам срочный и секретный приказ из Резиденции!
С этими словами он подошёл к столу строевым шагом, положил послание на традиционно зелёное сукно и замер навытяжку в ожидании.
Моджахедов внимательно осмотрел пакет, не беря его в руки. Он их даже спрятал за спиной, для надёжности. Почта на первый взгляд не вызывала сомнений. Конверт запечатан надёжно, как полагается, сургучные печати не сломаны, верёвочная оплётка цела...
И всё же при виде послания у него неспокойно засосало под ложечкой. Что там ещё за напасть? Из Резиденции не шлют поздравительных открыток. Значит, пришло очередное дурацкое распоряжение, а вместе с ним и головная боль. Его головная боль, как Начальника Рудника, ни чья-то там ещё...
Обречённо вздохнув, Моджахедов взял пакет в руки, взвесил, повертел и со словами: посмотрим, что ещё за геморрой на мою голову прислали, вскрыл послание. Внутри находился отпечатанный бланк. Документ оформлен по всем правилам - это он сходу отметил - поднаторел в чиновничьих делах, знаете ли...
Тэ-экс! Теперь содержание... Ого! ...Срочно! ...Совершенно секретно! ...Выдать предъявителю сего приказа заключённого ...такого-то... Для дальнейшего его этапирования в Резидецию...
И только то?! Уф, прямо гора с плеч! Это ж обычное, плёвое дело! Хотя...
Моджахедов вдруг поймал себя на мысли, что колеблется. Что-то его беспокоило. Он не мог понять что, и оттого злился на самого себя и свою нерешительность.
А тут ещё фельдъегерь застыл у стола истуканом. Ждёт, собака неверная, когда он начнёт отдавать приказы. Ясно как день, выслужиться спешит, морда русская! Если выполнит задание быстро, то его наверняка наградят! Вот он и лезет из кожи...
"Вот возьму и позвоню в Преисподнюю! - окончательно рассвирепел Моджахедов, - Или в Резиденцию, самому Хозяину! Мол, заключённого, за которым вы послали, привести в надлежащий вид
или не надо? Пусть едет так, как есть - грязный, оборванный, избитый?"
Начальник Рудника тут же отбросил эту крамольную мысль - он уже остыл. Демоны не любят, когда их приказы выполняются медленно, но ещё в большую ярость они приходят тогда, когда их высокопоставленные помощники-администраторы проявляют нерешительность, некомпетентность, низкий уровень профессионализма, а главное – необоснованную подозрительность, из-за которой так и лезут прямо к ним с идиотскими звонками.
Нет! Если уж звонить, то только в местную Контрразведку Рудника! И поделиться с ними... Чем? Своими сомнениями? А почему бы и нет? Главное, что бы звонок был у них зафиксирован. Потом, случись чего, всегда можно будет оправдаться: я сообщил куда следует и получил "добро". И пусть в Контрразведке потом отбрёхиваются, что ни какого "добра" не давали, а только брали...
Настроение у Первого помощника кардинально изменилось в лучшую сторону. Он даже позволил себе улыбнуться одними губами и коротко хохотнуть, когда потянулся к трубке допотопного телефона.
Но рука внезапно замерла, повиснув в воздухе. Моджахедова осенило: он вдруг осознал причину своего непонятного беспокойства - приказ доставить заключённого инженера-электронщика Семихватова с Рудника в Резиденцию исходил не от кого-либо, а от ...самого Вартассуры! Демона, возглавлявшего Контрразведку Объединённых Войск! Демона, являвшегося правой рукой Хозяина! Это надо было прочувствовать и понять правильно...
Полковник снова взял приказ - руки предательски тряслись мелко-мелко - и ещё раз, более внимательнее, пробежался глазами по строчкам текста. Ну, да! Так оно и есть! Вот и личный росчерк Вртассуры! И как он сразу не заострил на этой безобразной загогулине внимания? Ведь её ни с какой другой никак не спутаешь! И не подделаешь...
Но такое на веку Первого помощника случилось впервые! Раньше все бумаги шли за подписью таких же, как и он сам, чиновников. Рангом выше или ниже. Но что бы приказ был подписан
демоном - никогда!
И ещё чиновника смущало то обстоятельство, что конвоировать важного пленника предстояло одному лишь фельдъегерю. А это прямое нарушение инструкции по этапированию заключённых, принятой ещё во времена первых отринутых времён Второй Мировой. Обычно в таких случаях участвует комендантский взвод...
Внезапно на глаза Моджахедову попала приписка, сделанная в самом низу бумаги. Какой-то осторожный чинуша-собрат предупреждал коллегу-получателя данного приказа о необходимости строжайшего соблюдения секретности. Факт перевода инженера-электронщика с Рудника в Резиденцию должен оставаться для всех тайной за семью печатями...
Ага! Теперь понятно, почему заключённого повезёт один фельдъегерь - во избежание утечки информации! К тому же самого почтаря после выполнения поручения ожидает, скорее всего, не обещанная награда, а …пуля! Что ж, вполне разумно…
У Моджахедова от этой догадки потеплело на сердце. Он уже по-другому покосился на стоящего перед ним русского офицера, и отдёрнул руку от телефона. Быть посему! Никуда звонить не надо! Ведь о приказе никто не должен знать. Даже в Контрразведке гор ода...
Молодцов всё это время стоял возле стола не шелохнувшись. Он пытался воздействовать на хозяина кабинета гипнозом, но у него получалось слабо. Всё из-за раздвоенного сознания. Наконец Моджахедов сломался. Аверьян смог справиться с его волей - чиновник, взвесив все "за" и "против", решил о полученном приказе никого в известность не ставить. Это и было нужно Молодцову! Он увидел, как Начальник Рудника незаметно зыркнул на него, отстранился от телефона и облегчённо перевёл дух. И в этот мгновение аппарат сам издал противную дребезжащую трель...
* * *
Другая половина сознания Аверьяна продолжала контролировать обстановку в гостинице. Одновременно со звонком телефона в кабинете мера, в номере гостиницы раздался страшный грохот – дверь распахнулась от удара ногой. Станислав, Али-бек и Магомед вскочили на ноги, выхватив оружие, которое до того умело прятали в складках одежды. Один двойник остался невозмутимо сидеть за столом. Продолжая медленно жевать, он только обернулся на шум. Аверьян его глазами увидел застывшую на пороге ...Ингу!
Он похолодел! Новая знакомая появилась не зря! Что бы значил этот визит? Операция с каждой минутой всё осложнялась. Но, с другой стороны, и ситуация складывалась всё интереснее. Молодцов постарался сосредоточится максимально, что бы держать в поле зрения оба места...
...Моджахедов тупо уставился на обшарпанный телефон. Оглушающая трель вызвала на его лице недовольную гримасу. Он нехотя снял трубку и прижал её к уху: алле! Послышался знакомый гортанный голос. Аверьян чётко зафиксировал, как глаза полковника полезли на лоб и он, не удержавшись, ещё раз косо зыркнул в его сторону.
Ого! А вот это интересно! Речь, вне всякого сомнения, шла о нём, фельдъегере Климове. А ну-ка, ушки-на-макушку, а мыслезонд прямо в голову мера-чернушника: послушаем, что там ему про меня собираются наплести...
- Приветствую, дорогой! Яндарбиев говорит. Дело у меня. Слушай, полковник, тут у тебя на днях, может быть даже завтра с утра, собирается объявиться некий фельдъегерь по фамилии Климов. У него ответственное задание. Ты смотри, не вздумай его отшить. А то я тебя
Приглашаю в наш конкурс фантастики!