(т.е. «первобытный» осёл - Сетх одержал победу над соколом - Хором (окончательное объединение страны закончилось к концу II династии)).
Важно отметить и то, что не только ипостаси Двуединого божества, но и их эпифании соотносились человеком верхнего палеолита (и много позднее) с тем или иным животным (к примеру, с грифом или коброй), почитаемым как сакральное.
По всей вероятности, подобное обоготворение было связано у многих этносов с тотемизмом ("ot-otem" - "его род"; по Э. Тэйлору слово "тотем" образовано от алгонкинского "dodaim (totaim)" - "покровитель [и создатель] клана" (рода); в 1791 г. Джон Лонг открыл "тотем" у индейского племени оджибве в Северной Америке).
Принято полагать, что тотемные представления зародились в эпоху среднего палеолита в русле культа предков (к примеру, культ медведя, почитание зубра и оленя у неандертальцев). Существует мнение и о том, что «в свете… фактов можно думать, что тотемизм... имелся уже у гейдельбергского человека" (Н.В. Клягин «Современная научная картина мира». 2007). Claude Lévi-Strauss, рассмотрев истоки тотемизма, пришёл к выводу о том, что "отбор животных в символических классификациях" (в качестве родоплеменных эмблем тотемов) определялся не столько отношением к ним как "к объектам питания", сколько тем, что "посредством их (тотемов) образов облегчались процессы осмысления мира".
Так, согласно своему мифу о создании мира, люди племени «сан» (пустыня Калахари) были убеждены, что произошли от питона, который, таким образом, и является их первопредком (тотемом) и демиургом (и они построили пещерное святилище (70 тыс. лет до н.э.), где веками "курили фимиам" своему прародителю). Любопытно (Дж. Фрезер), что в Африке, у некоторых племен со "змеиным" тотемом, каждого новорожденного испытывают змеей: если змея его не укусит или укусит не смертельно, то ребенок признается законным членом рода (отпрыском данного тотема).
Очевидно, что территориально разобщённые группы людей (кроманьонцы и их потомки), в соответствии с особенностями природно-климатических условий выживания, соотносили с первопредками различных животных (так, у египтян было много зооантропоморфных богов (с признаками (преимущественно с головой) какого-либо одного животного (в частности, львицы или птицы)). Поскольку в эпоху верхнего палеолита в синкретический облик (см. об изображениях) Единого бога включались черты (отдельные части тела) таких животных, как олень, сова, лошадь, бык, змея, а также медведь, лев и леопард, волк, - следовательно, перечисленные животные (и самки, и самцы) вполне могли восприниматься как тотемы (отцы-матери). Так (3. П. Соколова "Культ животных в религиях". 1972), в предании о переселении автохтонных италийских племен, вытесненных вторжением этрусков, говорится, что одно из италийских племен шло под предводительством волка, другое - сороки, и третье - быка. Некоторые племенадревних германцев обозначались по наименованиям животных, к примеру, "Молодые олени", "Вепри". У библейских евреев многие колена соотносятся с различными животными (львом, волком, змеёй, ослом).
Однако со временем у большинства этносов возобладало антропоморфное видение своих богов (в т.ч. и как прародителей). Как известно, в постнеолитический период шумеры, ханаанеи, хурриты; а древние греки, римляне, индоарии и кельты - частично (только для вождей и героев, - подобно тому, как у египтян виделось происхождение фараонов) возводили свой род не к тотемам (животным), а к антропоморфным богам и богиням, как к отцу и к матери (личные и родоплеменные божества).
Подмечено (Г.В. Плеханов, т. XVII), что «когда животнообразное [зооморфное] представление о боге уступает место человекообразному представлению о нем [антропоморфному], тогда животное, бывшее прежде тотемом, становится т.н. атрибутом» (сакральной эмблемой, идентифицирующей это божество).
