Краски последних дней

поинтересовался, отдуваясь, Сергей.
– Занавески, – невпопад ответила девушка, что-то высматривая в шкатулке.
«Очень смешно! Самое время!»
– А на хрена они нам сейчас, перед боем? Чтобы враг не увидел? Или, восхитившись фасоном и расцветкой, панически бросился прочь? – не удержался от издевки.
– Да, не на окна они, – буркнула Анна тоном «отвяжись».
«Здрасьте, приехали!»
– А куда? – уже с неподдельным интересом спросил Сергей.
Анна нашла, что искала, и громко захлопнула шкатулку.
– Занавески – чтобы картины Андрея прикрывать. Чтобы они не выдыхались, что ли. Не теряли… – Анна наморщила лоб, силясь вспомнить слово. – Блин, Матвеевна, ведь говорила… Черт, забыла!
«Опять Матвеевна! Что Андрюха там малюет?»
– А посмотреть можно?
– Уже нельзя! – веско отрезала Анна.
«Ну, мне-то Андрюха не откажет теперь, надеюсь?» – решил не обострять он.
Вооружившись длинной цыганской иглой, девушка надела на палец трофей из шкатулки – наперсток, и начала прикладывать к материи кусок суровой нити, не забывая бестолково тыкать иглой в разные стороны, примеряя длину. Сжалившись, Трынделка отобрала иголку и взялась за дело сама.
Сергей показал язык Анне, передразнивая ее таланты швеи. Анна показала ему палец. Средний. С милой улыбкой.
«Пора, короче, делом заниматься», – трактовав таким образом намек, он выпятил живот и вышел из кухни.
Яшка, покуривая, маячил под грушей. Трезвый и мокрый.
«Хороший способ приведения себя в порядок».
– Как дела? – спросил Сергей.
– Ты мне объясни, – недовольно проговорил Яшка, – зачем на дорогу ставить путипры эти?
– Пюпитры! – поправил его Сергей.
Идея с пюпитрами пришла ему в голову не спонтанно. Он единственный, кто более-менее общался с бойцами из банды Пеннивайза. Практически у всех давно сорвало крышу – у кого от вседозволенности, у кого от наркотиков. Они привыкли к легким победам и препятствия просто сметали с пути. Пюпитр – глупое препятствие. Кого напугаешь сибирской язвой перед концом света? Следовательно, бойцы не оставят их без внимания. Будет смех, шум, возможно, стрельба на меткость. Однако так они дадут знать о себе!
У Сергея не было лишних людей для пикетов и дозоров, потому велел Яшке не выделываться и выставить пюпитры как можно дальше от особняка. В то, что их не перестреляют поодиночке, он верил тоже. Потому что… гм, да потому что других вариантов не было. Они столько раз шатались по округе без оружия! Кодекс чести для Пеннивайза и банды, понятно, не писан, но… отстреливать исподтишка не в их стиле. Пенни любит представления!
Сергей зашагал к сеновалу и, словно натолкнувшись на невидимую стену, резко остановился: «А если нужно будет применить пытку?! Смогу ли я? Будет ли в ней смысл, коль, по ходу, все уже известно?»
Поразмыслив, он пришел к выводу, что вопросов к Александре у него практически нет. Так, мелочевка. А вот что с ней делать дальше – тот еще большой вопрос. Оттягивая время, помог одному из «эйтов» и Хильде – не забыв выторговать страстный поцелуй и бескорыстно подарить свой, – притащить в дом два ящика пустых бутылок. Наконец-то займутся приготовлением коктейля Молотова!
«О! Девчата заняты, значит, теперь! Надо идти… ха, в пытошную. Вот только покурю напоследок…»
На сеновале присутствовали: бдительный Гарри с автоматом, смачно поедающий кочан капусты теленок Толстик, довольно улыбающаяся Сеголетка и пленница с кляпом во рту и живописно расцарапанным лицом.
«Сеголетка отдала должок…» – Сергей уже знал о сложных взаимоотношениях между Александрой и Сеголеткой.
Пленница была крепко связана. Точнее, туго, почти как мумия, закатана в веревку. Узлы потрясали размерами и бестолковым расположением. Несомненно, вязал Яшка. Впрочем, Сергею было не до удобств допрашиваемой.
