мстительно пихнул его в кювет, подходя к информационной доске.
Прочитав написанное, Ноль изумился: «Что за бред?! Кого этим сейчас можно удивить?»
Оказалось – можно. Махарик, дочитав текст, подпрыгнул и завопил:
– Пацаны! Я первым возьму на себя удар язвы. Мне она не страшна. Я ею уже болел. Ха-ха-ха!
Сорвавшись с места, он через поле бросился к коттеджному поселку. За ним, прихрамывая, поковылял Жаба – не то верный смутно понимаемому долгу Гиппократа, не то желая насолить Нолю.
Все потянулись к мотоциклам. Ноль чертыхнулся:
– Это не по плану!
А когда со стороны дома раздалась очередь из пулемета, звонко очертив красивую линию по полотну дороги прямо у пюпитра, он обреченно понял, что план нужно кардинально менять.
***
Айгуль маялась на чердаке. Непоседе было сложно усидеть. Исследовав первым делом пыльное помещение, сложила в кучку найденные трофеи. Стопка древних журналов «Здоровье» оставила ее равнодушной. Пара десятков виниловых пластинок фирмы «Мелодия» – ну, покатать по полу разве что. Они оказались такими хрупкими! Нарисовав пальцем решетку на пыльной половинке окна, поиграла, как на струнах, с прорвавшимися в комнату лучиками. Сделав из бумаги шапочку, поразмыслила, на кого хочет быть похожей больше – на Хильду или Анну? Быстро решила, что на обеих.
В окно смотреть было скучно. Она честно стояла, досчитав ровно до тридцати. Дальше не умела и не видела в этом смысла. Телевизор же трогать было нельзя. Он и так едва балансировал на покатой крыше. Спев песенку и вволю порывшись в носу, скатала и размазала по полу скрупулезно изученные извлеченные сокровища и, сорвавшись, попрыгала на одной ноге. Потом на второй. Затем грохнула ящик с древней алюминиевой посудой на пол и счастливо расчихалась от поднявшейся пыли. Присев в уголочке, немножко поплакала, вспомнив маму, потом решила сделать бабуле, когда она выздоровеет, сюрприз. Только вот какой – пока не придумывалось.
Выстрелы, прозвучавшие этажом ниже из комнаты дяди Сергея, стали для нее громом среди ясного неба. Айгуль опрометью метнулась к окну и ошалело застыла. Пропустила! Разбойников проморгала! Ей доверили такое дело, а она подвела всех! В отчаянии топнув ногой, толкнула телевизор. Звук разбившейся дорогой техники сигналом, увы, не прозвучал.
Разревевшись, выругалась, спохватившись, хлопнула себя по губам, и заплакала еще сильнее, уже от боли. А через минуту, гневно сверкая узенькими глазками, она грозила разбойникам кулачком. На душе было гадко.
– Я не справилась! – крикнула она.
Стрелять начали с разных сторон.
Айгуль решила погибнуть, чтобы смыть кровью позор, но для этого нужно было как минимум спуститься. Дело в том, что после сигнала, который она испоганила, ее функции исчерпывались. Что ей дальше делать, так и не решили.
– Не сидеть же мне все время на чердаке? – спросила Айгуль, мысленно адресуясь к бабуле.
Та была против. Тогда девочка адресовала вопрос к дяде Яшке. И он согласился, что в бою потребуется помощь всех.
– Вот и хорошо! – проговорила она и тщательно закрыла обе створки окна. Бабуля учила ее быть аккуратной.
Осторожно приоткрыв дверь, прислушалась к происходящему внутри дома. Там только стреляли да изредка ругались.
– По губам бить за такое надо! – назидательным тоном произнесла девочка, спускаясь вниз. – Значит, меня ругают, а сами выражаются, как хотят.
И все равно на душе скребли кошки. Единственное поручение – и то не выполнила. Спустившись ниже, попробовала представить, как на нее будут все смотреть, и на глаза снова набежали слезы.
– Дура ты! – в сердцах выпалила и стукнула кулачком по стенке.– Тебе нельзя доверить ничего! Вот!
