неправдой перемешаю... Хрен информацию от дезинформации отличишь!
Этот Кукурузов-то отчего взбесился? Да оттого, что его истощенному сплетнями мозгу этакую ядреную кашу ни за что не переварить! От тако-ой(!) пищи кукурузовскому организму один вред: или заворот извилин да вспучивание подкорки, или...
Я слушал будто доносящиеся из потустороннего мира лехины разглагольствования и, постепенно сливая злость, напитывался пользительной бодростью духа. Легча-а-ало-о!.. Подумалось: «И чего тако-ого(!) кадра в четырех стенах на подслушке-подсмотре держат? Да его бы на зарубе-ежный оперативный просто-ор на нелега-алку! Сто-олько(!) бы дров налома-ал...»
– Венька! Ве-енька!! – пытался докричаться до меня Леха, – Вень-ямин! Ты что, оглох от счастья-я-я(?!!), сифилитик ты этакий! Айда ко мне в офис! Сейчас там тако-о-ое(!!!) видео будет! Да положи ты на эти перья и перьями прикрой! Айда, а то стопудово опоздаем!..
Мы не опоздали... Даже устроились на чернодермантиновом обшарпанном диване чуть ранее начала «тако-о-ого(!!!)»...
Треплясь о том, о сем, мы время от времени бросали контрольные взгляды на широкоэкранно и голографически отображаемый монитором интерьер прикабинетного подсобного помещения Вермишели Татьяновны...
– Ну скоро твое видео? – мысленно стремясь в пищеблок за экзотическими перьями, пробрюзжал я, – И чего там будет?
– Сейчас-сейчас. С минуты на минуты там тако-о-ое(!!!) начнется, – пафосно пообещал Леха, – Не сходя с дивана, обоссышься кипятком!
– Опять Татьяновна с похмелья? – зе-ело(!) сомневаясь в перспективе на экстремальное «пи-пи», без толики энтузиазма поинтересовался я.
– Лу-у-учше! – нетерпеливо суча ногами, Леха болезненно зааплодировал своей жесткой ладонью по моему загорбку.
«Синяки поди останутся?! – испуганно осмыслил я возможные последствия сего физического воздействия, – Опять Альбинка будет орать: мол, какая бешеная потаскуха из-под тебя твою спину разукрасила?!.. Непременно будет орать и, вероятней всего, в состоянии (будь он неладен!) аффекта добавит травматической раскраски не скупясь: гуще изначального и широкомасштабней (вплоть до глазных впадин!)...
Таскался б на левак по бабам, не обидно было б... Всего-то редко-редко легкий флирт, кой не грех, а непременная составляющая хорошего тона...»
– Одуреел?! – запоздало вынырнув из пучины вредоносных в данной ситуации раздумий и наконец-то отпрянув из-под лехиной травмировавшей загорбок длани, выкрикнул я.
– Ты чего(?), Вениамин, – недоуменно воззрился на меня кузен, – Больно что ли?
– Да поше-ел(!) ты.., – вскакивая, вскипел я, – Урод! Все, ухожу к Трусико за перьями!
– Ну пого-о-одь! – тормозяще уцепившись за мой рукав, кузен состроил таку-ую(!) уморительную рожу, что мое раздражение улетучилось быстрее быстрого, – Ну пого-одь ты, чуди-ило! – заканючил взбалмошный родственничек, – Вот-вот тако-о-ое(!!!) начнется...
– Да что-о-о(?!) начнется-то, – с неохотой усаживаясь на протертый до серой тканевой основы дермантин, я впрыснул в интонацию свежую дозу раздражения, – Не можешь толком объяснить? А оно (твое, кое якобы вот-вот начнется) мне надо?!
– Надо-надо-надо! – затараторил интриган, – Сильно-сильно-си-ильно! Бесполезно объяснять-то. Ни словами сказать, ни пером описать!.. Это надо воочию видеть и видеть, и видеть!!..
И только Леха озвучил сию агитационную словесность, как на грани слухового порога мелодично скрипнула дверь. Нет, не в загаженной каморке – по нашему местонахождению, а там – в мониторе. И кузен тут же обласкал меня томно-торжествующим взором.
– И что?.., – густо приправив сей параслов едким скепсисом, спросил я, – И кто?
