«небесная влага» (и которая не доложна была пребывать на земле всуе). Очевидно, что такое «поедание» богиней Неба плоти умершего Балу не является обычным, простым актом принятия ею ритуально подготовленной жертвы (подобно трупам, оставляемым при экскарнации для поедания птицами, небесными эквивалентами (воплощениями) самой богини), ибо тело убитого Балу лежало в случайном месте и без совершения каких-либо похоронных обрядов. С точки зрения естественно-природного толкования мифа, полагает Ю.Б. Циркин: «перед нами олицетворённое поглощение дождевой воды [плоти Балу] земным источником». Однако, принимая во внимание, что богиня Неба первоначально (очень долго) не «курировала» земные пресные воды (как, к примеру, у шумеров или кельтов), следует предположить, что когда богиня Неба поглощала материальную субстанцию Балу - «небесную влагу», то она (Небо) тем самым собирала (в виде испарений) росу и воды дождя (только); т.е. возвращала на небеса собственность, ей же принадлежащую согласно архаичному праву. Далее (после поглощения плоти Балу) Анат, согласно тексту мифа, обходит и проверяет качество земных источников. По-видимому, ко времени создания мифа (после захвата Ханаана патриархальными амореями) богиня Неба «успела переложить» на бога Балу (на Аллийяну Балу, Баал-Цафона, громовержца Баал-Хаддада) обязанность (и способность) производить дождь или росу (Баал-Цафон, получивший статус бога земли, ответственен и за «источники бездны»), поэтому Анат, как богиня растительного плодородия (см. ниже), обходит земные источники влаги с тем, чтобы оценить их обильность, а также и ущерб от засухи после (периодической) гибели бога Балу.
Поскольку Великая богиня представлялась не только источником, но и вместилищем небесной влаги (туча, облако), то она ассоциировалась и с сосудами для воды. Так, ок. 60 тыс. лет до н.э. (см. выше) в сосуде из яйца страуса хранилась (дождевая) вода (как и, видимо, в сосудах из тыквы или корзинах, обмазанных глиной).
Характерно, что слова «сосуд, кувшин, горшок» нередко служили синонимами понятия «женщина». В частности, грузинское «qal (кал(ь))» означает «женщина». В Ветхом Завете же по отношению к женщине употреблено выражение - "немощный сосуд". Заметим, что ностратическое «кala» означает «сосуд, горшок» (на иврите «горшок» - «калахат», жен. род) - слово, соотносящееся с именем «Кали». В эпоху неолита и бронзы сосуды нередко изготовлялись в виде женской фигуры («талия и бёдра» амфоры). Так (Рис.184-2,3: (57.)), керамические сосуды из Трои (II тыс. до н.э.) имеют шарообразное тулово, плавно сужающееся к верху (как "плечи") и образующее довольно длинную шейку. Длинные круглые ручки сосудов символизируют (в поекции) поднятые вверх руки, а на их (сосудов) шейках (схематически) изображены лоб, надбровные дуги, нос и два глаза; примерно в середине тулова - две круглые груди (их выпуклость показана штриховкой), а ближе ко дну сосуда помещён женский детородный орган: на Рис.184-3 в виде кольца, а на Рис.184-2 - в виде круга с "небесными" зародышами новой жизни внутри него (4 точки в симметрично раздвинутых 4 четвертях вписанного круга). В прадравидийской Индии богиню-мать «любили изображать в виде горшка, а иногда горшок даже считался инкарнацией богини. Во время ежегодного древнеиндийского праздника в честь Великой богини устраивалось шествие, и украшенный горшок носили по деревне» (М. Элиаде). Позднее символика и культурная функция горшка были заимствованы индуизмом. Некоторые постведические церемонии уже включали «танец горшка», исполнявшийся девушками. «Несомненно, магическое значение танца заключалось в фертильности» (сосуды символизировали и лоно).