Сначала он хотел прогнать всех любопытных вместе с охранниками и прочим, пока еще по причине малолетства не рогатым скотом, а потом передумал. Какие могут быть секреты между своими! Главное – Хильды здесь нет. Ему было бы неприятно и стыдно проводить допрос Александры в присутствии любимой.
Опустившись на корточки перед шпионкой, вынул кляп. Зрители заинтересованно подались вперед. Александра с ненавистью и вызовом уставилась на него.
– Говорить будешь? – ласково поинтересовался, выдержав взгляд.
Секундная обескураженность и легкий кивок.
– Вопросов будет немного, – предупредил он. – И, честно, меня больше волнует совершенно другое. Я не знаю, что с тобой делать дальше. Вне зависимости от полученных ответов.
– А ты отпусти меня! – прочистив горло, предложила Александра, лукаво глянув. – В обмен на такую информацию, что крыша поедет! Идет?
– Чем ты меня можешь удивить? – усмехнулся Сергей. – О банде Пеннивайза и грядущем штурме я уже знаю. Про то, что ты собирала информацию о наших припасах, вооружении и топливе, и передавала через Ноля – тоже. Пенни так обеднел, что нуждается даже в нашем мизере? Ой ли! – ненатурально округлил глаза. – Да мне тебя и спрашивать не о чем. Разве о Нолике! Как он выжил после взрыва, что я устроил в Харькове? Наверное, хочет свести со мной счеты. А может, забыл уже. Суну я, пожалуй, кляп обратно и пойду заниматься делами. А с тобой разберемся после штурма. Если выживем, конечно. Руки сейчас марать об тебя, неохота. Видишь, я раскрыл все карты, и у меня флеш-рояль! Не находишь?
«Елки-палки! А ведь, действительно, мне ее признания ни к чему!»
– Не нахожу, милок, – в тон ответила Александра, – У Пенни двести стволов. Обложили вас, как кроликов! Смотрели, как вы тут тупили и херней занимались, и ржали!
Александра была обескуражена. Все ее козыри оказались никому не нужны. Нагнать страху не получилось. Диктовать свои условия – тоже. Снисходительно пообещать чего-нибудь… Ощутить торжество и удовольствие от их ужаса… Где мокрые штаны?! Где трясущиеся руки и трусливо бегающие глаза?! Где унизительные просьбы о помиловании?!
Сергей безразлично зевнул. Увечный с сукой Сеголеткой откровенно издевательски рассмеялись. Это подстегнуло ее к новой волне вдохновенного вранья. Впрочем, сейчас она верила в то, что говорила:
– Пенни специально не торопится штурмовать вас, чтобы вы ощутили нормальную жизнь, вкусили, так сказать, прелести. Чтобы потом – бац! – взять вас тепленькими, и по жилам, по косточке, по ноготку, по кусочку кожи, по живой мышце, по натянутому нерву тянуть из вас жизнь. Слушать крики и мольбы. Упиваться вашей болью. И вы все будете в сознании. Медленно, ме-е-едленно! А потом танец! Ты помнишь его великолепные танцы?
Эффект был достигнут лишь частично. Калека побледнел, а сисястая падла ахнула, прикрыв пасть своей граблей. А этому... этой сволочи хоть бы хны! Вежливенько так, с ленцой, улыбается, скотина. Закурил, колечки пускает, мудак. Что ж, выложим последний козырь!
Чем больше Александра живописала ужасы, тем меньше ей верилось в то, что говорила. Сергей же вообще считал… э-э, и даже вроде кто-то ему говорил женским голосом, что в банде осталось совсем немного бойцов. Интересно только, кто? Весь нынешний расклад просто вопил об этом. И приход Ноля тайком, и подсчет шпионкой припасов. Какие двести стволов?! Их осталось совсем немного, и они на мели! Естественно, будет бой, но уже не бойня, как казалось сначала. Шансы общины росли как на дрожжах. Ну-ну, послушаем, что пленница еще напоет?!
