попросили привезти да отвезти. Вот и вся моя задача. Я и вещи их выкинул, пусть сами разбираются.
Действительно возле забора лежали два пакета с одеждой. Может она и ворованная, теперь этого не узнать. И Распутин отшвырнул их опять к забору.
Что он мог сейчас сделать. Заявить в милицию. Но там такими делами не занимаются. Всей милиции на это не хватит. И милиции, и полиции, со всеми их потрохами.
- Езжай, Свинцов, только больше здесь не попадайся. И друзьям своим передай, а то здесь на грядках всех закопаю, как удобрение. А номер машины пока дома полежит, может, вы ещё чудить вздумаете. Тогда пощады вам не будет.
- Спасибо! – обрадовался шофёр. Его рондолевые зубы на опухшей челюсти хищно заблестели. – Не будем мы здесь толкаться, с нас достаточно.
Ударил Свинцов по газам, и его грузовичок по ухабам разбитой дороги полетел из дачного посёлка к трассе. И ему надо в себя прийти, не часто такое бывает. Такие проколы.
- Я не думала, Распутин, что ты у меня такой грозный. Наверно, я тебя недооценивала. Неужели ты способен убить человека, как сейчас, кирпичом.
- Я делаю всё автоматически, в драке совсем другой отсчёт времени. Он с обратной стороны идёт. Если опоздал, то твоё время закончилось, так и не начавшись. А если ударил первый, то отсчёт начался только с обратной стороны.
Посидели хозяева в домике, затем убрали инструмент и тоже засобирались домой. И это понятно, нет железных людей. Хорошо под настроение работать, и совсем плохо, когда всё из рук валится.
На завтра на всех дачах было затишье, никто никого не обобрал. И через неделю было то же самое. Даже Елена смеётся, когда рассказывает:
- Иду я на дачу, а недалеко от меня группа молодых парней движется. Один из них и говорит: «Давайте все эти дачи прочешем, как гребёнкой, что далеко тащится». А другой ему серьёзно говорит: «Здесь сумасшедший дед живёт, совсем он обезбашенный. Недавно здесь металлистам троим таких «пилюль» наворочил, что мало не показалось, обещал их живых на грядке закопать. Ну, их на фиг, эти дачи, раз бешеный дед. Кто его знает, что у него на уме. Пойдёмте дальше». Я сначала ничего не поняла. А потом до меня дошло, что они про тебя говорили. А я тоже: дед да дед. А это ты, Распутин, на всех страх нагнал. Никогда бы не подумала.
Гришка тоже улыбается.
- Ты бы меня так уважала, как они. Может толк был бы в нашей жизни. А так никакого смысла.
- Что, совсем никакого? – дразнится Елена. Её карие глаза приобрели медовый оттенок. Распутин это понимает по-своему: надо хорошо разобраться! – Разбирайся!
Настала зима и всё реже Распутин ходил на дачу работать. А весной у всех дачников одна беда, всё металлическое барахло вывезли металлисты: и дедовскую ванну, что отбил Распутин, и ещё две маленькие ванны у соседей. И ещё у других, и ещё, и ещё!
Вот и наша дачная жизнь. Горит тайга весной и осенью, так же и дачи горят. А если воруют, то зимой всё до конца подбирают - то, что летом не своровали. Как людям жить на нищенские пенсии и зарплаты?
А властям наши дачи не нужны, им всё домой привезут. И судьям, и прокурорам. Нет у них ни в чём недостатка, и ещё взятки берут, как теперь говорят, «по-чёрному». Без стыда и совести.
Разговорились как-то Елена с Распутиным. Лена ему про Сибирь рассказывает, про Алтай, оттуда все их корни тянутся. А Распутин о своём думает. У него тоже есть о чём подумать и сказать. Давно хотел поделиться своей душевной болью. И может быть, всё громоздко получилось.
- Ты помнишь то место, где щуку поймала, когда мы на землянку шли. Там река начинается, её истоки там, в том месте. Так же всё и у людей, у каждого есть свои истоки. Откуда их река жизни начинается.