– Она-она! – бриллиантово вспыхнув зрачками, Леха судорожно вцепился в мой окорок, стиснув его до пронизывающей боли. Я вскрикнул, и подумалось: «Вот от э-этого(!) защемления целиком пятерня отпечатается! А потом доказывай Альбинке, строго блюдущей неприкосновенность моей плоти для посторонних, что наследила не женственная рука, а мужественная. Хоть неделю в брюках на кухне спать укладывайся или... Леху для объяснений сегодня же к себе домой заманивай!»
– Ну ты и мужлан, – проворчал я ослабившему хватку кузену. Проворчал и принялся взвешивать расходы на заманивание Лехи для нейтрализации замаячившей вдруг внутрисемейной грозы...
Навскидку тянуло сие антистихийное мероприятие (не беря во внимание закусь) минимум на литру водки, полуведерко крепленого пива и пару бутылок шампанского... Отнюдь не дешеватенько!.. И еще надо было изобрести какой-нибудь хотя бы маломальский повод к визиту. Ну за этим, конечно, дело не станет.
Однако ж, даже в случае успеха никакой уверенности, что мой взбалмошный родственничек наоборот – не усугубит в разухабистом хмелю и без того предчрезвычайную ситуацию. И еще: даже если кузен поведет себя психологически ювелирно, никакой гарантии, что Альбинка воспримет доказывающие не аморальную природу моих синяков доводы за чистую монету. Какой-то она к тому периоду наших межсупружеских отношений сделалась неадекватной...
К примеру, не далее как за месяц до описываемых событий полеживаем мы в постели после трудового интима и, уставившись в потолок, меланхолично медитируем...
Поскучал я, поскучал и, дабы завести непринужденную болтовню, озвучиваю первую взбредшую на ум примитивнейшую банальность:
– Мужчины любят глазами, – она ж, выдержав довольно-таки затяжную паузу, вдруг ни с того, ни с сего с гонором выдает уродливейший и унизительный для моего достоинства абсурд:
– Представляю, – говорит, тыча указательным пальцем в свой пах, – твой стеклянный глаз в моей кунсткамере!
Оттого, что моя не особо далекая женушка назвала свой главный половой признак по-музейному, я, откровенно говоря, не на шутку всполошился: неужели разумом набекренилась?!..
Оправившись же от вызванного ошеломлением внезапного приступа онемения, поясняю ей повторно и более пространно:
– Это так природой сотворено, что мужчины любят глазами, а женщины – ушами!
– Представляю, – ворчит озлобленно, – твой стеклянный глаз в ухе нашей дворничихи Матрены!
– Что за бред?! – возмущаюсь на полном серьезе, – Да этой Матрене сто лет в обед!
– Ну тогда.., – речет, предварительно всхлипнув, – Тогда твой глаз в ухе этой метрополитеновской шлюхи Ната-ашки!! Кума-а тебя с нею ви-идела!
– Како-ой-разэтакой Ната-ашки?!! – гневаюсь искренне и голосисто.
– Какой Ната-ашки?! – болезненно тыча мне локтем под ребра, беснуется Альбинка, – А дежурной из метро! Той, которая тебя в понедельник мимо турникета в электричку бесплатно посадила! Скажешь, не-е было?!..
– Было, – помявшись, признаю имевший место факт, – Так не меня ж одного посадила! Целых десятерых нас посадила! Ну поехали мы в деревню на задержание особо отъявленного государственного преступника, а в карманах ни гроша! Показали залпом ей (Наташке иль не Наташке) десять служебных удостоверений! Она и уступила!
– Всем десятерым уступила?!! – скаберзно выпалила Альбинка.
– Всем без исключения!
– А ты каким по счету был?! – воспылала к статистике моя, образно выражаясь, прободная язва.
– Не по-омню!! – машинально выкрикнул я, – То ли пятым, то ль шестым!
– Ну во-о-от! Не зря-я-я меня мама перед сва-а-адьбою предупрежда-а-ала..! – распустила нюни ревнивица, и давай поносить меня последними словесами...
– Да я эту Наташку в пе-ервый и в после-едний ра-аз ви-и-иде-ел!! – ору, разойдясь не на шутку.
– А ка-ак тогда вы без де-енег обра-атно е-ехали?! – скулит моя дура.
