в носик, в щечку…
Губы почти без его участия раздвинулись в улыбке. Было приятно до одури. Разве что расстроили тени под глазами любимой.
«За меня волнуется», – с гордостью подумал.
Обнять Хильду не получилось. Зато – ах! – удалось незаметно почесать пятку о бортик кровати, поделив удовольствие от процесса чесания и нежного поцелуя в губы. И где получил больше кайфа, даже затруднился бы ответить. Задать вопрос, впрочем, как и похвастаться, он забыл, качаясь между сном и явью.
Хотелось лежать и лежать. Слушать, как медленно отступает боль и оживают мускулы. Однако никого из друзей такое положение дел не устраивало. Правильней было сказать, что, похоже, они были одержимы одной целью – не дать ему нежиться и дальше.
Следующим визитером оказался Яшка. Сопровождая появление шумом перепалки, он ввалился в комнату и, радостно скалясь, проговорил:
– Живой? Вот жалость!
«Шутник, ёпрст!»
– На, хлебни! – приказал, поднося чашку с подозрительно знакомым, судя по запаху, содержимым. – Это лекарство!
Не в силах противиться, Сергей вылакал подношение.
«Шмурдяк – лекарство от всех, мать их, болезней!»
– Убью, – отдышавшись, прошептал он и, подумав как следует, добавил: – А за ло-па-ту, спа-си-бо!
Яшка довольно загоготал и скрылся. Лекарство же, к слову, подействовало – перестала болеть правая рука. Следующей, наверное, согласно регламенту, была Анна. Сергей подготовился и успел задать вопрос первым:
– Кто?!
– Конь в пальто! – автоматически парировала девушка, прыснула и покраснела. – Ой, извините, дядя Сергей! Вы – настоящий герой! Мы все вами гордимся. Это было потрясающе!
Он попытался перебить хвалебную оду, потому что героем себя не считал. Волновало другое: что сталось с той гадкой книгой в конце, не устроила ли напоследок подлянку? Пару раз каркнув, обессилено затих. Анна словно угадала его желание.
– А как вы с книгой справились! Чудо просто!
«Угу! Хоть что-то прояснилось».
– Ой! – спохватилась девушка. – А что вы хотели узнать?
– Кто?! – поинтересовался в очередной раз и указал глазами на кровать.
– А-а! – догадливо кивнула головой Анна. – Это дядя Яшка с Андреем вас сюда перетащили.
«Да ладно! С Андреем?»
Сергею было интересно, да все не получалось спросить из-за проблемы с голосом, как удалось его сюда транспортировать. Список кандидатов был минимальным. А точнее, один Яшка, а остальные, гм… ну, вряд ли.
– Андрей потом еще раз приходил проведать, но вы еще спали. Он, кстати, сказал, что вы – мужик! – гордо закончила девушка.
«Мужик – не мудак! На поправку идет парень», – с законной гордостью подумал он.
Анну сменила Айгуль. Сергей с умилением послушал о том, как та в тоннеле подружилась с такой милой и дружелюбной собачкой, как они играли в догонялки и прятки, а потом собачка исчезла.
«Во как! Особенно – дружелюбной!» – успел подумать и снова отключился.
Когда в следующий раз открыл глаза, то обнаружил в комнате полный состав «Гамма Эйт» и помотал головой: «Пить не буду!» Певцы же, старательно перебивая друг друга, мешали разнобойные рассказы о приключениях в тоннеле с вокальными вставками и йодлями, ругались о чистоте ноты «ми», пели вразлад и невпопад, мазали мимо рюмок, наливая шмурдяк, выпив – фальшивили и снова беззлобно ругались.
От шума, галдежа и сивушных паров у Сергея закружилась голова. Когда они наконец-то, предварительно пожав ему руку и высказав массу бестолковых напутствий по пути к скорейшему выздоровлению, покинули комнату, он отпраздновал частичное возвращение голоса, осторожно выругавшись. Ободренный, попытался встать. Как оказалось, мышцы были против, их вполне устраивало желеобразное состояние.
В дверях замаячила Сеголетка. Судя по лицу, ее распирали новости. Сергей поощрительно кивнул головой.
– Тощая сучка – предательница! – с порога заявила девушка, даже забыв традиционно выпятить бюст.