Как полагает Рене Генон, «треугольник, вершина которого направлена вниз, это [может быть воспринято как]… схематическое изображение жертвенной чащи и, как таковое, оно [трактуемое как чаша] встречается в некоторых янтрах и… символах Индии» («Символы священной науки». 2002). Но тогда, поскольку в графеме «Шаткона» треугольник углом вниз символизирует Шакти (т.е. «йони» - женское лоно), то и такая круглая (усечённо-коническая) чаша, подобно кувшину должна представляться аналогом чрева (лона) Великой матери. «Чаша уже самой своей формой вызывает в воображении идею… того, чем является Пракрити [т.е. опять же «йони»]», - уточняет сам же Р. Генон. Так, ещё в трипольской культуре (расцвет пришёлся на период 5500-2750 гг. до н.э.) известны изображения круглых чаш усечённо-конической (в плане - пиромидальной) формы на подставках из женских фигур (такие чаши для воды (среди трипольской керамики обнаружены подобные чаши, украшенные несколькими женскими грудями (Б.А. Рыбаков. 1965)). На островах Кикладского архипелага найдены изображения круглых чаш усечённо-конической формы на подставках из в женских фигур. Заметим (см. ниже), что и сакральные каменные конуса (усечённые конуса) служили (в Средиземноморье) эмблемами рудимента пениса (ктеис) богини-матери.
Как полагает М. Элиаде, «символика воды (часто) оказывается устойчивее всех мифологических и схоластических интерпретаций». По мнению ученого водная символика (ассоциация: вода - сосуд, т.е. вода - лоно (как инебо - лоно)) значительно древнее (видимо, средний палеолит), нежели «эротическая» (сосуд как чрево). Заметим, что поскольку во многих мифах творения вода - это чрево, то с развитием мифотворчества водная символика стала соотноситься с «эротической» (к примеру, сдвоеный уголок - и туча, и грудь). И тогда, если судить по использованию кувшинов для захоронений (кувшин как аналог чрева в концепции посмертного возрождения), представляется, что магическая связь: керамический сосуд (кувшин) - чрево, - возникло в среде раннеземледельческих культур Древней Анатолии и со временем распространилось за пределы региона (возникновение представлений о горшке как о возрождающем чреве, а равно и его (кувшина) водной символике, естественно, связано с эпохой «керамический неолит» (с изготовлением горшков). Так, при раскопках в Библе обнаружено более 1800 захоронений (IV тыс. до н.э.) в больших керамических сосудах.
Ассоциация «вода-дерево» (архаичное представление о кроне дерева как об облаке (туче), наполненном водой), в частности, наглядно демонстрируется символизмом «Упанишад». «Полная (дождевой водой) ваза (сосуд)» обычно всегда связывается с «растением жизни» или каким-нибудь иным символом растительного плодородия. Примечательно, что сакральный мотив «Священное дерево», бытовавший в шумеро-аккадском изобразительном искусстве, на исходе XXII в. до н.э. был изменён на демонстрацию «материнского» «Растения жизни» (параллель к "женскому" "Древу жизни" ("Отцы Авраама")), поднимающегося из вазы (с водой). Так (М. Луркер "Египетский символизм"), при проведении праздника Озириса в месяц Хатхор во главе процессии несли вазу с (дождевой) водой (как эмблему Великой богини Изиды) и изображение фаллоса (Озирис). Подобная взаимосвязь воды и дерева обнаруживается также в еврейской и христианской традициях (N. Parrot «Les Representations…», р 59).