- Они у меня все по отцу с Запада, с Орловской области. Там у нас много родни, и даже родные братья и сёстры есть, только мамы у нас разные. Они там живут, а я здесь. Ты хочешь к себе на Алтай съездить, и я хочу к своим истокам вернуться. Хотя бы всё хорошо рассмотреть там и могилам родных поклониться.
Я там был с сестрой Валей первый раз в четырнадцать лет. И на могилу к отцу мы ходили. Потом ещё раз, когда совсем хотел уехать с Дальнего Востока, но тогда не до того было, не до своих истоков. Моя семья рушилась. Того и гляди, что сам мог пропасть. Но выжил я, хотя помяла меня тогда жизнь. И очень крепко, не жалея крушила.
И самое интересное, что недалеко от кладбища, где похоронен мой отец, есть старое барское поместье Хитрово. Сейчас там от дома ничего не осталось, даже развалин. Зато участок земли ещё остался. И чем интересно это уникальное место, тем, что там было высажено много разных видов деревьев, даже с других стран их завозили. И с самой России, много чего там было собрано. Даже кедры росли.
Я как увидел их в 1968 году, тогда ещё мальчишкой был, и мы туда в гости, с мамой и сестрой, с Дальнего Востока приехали, так твёрдо решил, что возле могилы отца наши дальневосточные кедры посажу. Там у дома помещика сибирские кедры растут, а здесь будут наши дальневосточные. Потому что я сам родился на Дальнем Востоке. И от меня память будет.
Так с той поры уже сорок лет прошло, а я ничего не смог сделать. Закрутила меня моя жизнь, и долго носила по жизни. Хотя истоки наши своё начало оттуда берут.
И дедушка мой Семён Андреевич после войны в своём большом саду был похоронен. И пасека его в том саду была. Как он завещал своим детям, так они и исполнили его волю...
- Хотел он в своём любимом саду лежать и слышать, как пчёлки мед собирают, да его внукам в дар несут. Но…
Сейчас там лес растёт, и ни одного плодового дерева в округе нет, как будто никогда и не было. А какие сады там были, загляденье, душа радовалась: море цветов и запах какой. А когда урожай яблок поспеет? Не надышишься этим воздухом, я по себе это знаю.
Посёлка Мартыновский уже давно нет. Во всей округе ни одного дома не осталось, даже брёвнышка. А когда-то это было людное место, страшно об этом подумать. Теперь там бурьян колосится – ни людей, ни полей.
Сначала при советской власти всё сёла укрупняли. И вроде правильно по тем меркам мерили. А потом вообще ничего для людей не делали, потому что кончилась советская власть. И о человеке больше никто не думал. Зачем?
Про дома, сады и говорить нечего. Великая война, что прошла по этим местам, и то не смогла такое варварство сделать. Куда ни посмотри своим глазом, пусто вокруг.
У Гришки Распутина слёзы на глазах наворачиваются. И у Елены то же самое с глазами творится.
- Надо ехать туда, хотя бы свой долг перед умершими родными выполнить. Наша жизнь очень быстро летит. Боюсь, что можно и туда опоздать. И ничего не сделать: то, что в наших силах ещё возможно сделать. Никто нас за это не осудит, но перед своей совестью самому стыдно будет. До конца своих дней она нам покоя не даст.
Дети мои, так получилось, теперь за границей живут. Фактически, я их уже давно потерял. И здесь, у себя дома в России, тоже всё потерял. Ни детей, ни корней у меня нет. В своё оправдание мне и сказать нечего. Как на суде.
Замолчал Григорий Распутин, тяжело ему. И Елена Маслова молчит, и ей не легче. Потом она заговорила:
- Я тоже в Приморье у своего отца на могиле давно не была: подруги мои ухаживают за его могилкой. Но всё равно тяжело и у меня на душе, я часто отца вспоминаю. Давай, Гриша, ты съездишь к своим истокам, поклонишься там родным и кедры посадишь. А я тебе денег займу, если надо будет.
Ты не обижайся, сейчас с этим делом трудно в России. Даже рубль и то никто не займёт. Люди сильно изменились, раньше проще были.
