Про то, как враг народов войну выигрывал

подкованные люди полностью уж правильно все ведь верно для себя подмечали.
Ну а как раз только поэтому и весьма настойчиво они рекомендовали вождю до чего спешно отводить войска, а не бить врага давным-давно вконец раздробленными пальцами…
Но он-то сам был куда только явно себе на уме, поскольку вся его натура, так и пропитанная чисто уголовным ухарством, а также и тем многолетним бытом революционно праздничных реалий, неизменно противилась всяческому, хоть сколько-то как есть заблаговременному отводу войск глубоко в тыл.
И это при том, что стон раздираемых фрицами в клочья частей в виде отрывистых и сбивчивых донесений довольно-таки быстро тогда добирался на самый верх всей той крайне обезличенной тупым ухарством «краснодиктаторской пирамиды».
Да только усатому вождю практически повсюду до чего неизменно мерещились заговоры и жестокий обман его личной никакими фактами вовсе так никак непоколебимой персоны.

33
Причем коли бы, те фронтовые события долгим эхом, доносящиеся до самых главных в стране ушей, и вправду могли произвести на вождя хоть какое-либо вполне должное впечатление, может быть, хоть чего-либо и пошло вот явно уж совсем по-другому.
И правда, наверное, тогда бы он все-таки хоть как-то ведь встрепенулся и безотлагательно призадумался о тяжкой судьбе всего своего пролетарского и чисто, как есть идеологически, верно, сколь еще идейно крайне самонадеянно подкованного рабского царства.
Да вот уж, однако, товарищ Сталин заботился разве что лишь о вполне так достойном облике марксисткой идеологии, а также и самого-то себя в ее светлой тени.
А впрочем, и сама та строго же коммунистическая кроваво красная правда всецело требовала одних тех широких наступлений, а никак не подлых и безнравственных отступлений…
Да и вообще, та чудовищно многоликая, однако при всем том чисто так  житейски безликая сталинская клика ту войну неизменно видела с одной лишь крайне твердо идеологической точки зрения.
И своего народа ей было и в мыслях своих вовсе-то нисколько уж явно совсем так не жаль.
Только за свою личную шкуру и переживая, все ее безнадежно серые умом представители только лишь и отдавали изуверски четкие указания «держаться любой ценой», «город, деревню, ровным счетом ни в какую врагу не сдавать», и этак-то, собственно, далее…
А при этом всякое, то чисто же партийное начальство, сколь сурово и увесисто, маша кулаками безо всякой оглядки, совсем так беззастенчиво так и драпало тогда в тыл, что тоже, между прочим, моральному духу армии никак так нисколько не поспособствовало.
Потому как буквально-то сходу разом удиравшее в тыл штабное и партийное начальство никак не имело шанса внушить сущее бесстрашие своим солдатам.
Причем нечто подобное в подобном вот виде было как-никак, а далеко не везде…
Тот же Клемансо, к примеру, ездил по всем фронтам и, находясь под прицельным огнем противника, поднимал французов на святую борьбу, поскольку русский фронт, безусловно, спасший Париж в 1914 году, к году 1917 начисто успел целиком и полностью так до конца попросту сам собой разложиться.
Вот чего большевики и вправду на редкость профессионально и чисто рефлекторно умели делать – так это разве что весьма ведь беспринципно и люто до чего и впрямь-то уверенно разваливать и разваливать действующую армию, а более ничего на деле практического в их действиях и близко-то никак явно так никогда не наблюдалось.
Войну СССР, действительно, выиграл во всем, что называется, чисто же вопреки их воле и всяческим, совсем небесталанным их сколь еще грозным умениям и самым прилежным стараниям, апломбу, логическому анализу.
Да и вообще никакой победы вовсе и невозможно было добиться всецело так благодаря уж удивительно свойственному именно им и впрямь-то насквозь до конца прожженному идеологией скользкому и осклизлому интеллекту.

34
Но и чего, собственно, еще ведь с того!
Весь тот полностью же изначально свободный от любых форм социализма мир вполне так должен был коленопреклоненно рукоплескать могучей силе духа народов СССР…
Поскольку — это как раз те самые российские штыки уже дважды спасали Европу от совершенно неминуемого ее дальнейшего закабаления под тяжкой пятой бессердечно грубого немецкого сапога.
Если бы не Россия, ставшая истинно непреодолимой преградой на пути немецкой военной машины германский Рейх сколь еще полноценно бы раз и навсегда овладел всем Евразийским материком, причем от самого края и до края.
А потому и вся эта безмерно гигантская территория на тот как есть еще затем продолжительный срок и стала бы, тогда как раз-таки его до чего ведь твердолобо вековой тевтонской вотчиной.
Российские мечи, а после штыки не раз и не два спасали Европу ото всех ее могучих врагов – от татаро-монголов, Османской империи Наполеоновской Франции, германского владычества, пожаров революций.
Ну а ответом была одна та одноцветно черная и крайне непочтительная неблагодарность…
Вот как вполне справедливо пишет об этом Леонид Ляшенко в его книге «Александр II, или История трех одиночеств».
«Каждый раз при крупных внешнеполитических успехах России ее сначала благодарили и превозносили, а затем начинали считать наследницей того тирана, которого она сокрушила. Так было и со Швецией в начале XVIII века, и с Османской империей в конце XVIII – начале XIX веков, и с Наполеоном Бонапартом в 1812–1816 годах».

