чтобы подлодка ожила.
На это ушло часа четыре. Мы возились с тросами, талями и лебедками и перемазались, как черти, а когда вылезли на палубу, то даже не успели умыться и почиститься: за это время Лука с Федором Березиным не только разведали путь и открыли подводные ворота, но и в основном разобрались в управлении подлодкой. В качестве консультанта они призвали к себе Григория Кутуза, и оставшуюся часть работы мы с Лехой Кругловым закончили вдвоем.
Леха ворчал:
– Что это за подводники, которым выпить не дают. Даже простому матросу положено сто граммов водки в день. А я на старшину тяну. Значит, мне триста и закуска. И вовсе не жирно будет… – добавил он неуверенно под моим ироническим взглядом.
Федор Березин что-то мурлыкал себе под нос. Это была одна из мелодраматических песенок, которые я многократно слышал из его уст.
Матрос был пьян и ревнив,
Услышав танго мотив,
Увидев крошку Джуэль,
Стал изгаляться над ней.
И в страхе замер весь зал,
Когда ей в грудь вонзился кинжал!
На ворс персидских ковров
Пролилась алая кровь!
– Не “стикс”, так подлодка. Здесь такое же управление, – радостно сообщил он, двигая рулями глубины. – Элероны называются! – И запел: – Как-то раз проснулись звери, на… тра-та-та и… тара-ра-ра и отправились гулять… ра-ра-ри… вдруг откуда ни возьмись появился в рот…
Мне было интересно. Я никогда не плавал на подлодках – пусть даже и на таких маленьких. Но мне смертельно хотелось спать. Последнее, что я помню, сидя в каком-то закутке между оборудованием – Лука закрывает люк, а Леха, чавкает, доедая очередную плитку шоколада, спрашивает:
– А это что? А это?
Под плеск волн и детские песенки Федора Березина я уснул.
***
Проснулся я от сильного толчка. Лука стоял в центре отсека у перископа и командовал:
– Малый вперед. Скорость пять узлов. Кутуз, у нас есть торпеды?
– Мы будем атаковать? – удивился я, потирая плечо.
– Еще как!
– Так точно! – отозвался Григорий Кутуз. – Авиационные.
– Авиационные?! – обрадовался Федор Березин, крутанув свой штурвал так, что я едва устоял на ногах.
– Умеешь пользоваться, сынок? – спросил Лука.
– Приходилось видеть.
– Заряжай!
Наступив мне на ноги, в корму пронесся матрос-штрафник.
Выяснилось, что боезапас состоит из четырех торпед диаметром сорок два сантиметра.
Нас снова качнуло. Впрочем, качало постоянно. Просто в этот раз особенно сильно. Я на карачках пополз к пульту управления. За штурвалом сидел Федор Березин и следил за сонаром переднего обзора: по черному экрану плыли размытые зеленоватые тени. Я хотел спросить, что это значит, но увидел более интересное устройство, на котором было написано: “Без надобности не лапать!” и которое было накрыто прозрачным колпаком.
– Это что такое? – спросил я.
– Рычаг экстренного всплытия, – пояснил Федор.
– Понятно, – сказал я. – Если тронуть, то взлетим, как ракета? – уточнил я.
– Да, – радостно ответил Федор Березин, не очень задумываясь о своем ответе.
Он был на вершине блаженства – дорвался хоть чем-то порулить.
– А это?
– Дифферентомер, кренометр и глубиномер.
Я бы и с третьего раза не запомнил. Леха Круглов впялился сумасшедшими глазами в круглый экран радара бокового обзора, на котором вычерчивалась береговая линия и какие-то объекты в виде прямоугольников.
– Что происходит? – почему-то шепотом спросил я.
– Конвой обнаружили, – так же шепотом ответил Леха, тыча грязным пальцем в квадратики на экране.
Квадратиков было много – больше двадцати. Леха подводил к ним курсор и нажимал кнопку “маркировать”.
– После этого объект попадает на этот экран, – Леха показал на устройство, – в котором объекту присваивается номер. Например, А10.
– А что значит А10? – спросил я.