– Авиацио-онным тра-а-анспо-орто-ом!!! – базлаю, теряя остатки терпения.
– За-айцами, без биле-ето-ов?! Стюарде-ессу охмури-или-и?! – беснуется.
– Да никого мы не охмуряли!! Но без биле-етов! Мы ж у задержанного особо отъявленного незаконопослушника его полноприводный двухэтажный вертолет изъяли!.. Ты чего это заладила(?!): дескать, у Матрены в ухе мой стеклянный глаз, у Наташки в ухе тоже мой глаз!.. Только наверное еще в своей заднице его не представила!
– Предста-а-авил-ла-а-а! Сра-азу же и предста-авила-а! Еще до «в у-у-ухе-е»! – рыдает и колошматит меня с обеих рук по тулову...
Совсем баба чего-то в тот совместно жизненный период испортилась...
– Да ты смотри-и-и!! – ткнув по направлению к экрану намедни железно стискивающей мою ногу пятерней, воплем прервал горемычные думы беснующийся Леха, – Смотри-смотри!
И я взглянул, и... О-бом-ле-ел от молниеносно переполнившей меня похоти!..
В вермишелевскую подсобку танцующей походкой вплыла нагруженная хрустальным ведром и титановой шваброй как всегда эротически феноменальнейшая до бесстыдства экономно одетая Петарда Заполошная!
– Четко по графику! – зыркнув на огромные настенные термоядерные ходики с силиконовой курицей, восхитился мой кузен, – Пятый день четко по нему – по графику!.. А сейчас гляди-и-и!..
– Чего, не видел, как полы бабы драют? – наигранно закочевряжился я, хотя полюбоваться дюже желалось!
– Ну, если не хочешь, скатертью дорожка, – обиженно пробурчал Леха.
– Да ла-адно. Чего рушить компанию? – смирился я и почувствовал довольно-таки мощный интимный подъем!..
Петарда с лихвой перекрыла все самые охальные ожидания!..
Отставив ведро со шваброю, бесовка защелкнула дверной замок и ринулась к заветной тумбочке Вермишели Татьяновны.
В мановение моего единственного полноценного ока в ее ручках оказался подарочный миксер хозяйки помещения. Не долго думая, Петарда сноровисто сменила голубую ракетоподобную насадку на шоколадную и, приспустив украшенные блестками кружевные плавки, запитала прибор электрически, тут же введя его под свой мини-подол и погрузив в свои интимные недра!..
Что она вытворя-я-яла-а?!!!.. Неопису-уемо-о-о!!! Что вытворяли мы с Лехой(?), пожирая алчными взглядами порнографическое действо!.. Помнится с трудом…
Приотвлек нас от сексуальной эйфории пророкотавший за спинами полный изумления голосище Вермишели Татьяновны:
– От ни фуя себе! А я думаю: чё эт кокушки не взбиваютса? А оно во-от для чё!
– Инти-имный вибр-ра-атор! – вибрирующим голосом прокомментировал не врубившийся в щекотливость ситуации Леха.
– Ага! – поддакнул я.
– А Татьяновна – дура набитая – им яйца взбива-а-ае-ет!!! – в приступе эйфории больно-пребольно ненароком хлопнув меня по напряженным гениталиям, продолжил общение мой нацело погруженный в созерцание кузен.
– А я ня ду-у-ура-а! – явно обиделась высокопоставленная особа.
Мы с Лехой тут же синхронно ошалели, впав в некое состояние паралича! И даже до ловящей на экране оргазм Петарды нам стало, образно говоря, как до лампочки…
Леха, демонтировав скрытую видеокамеру из подсобки Вермишели Татьяновны, заполучил двухнедельное отбывание штрафной трудовой повинности по уходу за разводимыми в нашем подсобном хозяйстве высокогорными хохотунами.
Я отделался разбитыми на пять дней десятью часами стояния на левой ноге в вестибюле нашего административного здания.
Лейтенант Тарантул Обезьяненко с сержантами Килькием Кашалотовым и Котлетой Говядинской, ошибочно по пьяной лавочке приобретшие на денюху Татьяновны вместо заказанного Чебурекием Астероидовичем миксера интимный вибратор, получили (как и я) по десять часов