Воззрение о том, что Великая всеобщая мать, творя жизнь, порождает и растительность (о баране уже упоминалось), возникшее ещё во времена палеолита (вероятно, в среде собирательниц), далее закрепилось (с развитием земледелия) и получило яркое, образное отражение в сакральной символике. Так, графема (57. Рис.83-8) из Югославии (V тыс. до н.э., культура «винча») может быть прочтена так: «богиня Неба, хозяйка дождевых облаков (облаков, наполненных высокой небесной водой), даёт жизнь растениям». На одном из рисунков настенной росписи в Чатал-Гуюке показана женская фигура, из которой вырастают растения. В Хараппе и Мохенджо-Даро отождествление Великой богини с растительностью представлено либо ассоциативно - обнаженная богиня рядом с ficus religiosa (иногда обнаженная богиня поднимается между двумя ветвями), либо появлением растения из детородных органов богини (Marshall J. Mohenjo-Daro… Vol. I. Fig. 63, 67; Ibid. P. 52). К примеру, в Хараппе найдена (богатая архаичной символикой) статуэтка «обнажённой женской фигуры с опущенной вниз головой и ногами, вытянутыми вверх (рожающая женщина), а также растением, выходящим из её чрева», - изображением пра-Адити, по мнению историка Н. Бхаттачарья (в наши дни богине Адити поклоняются под именем «Ладжа Гаури»). Обнаружена хараппская печать, на которой представлена женская фигура божества, изображающая дерево "пипаль" (А.Л. Бешем "Цивилизация Древней Индии". Е. 2007). На печати аккадского времени богиня-мать растительности изображена держащей в руках растения, а из подола её одежды вырастает колос («Frankfort. 1970»). Богиня-мать дарует жизнь растениям и в Ригведе: "Матери, вы существуете (Мать [например, Махадэви], ты существуешь) в сотнях форм, и даете (даёшь) начало (жизнь) тысячам отростков… будьте радостны и счастливы вы все, (получившие силу жизни) растения". Так, в «Деви-Махатма» Дурга (доарийская Великая богиня) объявляет: «...о боги... я стану питать (букв. поддерживать) весь мир этими растениями, которые дают жизнь и которые появляются (растут) прямо из моего тела». В обряде «Навапатрика» («девять листьев») Дургу называют «той, которая живет в девяти листьях (3 по 3)». На одном из рельефов Древнего Египта показана богиня Неба Хатхор в Небесном («Мировом») Дереве, из которого возникают ее голова и плечи. Руки богини, полные даров, подают на небе (в Дуате) пищу и питье душе умершего (Muller M. Egyptian Mythology. Boston, 1918. P. 53). Хараппская Великая мать на одной из печатей (см. выше) изображена выходящей из ствола «Мирового» древа «ашваттха». Этот иконографический мотив в эпоху энеолита повсеместно встречается также в Месопотамии и на Ближнем Востоке. В одной древнеримской посвятительной надписи говорится, что именно богиня Неба производит растения. В Ветхом Завете тоже упоминается, что Небо дарует хлеб.
Важно отметить (подчеркнём), что в глубокой древности источником, подательницей (белого) дневного света считалось небо (мать), а не (дочь) солнце (характерно, что и ветхозаветный Господь Бог создаёт свет прежде, чем небесные светила). Так, один из синонимов божества Неба у алтайцев - «белый свет»; остяки и вогулы добавляли к имени божества Неба такие эпитеты, как «светлый» и «белый» (М. Элиаде)). У древних египтян существовало божество дневного света (и неба) - «Вер (Уер, Уир)» (корень [r]). В большом храме Дендеры изображена картина освещения храма, на которой дневное светило представлено в виде головы богини Неба Хатхор (М. Мюррей. 2008).
Небо, как источник света и дождя показано на графеме (57. Рис.25-4. Средняя Азия, постнеолит). Здесь (в плоскости рисунка) круг с исходящими от него во все стороны 17 (символика Великой богини) равными, короткими линиями-лучами (текущий с неба свет (это - не Солнце)) вписан в значительно больший овал (образующей эллипса эти короткие линии на рисунке не касаются) с 20 (2 раза по 10, - символика, связанная с землёй) более толстыми линиями-лучами (струями дождя) различной длины, падающими не землю (т.е. небо (круг) изображёно (вид сверху) над овалом (огромной тучей), а под ними показан
поддельный автор.