– А, кстати, чуть не забыла, – словно спохватившись, произнесла: – У Нолика моего была раньше другая фаворитка. Хильдой звали! Не знаешь такую? Какой роман был! Какие страсти! Только потом она прилипла к нему как банный лист. Как кошка за ним по пятам. Надоела! Он и бросил ее. И выбрал меня! И еще, – она перевела дух, – Нолик-то СПИДом болен. И все это знают. А они с Хильдой кувыркались, в отличие от меня, без презервативов. Не веришь? Спроси у Анны или Айгули! Они ведь в плену у Пеннивайза были, ты не знал? Только Нолик вытащил Хильдочку к себе в постельку, чтобы по рукам не пошла. Или уже после того? Не помню!
«А-а! Пробрало-таки!» – счастливо подумала Александра.
Однако насладиться моментом торжества ей не дали. С одной стороны быстро подъехал Гарри и, немыслимо изогнувшись, ударил прикладом автомата по голове. С другой стороны подбежала Сеголетка и изо всех сил пнула уже бездыханное тело в бок. Взаимоотношения Сергея и Хильды, хоть и только зародились, но являлись секретом Полишинеля.
Сергей словно окаменел. Отрава, исторгнутая из уст Александры, начала свое грязное дело.
– Да не верь ты ей! – неуверенно воскликнул Гарри.
– Врет она все! – вторила ему Сеголетка.
– Угу, угу, – кивнул Сергей, продолжая смотреть в одну точку.
– Жалко, не прибил ее, – принялся сокрушаться Гарри, нервно нарезая на коляске круги.
– Да я бы эту тварь удавила за поганый язык, – всхлипнула Сеголетка.
Кляп, раздавленный колесами, зарылся в сено. Сергей поднялся и невидящим взором окинул помещение. Что я тут делаю? Что я, вообще, здесь делаю? Зачем все?
– Серый, – предостерегающе затараторил Гарри, – она специально, чтобы больнее сделать. Неужели не ясно?
– Во-во! – поддержала его Сеголетка, старательно пряча глаза.
Теленок, сочувствуя, выпустил газы.
– Ну да, ну да, – снова покивал головой Сергей и на негнущихся ногах вышел во двор.
Ласковое заходящее солнышко и легкий приятный ветерок никак не затронули его. Зыбкий туман и онемение тела вкупе с бьющими в висках молотками – таково было его состояние.
На кухне Трынделка с Анной продолжали возиться с занавесками.
– Аня, – негромко позвал.
Та недовольно отозвалась.
– Вы долго были в плену у банды Пеннивайза? – онемевшими губами спросил он.
– Не-а, – ответила девушка. – Я – совсем чуть-чуть. Это Хильда с Айгульчиком долго. А что?
– А почему не рассказали нам?
– А вы спрашивали?! – вызверилась Анна. – А что такое?
– Ничего, – с трудом пожал плечами Сергей. – Я просто слышал, что там издевались над девушками.
– При мне такого не было, – поразмыслив, ответила Анна. – Хотя раньше девчонки говорили, что там такое творилось!.. Вон, Александра…
– Меня не интересует Александра! – резко оборвал Сергей. – Правая рука Пеннивайза по имени Ноль СПИДом болен?
– Ну, это не секрет, – протянула Анна. – Они все там чем-то больны. Вот этот Ноль как раз ни одной юбки, сволочь, старался не пропускать.
Трынделка прекратила шить и, закусив нить зубами, с интересом слушала.
– Понятно, – безжизненно прошептал.
Казалось, небо обрушилось на Сергея еще на сеновале. Вышло, что нет. Согнувшись от невыносимой тяжести, он вышел из кухни и побрел в душ.
«Как теперь жить? Что вообще делать? Я болен СПИДом! Меня предали!»
Стащив рваную, прокопченную одежду и тщательно намылившись, встал под теплые струи воды. В голове царил сумбур и хаос. И только единственная мысль крепко завладела мозгом: «Пусть, ну, пожалуйста, пусть Гарри или Сеголетка проболтаются Хильде. Я не хочу, не смогу ее видеть. Пусть она узнает и поймет, что я видеть ее не хочу, не смогу. Нужно дотерпеть до завтра. Может, повезет, и меня пристрелят?»
***
Весь вечер и практически всю ночь Сергей бешено готовился к отражению штурма. Его обуяла истерическая деятельность. Сначала он собрал все имеющееся в их распоряжении оружие и заново почистил, проверил пристрелку, пересчитал патроны и собрал боекомплекты, положил свой бронежилет на