– Это…– Леха показал, – а вот здесь в углу возникают его характеристики: скорость, надводный или подводный.
– Понятно, – сказал я. – А это?
– Это антенна, которая выпускается на кабеле, если надо засечь ну очень крутой объект. Но мы ею не пользуемся. Здесь и так все видно. Вот еще один. Очень похож на баржу. А это что-то большое.
– Я его уже давно наблюдаю, – сообщил Лука. – Иди посмотри.
Едва наступил рассвет, но в перископ хорошо был виден берег Котлина и силуэты кораблей напротив. В центре выделялся настоящий крейсер, который находился как раз в пересечении сеточки перископа.
– Откуда на Марсе крейсер?
– Огромный черный корабль, – прокомментировал Федор Березин, глядя на свой сонар.
– Даже не делают противолодочных маневров, – покачал головой Лука.
– А что должны? – спросил я.
– По идее… – садистки ухмыльнулся Лука. – Непуганные еще…
– Все аппараты заряжены! – доложил Григорий Кутуз.
– Вот по этому и влупим, – сказал Лука, указывая на громадину в центре строя.
– Вводи в первый и второй данные по цели Е19.
– Готово!
– Ну с богом! – произнес Лука и перекрестился. – Огонь!
Раздался шипящий звук, затем сразу еще один. Лодку подбросило.
– Федор! Следи за глубиной! – крикнул Лука. – Заряжающий!
– Есть! – отозвался Кутуз.
– В первый введи данные по цели Г5, а во второй – по цели Б15.
– Готово!
– Огонь!
Подлодку снова подбросило. Я посмотрел в перископ – на этот раз корпус почти выскочил из воды, на его покатых боках плескались белые гребешки волн. В таком виде мы были прекрасной мишенью. Благо еще, было темно да и по стечению обстоятельств мы находились на фоне Котлина с темной стороны горизонта.
– Федор, по команде приготовься к погружению на тридцать пять метров и смене курса. – Лука, как настоящий подводный волк, следил за целями, растопырив локти. – Скорость пятнадцать узлов.
Вдруг раздался взрыв и сразу же еще один.
– Вот это катаклизм! – крикнул Лука, не отрываясь от перископа. Погружаемся!
Перископ опустили. Григорий Кутуз открыл вентили главного балласта и продул цистерну быстрого погружения. Мы упали на глубину тридцать пять метров секунд за десять и на полной скорости понеслись в сторону Котлина. Еще примерно через минуту прозвучало еще два взрыва. Никогда не думал, что под водой можно так быстро перемещаться. Теперь главным лицом на подлодке выступал Леха. Он выкрикивал глубину погружения и расстояние до острова.
– Глубина тридцать восемь… глубина сорок… сорок пять… До Александра десять кабельтовых, девять кабельтовых...
– Скорость пять! – скомандовал Лука. – Глубина сорок. Курс двести семьдесят.
Лука колдовал на картой. Похоже, у него что-то не получалось.
– Позови Федора...
Пока они совещались, я рулил подлодкой. На экране сонара переднего обзора то и дело возникали зеленые фантомы. Они увеличивались в размерах и заполняли весь экран, но в конце концов исчезали, а вместо них появлялись новые. Я не знал, что и думать и ждал катастрофы, а позвать Федора Березина не решался, потому что они горячо спорили:
– Главное на отмель не налететь – фарватер узкий, – говорил Федор Березин, – а то с нами случится встречный катаклизм.
– Ну и что! – возражал Лука. – Погружаемся на восемьдесят и идем до Константина.
– А если мы уже рядом с Константином? Если ошибемся с местонахождением? Я так и не понял, где мы находимся.
Они уперлись в карту. Лука считал, что мы в районе банки Каменная. А Федор Березин – что мы в самой что ни на есть Каботажной гавани. Причем разница в местоположении “Ижоры” исчислялась восемью-десятью километрами. Выяснилось также, что ширина фарватера всего-то двести метром.
– Мда… – сказал Федор, почесывая шрам на лбу, – а по краям такие глубины, что мы будет словно черепаха на отмели.