И, тем не менее, отголоски памяти о кровном родстве с тем или иным животным (как со священным прародителем) не угасали. Так, Геродот (V в. до н.э.) сообщает, что смерть кошки (воплощение египетской богини радости и веселья Бастед (изображалась в виде кошки или женщины с головой кошки) оплакивалась у египтян горше, чем смерть сына (заметим, что египтяне ритуально погребали и трупы некоторых других животных, соотносимых с богами). Одно из племен Южной Аравии, почитавшее газель (эмблема Великой матери, культ которой был широко распространён в доисламской Аравии, см. ниже), хоронило найденную умершей газель, и в течение недели соблюдало траур (3.П. Соколова).
К атавизмам тотемных представлений культа предков можно отнести и ежегодные совместные трапезы рода (к примеру, у библейских Самуила или Давида), на которых поедались строго определённые виды животных (соотносимых с тотемом, см. ниже). То же можно сказать и об обычае, бытовавшем у литовцев, у которых "в каждой семье содержалась живая змея (уж), в качестве домашнего божества" (Дж. Леббок "Начало цивилизации". 1875). Показательны и названия домашнего культа змеи (ужа) у различных потомков праариев: у русских - "домовик", у болгар - "стопанин (хозяин)", у чехов - "гад-господин", у сербов - "охранитель семьи и дома" (Б.А. Рыбаков. 1965). Генетическая связь змеи с домом, жильём, выявляется и у жители Малабарского берега (юго-запад полуострова Индостан): около своих домов они обычно устраивают (в яме) своеобразные храмики, посвящённые змее (А.Е. Снесарев). Индийцы постоянно выставляли молоко змеям своих дворов.
Следует отметить, что в Древнем Египте убийство священного животного, соотносимого с каким-либо божеством, каралось смертной казнью. У афинян существовал обычай, согласно которому каждый, убивший волка, должен был похоронить его (у греков волк соотносился с образами и Зевса, и Аполлона). В Индии поклонение священной корове (эмблема богини-матери у многих этносов) и змее (одна из основных эмблем бога-отца) настолько велико, что «ни один правоверный индус, - пишет Л. Терстон, - никогда не позволит себе убить змею [или корову]» и, более того, даже «косвенно участвовать в убийстве» (в Индии коров перестали забивать ок. 200 г. н.э., а уже к IV в. н.э. за убийство коровы выносился смертный приговор).
Весьма древние по происхождению ритуалы наблюдал в начале ХХ в. н.э. у старого Бейрута (Ливан) некий путешественник-англичанин (12.). В своих мемуарах он упоминает священный вечнозелёный дуб, растущий неподалёку от пропасти, на ветви кроны которого местное население (потомки ханаанеев) вешало лоскутки из своей одежды, полагая, что этим можно предохраниться от болезней: приношения были призваны умилостивить Великую богиню, считавшуюся источником болезней и смерти, а также и бога-отца - подателя здоровья. Один из корней дуба образовал над землёй дугу и люди, страдавшие ревматизмом и люмбаго, проползали под корнями, дабы получить исцеление (здесь бог-отец (корни) - целитель). Беременные женщины проделывали то же самое в надежде на лёгкие роды. Всю ночь (21 сентября) мужчины и женщины, отдельно друг от друга, танцевали и пели (и молились) у этого священного дерева (курили "фимиам" каждой из ипостасей Единого бога по отдельности (мужчины - богу-отцу, а женщины - богине-матери)).
Вполне возможно, что в патушеско-земледельческом хозяйстве одним из символов единства животного и растительного плодородия, даруемого Двуединым божеством (как единым субъектом), служили орехи, поскольку рудименты подобного представления сохранились. Так (57.), в Грузии, дабы обеспечить хороший урожай, при посеве разбрасывали по полю орехи; в Древнем Риме орехи дарили новобрачным в день свадьбы (полодитость); во Франции XIX века новобрачных осыпали орехами, пока они стояли перед алтарем, а в праздник карнавала, осыпали орехами бесплодных женщин. В древних ирландских легендах (у кельтов) же говорится об орешнике (кустарник), как об источнике сокровенного знания (мудрости) и вдохновения (свойства бога-отца).