35
А теперь, значится, и те свои же, (яростно сражаясь за честь собственного так и усыпанного звездами мундира) российское войско чествовать, ну никак добром и близко ведь вовсе истинно так не желают.
А как раз потому нам и следует ко всему тому их всеми-то силами именно принудить, а то они без малейшей в том тени стеснения и далее продолжат все то же самое свое тупое и донельзя злорадно властное сколь беззастенчиво цедить и цедить…
Совсем не в почете у них грязная, пахнущая разрытой землей окопная, правда, им-то на все всенепременно надо было как-никак, а разом так навести тот самый сущий глянец навязчиво показного (а главное, до чего уж весьма заразительного) плакатно-трафаретного героизма.
Да и нацелясь впрямь-таки вилкой на какую-либо вовсе так незамедлительно нужную им территорию, они всякую ту, более чем обезличено мелкую жизнь людскую более чем охотно и столь надежно, разом затем еще скрепляют скрепкой их собственной вполне увесистой умственной лености.
Ну, а теперь их прямые потомки до чего только никак недвусмысленно разом и лепят из простого солдата этакое малограмотное, простоватое и безнадежно разболтанное пугало.
Так и мало того, они еще и выставляют его в подобном виде пред всем миром на всеобщее же позорное обозрение…
Абсолютно, не принимая в расчет, что этим они сходу втаптывают в пыль безудержно ускользающего от нас великого прошлого саму вот память народов о наиболее заглавном подвиге именно «советских» людей в разгроме навеки проклятого фашизма.
А то на всем том, подчас сколь еще на редкость двуличном западе о том хоть как-либо вспоминать нынче и близко ведь явно попросту так явно совсем так не принято.
И чего именно и впрямь беспрестанно звучит доблестным лейтмотивом вместо всего того поистине праведного и справедливого освещения одной из самых жесточайших эпох в истории всего нынешнего человечества?
Все эти отчаянные вопли про абсолютную неподготовленность советских войск, они вот кому были, собственно, на руку?

36
Обо всем этом весьма много и проникновенно глаголют разве что потому, что как раз подобным образом и обстояли дела в той на редкость невероятно уж некогда более чем суровой военной действительности?
Ну и кто — это во всем этом безобразии и впрямь-таки был даже и совсем безо всякой вины как есть до конца действительно виноват?
Неужели тот самый отчаянной храбрости российский бравый солдат?
А между тем для всего того изначально так грамотного и, кстати, сколь полновесно разумного ведения войны был уж действительно важен моральный дух воинов, сражающихся за свою отчизну.
Ну а нечто подобное более чем неизменно уж довольно-то немало зависит от высшего командования, его вящей мудрости в корректировке действий самых различных родов войск.
И если то командование уж безо всякой оглядки бесстыже драпает, ну а других всевластно призывает держаться до самого последнего снаряда и патрона, то этим оно явно тогда ведь попросту обрекает боевых командиров на роль капитанов на тонущем судне.
И все это при том, что природа на хитрости вовсе так никогда не пускается, а потому каждый корабль вполне может смело бороться с волнами, как его команде, собственно, уж вообще только вздумается.
В то самое время как генералы вражеской армии, до чего дальновидно пронюхав о буквально всеобщей советской неразберихе, ясное дело, что сделают все, дабы с самой максимальной пользой и толком ею ведь, как надо затем и воспользоваться лично так себе разве что на руку.
Нацистские генералы  были явно так в состоянии верно и лукаво считай уж тактически на целый шаг вперед и вправду предсказать все те самые плачевные последствия подобного хаоса.
Ну а как раз именно потому и оценить при этом все свои возможности по созданию должных условий к его лишь разве что только дальнейшему последующему усилению.
И главное, явно так при этом сходу же и получилось нечто навроде каши из топора, где коммунистическая партия буквально всем и вся разом снабдила Гитлера для его довольно-то скорой грядущей победы вроде бы и «над своим», однако сколь же естественно более чем неизменно полностью чужим ей народом.

37
Советская власть довольно уж долго и тщательно готовила свое собственное вторжение в Западную Европу, для чего она и свалила возле тех совсем недавно возникших западных границ всю ту попросту несусветную гору оружия и всяческой военной амуниции.
А тут и заглянул на дружеский огонек немецкий ефрейтор, да и засунул в наш котелок свой топор, и это как раз вот тогда КПСС, все компоненты для его уж вполне вроде бы на редкость удачливого продвижения вглубь собственной территории и выложила все разом по-хозяйски щедро на стол.
Вот только, кто это вообще мог от нее ожидать подобного рода более чем искренне радушного гостеприимства?
И ведь надо было всем тем исключительно так доблестным гитлеровским войскам столько-то сил никак не прикладывать, а разве что и впрямь вступать в бой с той еще некоторой более чем явной ленцой.
Раз та немыслимо всесильная бюрократическая система, что была на редкость твердолобо убеждена во всей своей чрезвычайно могучей победоносности, на деле так оказалась довольно уж тяжеловесна в принятии каких-либо здравых и до конца всецело последовательных и верных решений.
А как раз потому и все то, что было весьма заблаговременно и истинно, так про запас более чем вдоволь поднакоплено советской сколь уж безумно гигантской мощью, и могло бы безо всяческих каких-либо серьезных потерь полностью и целиком, разом достаться именно вермахту.
Ну а из всего того само собой до чего сходу попросту само собой следует, что тому и близко никак не стоило устраивать ковровую бомбежку всего того, что могло послужить всем тем лишь разве что грядущим его победам.
Причем — это надо