– Надо всплыть и определиться по спутнику, – предложил Лука. – Или хотя бы оглядеться.
– А из-под воды?
– Из-под воды я не умею.
– Рискованно, – заметил Федор Березин. – А если нас заметят? Берег чей?
– Берег наш.
– Бабка надвое сказала, – проворчал Федор Березин.
– Но до него далеко, – стоял на своем Лука.
Наконец они решились, потому что считали себя военными и думали, что соображают больше нас с Лехой, но это не значило, что они имели право на ошибку.
– Стоп! – скомандовал Лука Федотов. – Вплываем.
Я почему-то подумал, что мы зря это делаем – бывают у меня плохие предчувствия. Но ничего не успел сказать – матрос Григорий Кутуз уже крутил вентили. Подлодку заметно качнуло. Лука поднял перископ и осмотрел горизонт.
– Горит! – удовлетворенно произнес он. – Горит… Один пепел…
Я встал к перископу, но за неимением возможности удовлетворился авиационным. Так вот, со стороны Лисьего мыса на нас заходил “бонга”.
– Погружаемся! – крикнул я.
– С какой стати?! – удивился Лука.
– Атака с воздуха!
Но была поздно. Мы только успели опустить перископ, Федор переложил рули да переключил обороты двигателя. Однако подлодка еще обладала инерцией всплытия, и хотя в магистралях высокого давления вовсю свистел воздух, пущенный Григорием Кутузом, а кингстоны и вентиляционные клапаны были срочно открыты, погрузились мы не сразу.
Точнее, мы вообще не погрузились, потому что нас так подбросило, как, наверное, не подбрасывало ни одну подлодку в мире. Казалось мы летим. И хотя я здорово ударился головой о переборку, мне показалось, что я слышу, как свистит ветер в рулях подлодки.
Приводнение было ужасным – страшный удар, и все провалилось во тьму.
***
Подлодка тонула. Вода была холодной и маслянистой, а воздух – густой и с привкусом металла. Где-то в магистралях временами что-то свистело.
Единственным положительным обстоятельством во всей этой истории можно было считать морскую ванную, которая смыла все наши запахи и грязь от пребывания в бабоне Троя.
Я пошевелился. Было абсолютно темно. Потом на панели управления включилась единственная лампа аварийного освещения. От этого сделалось еще темнее.
– Леха… – позвал я.
– М-м-м… – отозвался он.
В его голосе слышалось страдание.
– Водки дать?
– Дай…
– Нету…
– М-м-м… Пошел к черту!..
– Леха…
– Чего?..
– Ты планшетник куда дел?
– Какой планшетник?
– Твой-твой…
– Не помню...
Он закашлялся, и вода пошла рябью. В темноте я увидел, как белеет его лицо.
– А что?.. – спросил он.
– Да ничего. Просто я брелок нашел.
– Брелок?.. А… Ну да…
Он замолк, а лицо пропало. Видно, он соображал.
С помощью планшетника можно было осмотреться. Но меня почему-то останавливал опыт применения планшетка в военном городке. Помнится, мы тогда с Лехой вылетели через крышу. А теперь могли осмотреться только, пройдя через два корпуса подлодки и через толщу воды. Это был не выход. Наши души, или что там из нас выходило, могли элементарно не вернуться назад. Тогда мы с Лехой могли попасть в тяжелое положение – всю жизнь искать под водой “Ижору”.
– Ты чего молчишь? – спросил Леха.
– Была возможность встретиться с женой, и то не получилось…
– Ты знаешь, почему я такой умный? – грустно спросил Леха.
– Почему?
– Потому что знаю, что будет дальше.
– Ну и?..
– Зря расстраиваешься.
– Почему?
– Она замужем за богатым человеком?!
– Даже слишком, – ответил я.
– Такие люди имеют возможность купить собственный бабон.
– Я не знал об этом.
– Конечно, не знал, все сделано келейно, втихую. Даже через парламент не проводилось. Она тебе оттуда и звонила. У нее теперь свой кусок города с центральным почтамтом. И никого там нет. Ей и тоскливо.
– Пожалуй, об это стоит написать статью, – заметил я
