отношениях женщина лет 35; к тому же умная и волевая в смысле умения быстро достигать нужных договорённостей с партнёрами по бизнесу, стала сначала тайной, а затем и явной любовницей вышеупомянутого капитана... А с учётом того обстоятельства, что Екатерина Львовна занималась также размещением «некоторых» активов, приобретением недвижимости, и не только и не столько в России сколько за её пределами.., её любовная связь с начальником службы внутренней безопасности была для Андрея Васильевича, мягко говоря, не очень то желательной... В какой-то момент Андрей Васильевич даже пожалел о том, что однажды «с порога» он отверг недвусмысленные намёки и даже попытки Екатерины Львовны сблизиться с ним самим...
Да, в то время ему было уже за пятьдесят..; жена, сын, дочь... Можно было бы завести и любовницу... Но Андрей Васильевич, по природе, являлся человеком очень свободным и независимым. И пусть эти его качества никак не вязались с тем общественным положением и местом в бизнесе, которых он достиг… В личном плане, он хотел
оставаться самим собой… Хотя, как человек умный и деловой, знал, что по-настоящему верная по службе сотрудница должна быть ещё и любовницей...
Но чем её взял Дмитрий Валерьянович, Андрей Васильевич понять не мог.
- Ох уж эти женщины... Ведь – не пара он ей. - И как же он ошибался...
Екатерине Львовне с её непростыми отношениями с окружением «Андрэ» и безудержными аппетитами женщины, тайно тоскующей по очень большому богатству, такой милый друг, каким оказался вблизи Дмитрий, был очень кстати. По-своему расчётливо она им дорожила, прощая и некоторую армейскую неотёсанность и мелкую вороватость... И как она считала, в её силах было сделать из этого сегодня ещё весьма неопытного, но не глупого преданного молодого красавчика, настоящего крепкого мужика, опору своей будущей богатой жизни.
А Дмитрий вначале и не претендовал ни на что особенное; просто играл роль верного друга и любовника... Но постепенно, они сблизились настолько, что уже обсуждали многие деликатные внутренние проблемы банка достаточно откровенно. При этом, Дмитрий Валерианович стал внимательнее приглядываться к окружающим его сотрудникам, оценивать их не просто в качестве объектов своего должностного внимания, но уже и с точки зрения их вероятного участия в тех или иных делах или проектах, лежащих так сказать над или под плоскостью их служебного положения. Узнал он и о некоторых нюансах отношений Андрея Васильевича и Петра Аркадьевича, а также о попытках последнего вести свою индивидуальную игру с активами банка за рубежом. Нездоровая в общем то конкуренция между Екатериной Львовной и Петром Аркадьевичем за влияние на директора и вывоз капитала за границу, при его должности и в сложившихся обстоятельствах, предоставляли ему большие возможности в накоплении компромата по существу на всех высших руководителей банка. И конечно же, особое внимание Дмитрий Валерианович начал уделять Петру Аркадьевичу после того, как Катерина однажды в приватной беседе у неё дома посоветовала ему быть осторожнее в контактах с людьми Петра Аркадьевича и с ним лично...
История с внезапно прорезавшимися политическими амбициями Андрэ (Андрея Васильевича) и его мощным «схлопыванием», а вместе с ним – и всех их вместе взятых прокуратурой, безусловно подлила масла в разгоревшийся было и так огонь внутриведомственных отношений. Слишком много накопилось ниточек.., и компетентно потянув за любую из них можно было причинить немалый материальный и моральный ущерб многим уважаемым в банке людям... А за ними, естественно, стояли и другие, не менее уважаемые... К тому же, следовало подумать и о себе.., и о близких друзьях...
Вопросов о выборе средств борьбы с прокурорской напастью, - не было. Хороши все средства..; но наиболее эффективными являлись радикальные... Надо было рубить пучок нитей, тянущихся ко многим.., то есть сверху... О культуре и этике человеческих отношений, о соблюдении Божиих
Заповедей о любви к ближнему, морали и совести.., здесь можно было бы и не упоминать... В тех абсолютно безнравственных обстоятельствах формирования дикого российского рынка, в которых происходили все «действа» в подобного рода структурах, вопросы: быть или не быть; жить или не жить.., всегда «висели на волоске», и поэтому требовали жёсткости и скорости в принятии решений…
Спасая Екатерину Львовну, а с ней автоматически и самого себя, Дмитрий Валерьянович ни на секунду не усомнился в выборе «средств спасения»... Только физическое устранение Петра Аркадьевича разом бы ликвидировало все главные, наиболее опасные доказательства их с Катериной негласной и преступной коммерческой деятельности, выражающейся в суммах, которые ещё при Советской Власти трактовались как «в особо крупных размерах» и карались расстрелом... Сегодня же, «государственный отстрел» криминала производился выборочно, и только тех, кто был относительно безобиден в возможности ответного удара... Попади Екатерина Львовна, а тем более он сам в прокурорский переплёт с незаконным присвоением банковской и государственной собственности, как только одна их недвижимость в Москве и Московской области стала бы неопровержимым доказательством вины. А информация, которую Дмитрий Валерианович скопировал по случаю из сейфа в кабинете Науменко, не оставляла никаких сомнений в намерениях последнего... Разумеется, итогом небольших раздумий «сладкой парочки», то есть Екатерины Львовны и Дмитрия Валериано-
вича, стало решение о физическом устранении Петра Аркадьевича.