4.4.1 «Женское» проявление.
Артефакты свидетельствуют, что человек ещё в эпоху палеолита был убеждён, что Великая богиня может принимать облик медведицы, львицы, леопарда, волчицы (как могучей матери, способной защитить своё потомство), а также птицы, черепахи, рыбы, змеи, свиноматки и коровы (плодовитость), барана, оленя (лани) и кобылы.
Уместно отметить, что у хеттов даже существовало выражение, соотносящее образы богов с видом животных: «šiunas huitar» - «животный мир богов» (В.В. Иванов. 1977).
Итак, судя по тому, что в Гёбекли-Тепе (ХI-Х тыс. до н.э.) найден рельеф (вертикально стоящей) человекольвицы (голова львицы или леопарда), а также принимая во внимание, что среди древнеегипетских раннеземледельческих культово-мифологических женских образов известно несколько богинь-львиц, среди которых и Мен(а)ту, и Сехмет, и богиня Неба Хатхор (49., 71.); и то, что древнеаравийская богиня Неба и дождя Аллат (о которой упоминал еще Геродот), ниспосылающая плодородие, представлялась в образе львицы (бережно держащей в когтях ягненка), - можно полагать, что одной из эмблем женской ипостаси Двуединого божества являлась львица. В горизонте VI Чатал-Хуюка (ок. 6000 г. до н.э.) откопано изображение (раскрашенная глина) двух леопардов, стоявших, прижавшись мордами друг к другу (57. Рис. 357-3). По-видимому, это - самка и самец (Великие мать и отец на начальной стадии обряда священного брака ("ухаживание")), поскольку на теле (но не на лапах и хвосте) леопарда слева, более крупного, 19 знаков (символика богини Неба), а правого - 14 (2 по 7) - сакральная символика (сторона и число) бога-отца.
Поскольку бог-отец часто представлялся в верхнем палеолите (у кроманьонцев) в облике буйвола (зубра или тура), то и видение Великой матери, богини Неба, также повсеместно тысячелетия характеризовалось ответной устойчивой образностью. Понятие «корова» повсюду на Древнем Востоке широко ассоциировалось (и отождествлялась) с образом созидательницы жизни, Великой матери: в Индии (в ритуале) - с Адити (она же "Дэви" - санскр. «Богиня»), лотосоголовой богиней, матерью 12 адитьев («не убивайте… корову, она - Адити, богиня (в гимнах Веды небесный свод - безграничная корова (как лоно))» («Параскара Грихьясутра»)), а также с «чудесной» коровой исполнения желаний Камадх(ук/ену) (она же - Сурабхи («сладко пахнущая»), мать коров); в Египте - с Нут («Великой коровой»), матерью многих богов (в отдельных мифах и бога Ра); Хатхор («Небесной коровой Мехурт»), «ежедневно рождающей Солнце»; и Исидой, ищущей Осириса также в облике коровы Мехурт (богини отождествлялись); в Шумере - с матерью Гильгамеша богиней Нинсун, - «буйволицей», «владычицей диких буйволиц»; с богиней Нинлиль, матерью божества Луны «тельца» Наннара; Нингаль, его супругой, а также с покровительницей Лагаша Гатумдуг (Н-гатумду́г), носящей эпитет «священная корова» (в «Плаче о разрушении Ура» Гатумдуг названа «старейшей [богиней] Лагаша»); иногда в образе коровы представлялась и Инанна/Иштар (49.); в Ханаане - с протоханаанейской богиней Анат. В Аргосе поклонялись "волоокой" Гере в образе коровы (так, главная жрица аргосского храма Геры
поддельный автор.