А уже потом мы вместе в Приморье – съездим. Моя Наташа, где мы были с тобой, как раз на половине той дороги живёт. Дальше автобусом ехать надо. Но это всё возможно в моих силах. Там много одноклассников осталось. Хочу их увидеть.
- У меня в августе отпуск будет, - заговорил Распутин. - Буду стараться денежки собирать, хотя бы на поезд. При нашей нищете, что у нас сейчас в стране творится, малореально нам простым людям куда-то самолётом летать. Жить не на что.
И всё равно я даже поездом туда поеду. Тем более что надо саженцы кедров туда везти. А без этого и смысла ехать так далеко у меня нет. Раз обещал тогда даже себе, то надо это делать, иначе и жить людям не стоит.
Правду, Леночка, я говорю или нет? – уже оправился Распутин от своих переживаний.
- Как всегда ты прав, добрый кот Леопольд, я твоя мышка! – Лена смеётся.
- И с каких это пор ты мышкой стала? Перевоплощение пантеры в маленькую мышку – подозрительно.
Весной Распутин поехал в лесничество, там у него друг работал Алексей Ванечкин. Тот встрече с Гришкой обрадовался, давно они не виделись. Привёз Распутин ему от себя подарок, последнюю свою книгу. И подписал её другу. Это очередная книга, все предыдущие у Алексея уже есть.
Сам он сухощавый, подвижный, черноволосый и кареглазый. В энцефалитке. В тайге по-другому никак нельзя одеваться, клещей очень много. Сейчас его самый пик начинается. Хоть и прививка есть у человека, но как говорится, толку от неё не много.
Если укусит человека заражённый клещ, то с прививкой он жить останется, это точно. А вот за последствия этого укуса, что с человеком станет, гарантии никто не даёт.
Видел Распутин таких людей, которые пережили эту болезнь, это страшное зрелище. Координация движений у человека нарушена, потому что поражена центральная нервная система. Движется человек и «болтается» он во все стороны, ничего его не слушается: ни голова, ни руки, ни ноги. Язык изо рта выпадает и слюни текут. А мозг человека работает нормально, и он всё это сам осознаёт, как он сам со стороны выглядит. Это убийство для него.
Плачет таёжник, слёзы по щекам градом текут.
– Да лучше бы я сразу умер, чем так жить и мучиться! Мне бы в сто раз легче было.
Как его утешить, тут и слов не найдёшь.
- С чем приехал, Гриша, ты так просто не приезжаешь, что-то да придумаешь, – улыбается своей доброй улыбкой Алексей.
Сидят они за столом, в тени под яблоней и беседуют. А на столе чего только нет: и молоко, и мёд, и рыба жаренная. Всё что можно иметь хорошему хозяину, всё у Алексея есть. И нутрии в хозяйстве есть и бройлеры, и поросята, и ещё что-то новое хочет он разводить. Можно только удивляться его работоспособности и крестьянской хватке. Иначе не выжить его семье с такой зарплатой.
Не поверил Алексей, что там кедры растут.
- Гриша, не может кедр в чернозёмной полосе расти. Сибирь, Урал, это понятно, но не далее того на запад.
Вот этот ученый дворянин: Хитрово Николай Владимирович и вырастил их там в своём поместье. Даже из Европы много чего интересного туда привёз. Целый ботанический сад там был.
- И кедры там точно есть, по крайней мере, были там, – это Распутин убеждает своего друга. – Надо нам туда наши дальневосточные кедры посадить. Вроде эксперимента провести. И я хочу это сделать. С детства мечтал, чтобы возле могилы моего отца наши кедры росли. Пусть и отцу будет уютно в их тени лежать. Он фронтовик, и награды у него есть. Я сам видел его медаль за отвагу. А сколько ещё было разных наград, никто того уже не узнает.
- Да я не против, Григорий, даже самому интересно, что у тебя получится. Есть и у нас брошенные деляны с саженцами кедра, сейчас меня их перепахивать заставляют. Так что никакого убытка наше хозяйство не понесёт. Я оставлю пятачок до осени, туда и трактор не подлезет со своим плугом. Пусть пока растут кедрята, как