– По-под-роб-ней! – шаткое перемирие с голосом выразилось таким вот образом.
– Она ночью встречалась в палисаднике с перцем по имени Ноль!
«Ну, вот! Сколько веревочке не виться…»
– Пен-ни-вайз… что?
– Кто?! – удивилась Сеголетка.
«У Ноля эмиссарская ходка. Обстановку изучает?»
Настроение, тем не менее, поднялось. Скоро закончится изнурявший неопределенностью кошмар по имени Мстительный Пеннивайз. Внутренне он давно был готов к подобному раскладу.
– Сколь-ко их?
– Не говорили они об этом.
– Ког-да ш-ш-штурм?
Сеголетка выпучила глаза.
– З-завтра днем! – обескуражено проговорила.
Сергей внутренне усмехнулся. Сюрприз не удался! Эх, знала бы ты девочка…
– Нак-ло-нись ни-же. Тя-же-ло го-во-рить!
Лежать в его состоянии под молочными железами – то еще удовольствие, причем предельно далекое от сексуального.
– Та-щи бу-ма-гу и руч-ку. Зо-ви «эй-тов» и Яш-ку. Быс-тро!
«Фух! – перевел дыхание, освободившись от тяжести. – Как она их, бедная, носит?»
Первая же коляска застряла в дверях. Пьяный Гарри, развернувшись на сидении, принялся давать указания по освобождению агрегата не менее пьяному Яшке. С горем пополам освободили. Вторая коляска повторила судьбу первой с той лишь разницей, что ее заклинило намертво.
Сергей застонал: «Ну что с ними делать? Ни поддержки, ни опоры!»
Яшка решил проблему оригинально, то есть дебильно. Он выбил к чертям собачьим лутку, повлекшую за собой вторую половинку двери, коляску и восторженного «эйта». Остальные въехали в комнату более-менее благополучно. Мастер на все ноги тут же вознамерился все отремонтировать. Лукаво подмигнув собутыльникам, показал рукой с оттопыренным большим пальцем и мизинцем, какой именно инструмент для этого нужен.
К счастью, Сеголетка, бдительно охранявшая тылы, ремонту воспротивилась. Сергей благодарно кивнул и принял от нее бумагу и ручку. Исписав половину страницы под аккомпанемент непрерывных подначек в адрес девушки, он закончил и по слогам гаркнул:
– Зат-кну-лись!
Награда в виде блаженной тишины и внимания стоила затраченных усилий! «Вырабатываю командный голос!» Он подал Сеголетке лист и велел читать, а «эйтам» и Яшке пригрозил кулаком.
Текст гласил:
«Александра – засланный казачок! Банда Пеннивайза в курсе всех наших дел. Протрезветь – немедленно! Все, черт побери, серьезно! Ее взять, связать и посадить под охрану на сеновал. «Эйты» – с оружием, Яшка – вяжет. Предупредить всех! Распределить, на всякий случай, дежурства на ночь. Сделать новые пюпитры с предупреждениями и выставить на подходах к особняку. Если оружие не почищено – почистить. И мое тоже! Собрать все патроны. И приготовьте, наконец, эти чертовы коктейли Молотова, нахрен. Хильду и Анну потом ко мне. Выполнять!»
Сергей вспомнил имя «эйта», грозившегося изготовить коктейль Молотова. Викентий! Не имя, а издевательство какое-то. Н-е-ет, «эйты» теперь навсегда!
Сеголетка прочитала без ошибок. Даже угадала с упором на ключевые слова, добавив от себя ругательств. Текст, впрочем, от этого только выиграл.
Мужики еще чего-то ждали. Сеголетка сложила лист пополам, потом еще. Превратив его в маленький квадратик, бросила под ноги. «Эйты» и Яшка, как зачарованные, следили за ее манипуляциями. Сергей набрал побольше воздуха, намереваясь на них наорать, но его опередила девушка.
– Бегом! – рявкнула она так, что зазвенели стекла в окне.
«Молодчина!»
– Про-сле-дишь! – попросил он, когда импровизированная бригада по протрезвлению и поимке шпиона, грохоча, покинула помещение.
– С удовольствием! – решительно ответила та.
Оставшись один, Сергей попытался отложить мысли о завтрашнем штурме. Позже, позже, сначала нужно восстановиться. Потом уж…
Немало вопросов сегодня разрешилось, а сколько еще осталось! Почему не показываются Матвеевна и сестры-послушницы?