Еще через пару ступенек, обдумав и отбросив мысль покончить жизнь самоубийством по причине полного незнания этого процесса, решила действовать по обстоятельствам. Однако на втором этаже, куда спустилась, она увидела лишь закрытые двери и горестно вздохнула:
– Закрылись! Чтобы не видеть меня. И правильно! Поделом мне! – Айгуль бесцельно побродила по коридору, внезапно подпрыгнула и заговорщицким шепотом произнесла: – Чш-ш-ш! Я знаю, кто требует моей защиты. Только тихонечко, чтобы никто не увидел.
Неслышно спустившись, промелькнула через холл и выскочила во двор. На сеновале должен быть Толстик. Ее милый теленочек. Он, конечно же, испугался выстрелов и плачет, бедненький. Быстрее к нему!
***
Сергей прищурился и еще раз пересчитал атакующих. И снова выругался. Девять человек? Не смешно. Банда явно разделилась. Не может быть их так мало.
К гриму на их лицах он отнесся спокойно и с пониманием. Психическая атака. Шутка в духе Пеннивайза. Только вот поведение некоторых выходило за пределы логики.
Мотоциклисты, поняв правильно упреждающую очередь из пулемета, на рожон лезть не стали, разделились на две группы и подались назад. Сергей уже ругал себя за благородство. Жахнул бы в толпу, ёпрст! Вот, дурень!
Куда прутся еще двое пеших? Да еще так бестолково? Один вообще без оружия. По странной траектории – и не к дому? За ним, размахивая руками и поблескивая очками, ковылял другой, увешанный оружием. Поссорились, что ли? Блин, что за фигня творится?!
Наведя ствол пулемета на бегущих к поселку, дал очередь по первому. Тот упал. Второй моментально залег.
– Счет открыт, – пробормотал Сергей. – Каким он будет к концу боя?
Из одного из соседних окон в сторону залегшего бандита полетела бутылка с зажигательной смесью. Сергей мысленно похвалил бросок. Толково! Кто именно бросал, он решил не думать, иначе мысли уткнутся в Хильду.
Бутылка, разбившись о край дороги, щедро расплескала горящее содержимое, тем самым преградив путь второму бандиту к дому. «Если он к нему собирался…» – поправился Сергей. Пока этих двоих можно исключить из боя.
Высунувшись из окна, он принялся осматриваться. Где остальные бандиты?! Неужели полезли через огород?
Возле уха злой осой вжикнула пуля. Сергей отпрянул и опустился на пол. Кто стрелял?
Осторожно выглянув, едва не разинул рот. Тот, второй, очкарик достал из рюкзака – ну, кто бы мог подумать? – стальной лист и, пользуясь саперной лопаткой, вкопал его перед собой. Рядом лежал автомат. Он, что ли, стрельнул? Получай, сучонок! Сергей выпустил длинную очередь.
– Ножки-то прибрать тебе некуда, очкарик!
Пуля, а может, две, попали тому в ногу. Боец взвыл. Красота! Со стороны коттеджного поселка послышался звук движущегося транспорта. Ну, вот и началось!
Сергей принялся пересчитывать оставшиеся патроны к пулемету. Сейчас будет настоящая драка.
Боеприпасов осталось на две полноценные очереди.
***
Андрей проследил за полетом бутылки с зажигательной смесью. «Анна бросала!» – безапелляционно, разве что с малюсенькой долей ревности подумал с гордостью.
Он прикинул расстояние и свои силы и пришел к выводу, что, пожалуй, сможет добросить бутылку до бандита, что окопался за стальным щитом. И даже попробовать попасть в щит. А Серега тогда этого мудака живо прикончит. Раскрыв створки окна, взял бутылку в правую руку и начал делать вращательные движения, разминаясь. Стоп! А для чего торчит тряпка в горлышке?
Пуля врезалась в оконную раму, брызнув мелкой щепкой.
– Ой! – брякнул, падая на пол.
«Нужно отлепить от стены первую картину, она как раз на линии огня!» – испугался он.
И вовремя. Едва успел снять полотно, как в стену впилось несколько пуль.
«Фух!» – положив холст на кровать лицом вниз, с облегчением вытер пот.
Стрельбы стало чересчур много. От грохота сотрясался весь дом.
«А ведь из моего окна отличная траектория для броска», – ущипнула совесть.