Дальше, всё было проще... Исполнителя долго искать не пришлось... В этом виде «услуг» со спросом и предложением всё обстояло в соответствии с настоящими законами рынка, и убийцу можно было выбирать из наиболее «опытных профессионалов». И надо сказать, что Екатерина Львовна и Дмитрий Валерианович в этом своём выборе не ошиблись... Всё было сделано чисто.., никаких следов..; никаких даже отдалённо затрагивающих их лично версий у «уголовки» не было. «Глухарь».., да и только...
- А на худой конец, найдётся что-нибудь и на Андрея Васильевича. Хотя, ему пока и так хватит... Выпустят, если вообще выпустят, - не так скоро... Надо же, полезть в политику высшего эшелона российской власти..! А с Самойловичем – мы договоримся... Этому не нужна участь ни Андрея Васильевича, ни тем более Петра Аркадьевича»...
Так рассуждал сам с собой, возвращаясь в двенадцатом часу ночи домой, в семью Дмитрий Валерианович Недобрых. Он был за рулём служебного «Шевроле». Надо сказать, что Дмитрий любил автомобили, любил рулить сам, и при случае никогда не отказывался от этой возможности. Вот и сегодня, во избежание лишней пары глаз, он отпустил своего «водилу» на весь день; после работы сам отвёз домой Катерину, с удовольствием провёл у неё весь вечер и теперь торопился домой...
- Какая всё-таки женщина..; умная, волевая, красивая; а главное, - любит... Но жестокая..; если что.., - ни перед чем не остановится...
Размышляя подобным образом, Дмитрий Валерианович вырулил на мост над путепроводом и прибавил газ... В следующее мгновение где-то совсем рядом раздался довольно громкий и резкий хлопок, как будто прямо около уха выпустили пробку из перегазованной бутылки шампанского... Машина «клюнула» бампером и резко пошла вправо, хотя Дмитрий крепко удерживал баранку руля прямо вперёд... А секундой позже, не успевший ещё ничего понять Дмитрий Валерианович падал вниз в своём автомобиле через проломленный заградительный барьер моста с десятиметровой высоты...
«Как-то нелепо всё это», было его последней прижизненной мыслью на этом свете...
Глухая чёрная стена почти полностью отгородила сознание Дмитрия Валериановича от всего видимого, слышимого и осознаваемого… Оставалась лишь слабая тупая боль вокруг, где-то рядом с мозгом, с телом… Затем, постепенно стали появляться видения, одно неприятнее другого... Внезапно прорезался страх от необычности состояния и непредсказуемости последующего развития событий…
Две смутные едва различимые фигуры на грани света и тьмы дали, наконец, Дмитрию Валериановичу возможность сфокусировать зрение и внимание на чём-то позитивном... Это были люди.., и не люди..? Они о чём-то спорили и как будто даже бранились… Вернее, ожесточённо жестикулировал и ругался один из них... Выглядел он как заправский бандит, коротко стриженный с головы до ног, а попросту, - мохнатый..; но не с «пушкой» или ножом в руках, а с короткими чёрными рожками на голове, толстыми петушиного типа лапами вместо кистей рук и ступней ног, и двумя как будто звенящими металлическим звоном «крылами», готовыми в любой момент обрушиться на голову своего «оппонента». Его глаза сверкали злобой и ненавистью... Он что-то требовал от другого, похоже тоже птице-человека, который внешне был также довольно необычен, но без экзотической петушиности... В отличие от своего «собеседника», последний больше походил на человека... Его тело имело равномерное одеяние из светящихся мерцающих линий ярко-голубого цвета, наподобие лёгкого костюма космонавта из особого, явно неземного материала. Два лёгких и светлых крыла за спиной были аккуратно сложены..; и вообще, ничто внешнее не выдавало его внутреннего напряжения... Дополнением к описанным выше одеждам человеко-космонавта являлась тонкая, но достаточно яркая жёлтая внешняя оболочка – аура, постепенно как бы рассеивающаяся в окружающем пространстве. Но лицо последнего было неестественно бледным, даже матовым, с умными и подвижными человеческими глазами. В нём, хотя и с некоторым трудом, можно было узнать Стрельца, который вместе с другим, мохнатым его компаньоном, как оказалось, сопровождали Дмитрия Валерьяновича к его новому местообитанию в Тонком Мире. Спор возник по вопросу о том, есть ли необходимость использовать космический коридор, общий для всех грешных душ, или отдать послед-
него «Мохнатому» для препровождения Дмитрия Валериановича через нижний коридор, минуя Чистилище, прямо в Ад Нижнего Астрала... На последнем «с пеной у рта» настаивал Мохнатый.
Стрелец, который впервые участвовал в качестве помощника ангела в подобном решении судьбы пусть и глубоко преступного, но человека, со-
мневался и пока не уступал...
Доводы Мохнатого сводились к тому, что Дмитрий Валерианович стопроцентно является его «пациентом», душе которого должно открыться лишь то, что ей сродни, и что она заслужила. По его мнению, последний достоин Великих Чертогов Ада, и незачем его подготовленную на Земле к Аду душу смущать всякими там байками об исправимости неисправимого, о победе добродетели над могуществом царства зла...
- Дудки, - вопил Мохнатый.., - он летит со мой; займись своими грешными придурками и просвящёнными... А этот.., - мой! Он – убийца, и только у нас ему будет хорошо! Он станет моим учеником.., а тебе ещё самому стоит подучиться в вашем Чистилище. Там работ – невпроворот... Опять-таки, многие к нам сбегут..; или сами отдадите.?!
Чувствуя, что Стрелец не сдаётся и требует соблюдения порядка в доставке «клиента» на суд, Мохнатый стал требовать за душу грешника какие-то деньги последнего, которые якобы были