У дверей вежливо кашлянули. Сергей откорректировал мысль: «Почему меня до сих пор не посетила Матвеевна?»
Мария и Елизавета, взявшись за руки, шагнули в комнату.
– Доб-рый день! – Сергей решил таким образом прояснить для себя время суток.
Возражений не последовало.
«Как время летит, – опечалился он и тут же спохватился: – Кстати, я у них еще не спрашивал о дате».
Спросил.
– Тридцать первое июля!
«Пенни, сволочь, кто бы сомневался! Решил устроить большое первое августа. С фейерверком и представлениями!»
– Спа-си-бо! – Сергей решил не терять времени даром и начал подтягивать ноги.
– Это тебе спасибо! – хором ответили они. – Сделал доброе и важное дело.
«А что толку! Завтра это, возможно, для нас не будет иметь никакого значения…»
Как ни крути, а «завтра» вплеталось в «сегодня». Накануне неминуемого боя расклад сил – особенно, глядя на кротких богомолок, – был явно не в их пользу.
«А у меня есть выбор?» – спросил себя.
Выбор был.
Сбежать.
С Хильдой.
А Пеннивайз всех почикает в капусту. Поглумится над трупами еще. А может, и над живыми. Над Яшкой. Другом, собутыльником, братом по никчемности, помощником… Над «эйтами» с великолепными голосами, которые охрипнут от боли и страданий… Над Сеголеткой, Трынделкой, Анной, безвинной Айгулькой, Матвеевной, послушницами, Андрюхой? Нет, уж!
«Прочь, поганые мысли!» – приказал себе.
– Ни-че-го та-ко-го я не сде-лал, – твердо ответил. – Ес-ли не сек-рет, при-знай-тесь, ка-кую вы роль иг-ра-ли в ри-ту-але?
– Сущие пустяки, – ответила более словоохотливая Елизавета, – держали реальность тоннеля…
«И нехило держали!»
– …точнее, Мария держала. А я изредка толкала ее локтем, когда она невольно начинала думать о другом. Ну, терять картинку, в смысле. Одно и то же долго держать тяжеловато!
Мария согласно кивнула.
«Ого! – уважительно присвистнул Сергей. – Я бы так не смог. Факт! Проверено не раз».
– А ка-нал? Что та-кое из се-бя?
Сергею хотелось развеять последние крохи скептицизма.
– Энергетическая субстанция, – охотно ответила Елизавета. – В местах веры таких каналов множество. Матвеевна выбрала наименее… захламленный.
Последнее слово далось ей очень тяжело, ведь Сергей крушил и символы ее веры тоже.
– Ну, как? Уда-лось все? – осторожно поинтересовался.
Все предыдущие визитеры говорили о чем угодно, только не о результатах ритуала. Скорее всего – не знали. Послушницы же были ближе всего к Матвеевне, и Сергей надеялся на подробный ответ.
– Думаем – да! – посмотрев на Марию, ответила Елизавета. – Дело в том, что Матвеевна после ритуала впала в беспамятство и до сих пор не пришла в себя. Она в соседней комнате.
– А что так?
– Она ж душу всю и веру вкладывала в клич. Да и само слово пришлось говорить бессчетно. Гнала самое себя к Ладе! А оно и на слово не похоже. Аж мороз по коже! – поежилась Елизавета.
– А я ни-че-го не по-чув-ство-вал!
– А ты хоть во что-нибудь веришь? – проницательно взглянув на него, парировала Елизавета.
«Черт подери! Хорошо! На этом поле я бит! – чуточку расстроился Сергей. – Хотя, с другой стороны, теперь нет резона их прятать в погреб при особняке, как планировали раньше. Пусть они остаются тут. Будут присматривать за Матвеевной. Глядишь, может, и пронесет. Будут потом с Ладой в ладушки играть да на наши могилки цветы носить», – не удержался в конце от черного юмора. Однако для проформы спросил:
– А вы стрел… с ору-жи-ем обра-щать-ся умее-те?
Ответом были недоумевающие взгляды.
– Вот и лад-нень-ко, – облегченно проговорил. – Оставайтесь при ней. Завтра возле особняка будет очень