Еще несколько пуль испортили обои, заставив вжаться в пол.
– Да пошел ты в жопу! – пробормотал Андрей, разрешив дилемму не в пользу страха.
Не раздумывая более, схватил бутылку и метнул. Попадание было идеальным. Но восторженный вопль так и не прорвался наружу. Бросок был, конечно, произведен великолепно, но на диво бездарно. Огонь-то не вспыхнул!
«Вот, тупица, фитиль надо было поджечь, – укорил себя, выбираясь из комнаты. – Такой бросок запорол!»
Осталась одна бутылка. Последний шанс на реабилитацию. Загвоздка была в спичках.
«Надо у девчат огня попросить», – решил он. Спускаться вниз, к мужикам, было не в пример стыднее.
Сунувшись в комнату Анны, тут же отпрянул, покраснев.
– Вали отсюда! – донеслось из-за уже закрытой двери.
– Раздетая. В трусиках и лифчике. С автоматом. Вот так! – сообщил перилам, прижимая к ним горячее лицо. – Мамочки! Я ее люблю!
Образ Анны заслонил все. Кровь бухала в голове как заправский агрегат по вбиванию свай.
– Валькирия! – задыхаясь, прошептал онемевшими губами. – Я обязательно напишу тебя такой!
В голове моментально начала складываться концепция будущей картины. Открытое настежь окно. Яркое солнце, заставившее гореть пушок на ее теле. Анна, стоящая спиной, с распущенными волосам и автоматом, дулом вниз, в руке. В трусиках и лифчике. В трусиках и лифчике.
– Сука, получай! – крикнула Валькирия за дверью и выпустила очередь из автомата.
Андрей подпрыгнул и, часто моргая, вытер вспотевшие ладони о футболку.
– Чего это я, фантазер хренов, стою?! Дело надо делать.
Визит в комнату Хильды закончился еще плачевнее. Наставив на него автомат, она просто вытолкала прочь. Одетая, но чужая-чужая.
– И сказать ничего не успел, – пожаловался в пустоту Андрей, усаживаясь на ступеньку, – У всех есть автоматы и дело, а мне что теперь?!
Истерический вопль души утонул в грохоте стрельбы.
***
Пеннивайз сидел под кустом и плел венок. Пальцы неожиданно ловко управлялись с ломкими стебельками ромашки, васильков, мышиного горошка, пастушьей сумки и еще каких-то цветов. Венок выходил на славу. Повертев его так и сяк, решил сделать шляпу. Для каркаса нужны были длинные и крепкие стебли. Оглядевшись по сторонам, решил сходить на пшеничное поле. Стрельба то утихала, то усиливалась.
Он считал, что пока рано вступать, точнее, выступать с сольным номером. Нарвав охапку стеблей с тугими колосками, вернулся обратно. По дороге лишь мельком, одним глазом, но с бонусом двоения, взглянул на расклад боя.
«Не ошибся я в тебе, Нолик! – удовлетворенно подумал. – Только не та ситуация, чтобы показывать гениальность стратегии и тактики…»
Отряд разделился, что было не по плану. Впрочем, это уже неважно. Лекарь и обдолбыш залегли в непосредственной близости от дома. Обдолбыш, судя по всему, навсегда. Со стороны поселка двигалась пара мотоциклов без седоков. Ага, в помощь! Мудро!
Сам Ноль и остальные облюбовали ложбинку в поле, рядом с огородом. Логично. Препятствий мало. Смести забор и все – можно праздновать победу. Огород, судя по всему, пустовал. Ни засад, ни других подлянок.
Осажденные огрызались огнем лишь в сторону тех, что были на дороге и рядом. Хм! Так и победить недолго. Разволновавшись, Пеннивайз нацепил шляпу из цветов и пополз в сторону ложбинки. Там была основная опасность. Крепкий кулак для штурма. И его требовалось разжать.
***
Сквозь сон Алине почудилось, что в дверь постучали.
– Отвалите все! – пробормотала, не раскрывая глаз.
Стук не унимался.
– Да отстаньте! – недовольно и капризно повысила голос. – Тут такой сон!
А снился ей Ноль, временами превращавшийся в Агушина. То один, то другой с силой, напористо брали ее в разных позах.
