Обнял, прижал к себе - уткнулась носом в шею и завыла постыдно:
- Мы только-только концы с концами начали сводить, а тут…
- И что тут? – обходительное, но не без укора. – Что «тут», Вань?
- Нет, ты пойми, - душусь всхлипами, - я очень… очень-очень хочу от тебя ребенка. Но позже бы. Когда все более-менее станет ясным.
- Лично мне и так все ясно: чуть денежек подкопим, ты с этим… развод оформишь, и мы поженимся.
- Вот именно… еще даже этого не сделали…
Но не дал тираде разразиться на полную мощь - поцелуи, семеня по всему лицу, добираясь и приземляясь в губы. Ответила теплом.
- Всё у нас будет хорошо, - вкрадчиво. - Не бери глупости в голову. Не о том ты должна думать.
- А о чем, Федь?! – раздраженно. – О чем? – шепотом.
Колкая тишина – и вдруг смущенно рассмеялся. Нежным, игривым голосом на ухо:
- Ну хочешь… если всё же «да», то я… курить брошу.
Не сдержалась – рассмеялась я в ответ (не без нот горести):
- Только и мечтаю!.. – язвой.
- Ну, не хочешь - не буду.
- Будешь! – с выпадом. Поддаюсь на шалости. Мигом обвилась вокруг шеи – и прижала к себе. Нос к носу. И снова на расстоянии вдоха, желания: - Еще как будешь. А я еще начну вредничать – а ты терпеть.
- Договорились. Я по тест?
Отстранилась в удивлении:
- Может, не надо? – отчаянно, но откровенно в шутку.
- Думаешь, рассосется? – состроил серьезный вид, не мене чем я, нагло паясничая.
- Сейчас ты рассосешься, - злобно, обижено. Надула губы. – А он – нет.
- Думаешь, будет мальчик? - ехидно-радостная улыбка.
Нервно цыкнула я и закатила глаза под лоб. Отстранилась, отвернулась в сторону. Шумный вздох – и утопила лицо в ладонях, сгорая, сходя с ума уже от всего происходящего. От мыслей, что заживо глодали рассудок и душу:
- На самом деле… я не знаю, что думаю. Вернее, я даже толком не думаю. Я просто… в шоке.
- Ну… я пошел? – вдруг резво сорвался с места. Уставил на меня взгляд.
Отвечаю ему тем же:
- Куда?
- По тест, - уверенно. Вполне серьезно.
Оторопела я еще больше:
- Ты не шутишь? Ты реально сейчас пойдешь по тест? – в изумлении еще усердней, хваткой цербера, вперилась в его глаза. – Сейчас же уже вечер.
- И что? Аптеки-то допоздна работают. А нет – то найду круглосуточную.
***
Веером раскрыл мне Рогожин несколько упаковок своей драгоценной покупки.
- И что это? Зачем так много? – округлила очи я.
- Ну, мало ли, - пожал плечами.
- А почему одинаковые? – не унимаюсь.
- Других не было, - озорная улыбка тотчас смела весь мой злой настрой.
- Ну, ладно, давай, - вырвала один тест. – Пойду… сделаю.
- Хоть бы спасибо сказала, - дружеской иронией.
- Спасибо, - язвлю. – А то жилось мне спокойно.
- Малыш, - искренне, с неким коварством. – Ты сейчас добазаришься.
- И что будет? – недоумеваю я.
- А ниче, - растянулись уста в лукавстве. – И тест больше не понадобится: там всё стабильно будет.
Нервно цыкнула, закатив глаза под лоб. Разворот – и пошагала в туалет.
Покорно поспешил за мной.
- А ты куда? – в удивлении уставилась на него.
- Ну… помогу, - заливается смущением.
- Уже помог. Спасибо, - тихим, мерным, уставшим голосом. – Дай я всё остальное сама сделаю. Хорошо? Пожалуйста, Федь.
- Только ждать будем вместе, - игриво-детское.
- Вместе, - кивнула головой и не выдержала – улыбнулась его такому забавному, теплому, нежному настрою.
***
Пять минут. Для кого-то откровенной паники. А для кого-то – выжидания сверх невероятного счастья. И вот оно.
- Ну? – вперил в меня испуганный взор, едва на часах стрелки стали в заветную позу.
Но мгновения моего молчания – и тотчас кинулся вбок, к столу, тормошить (видимо) другие упаковки на наличие инструкции.
- Да что «ну»? – гаркаю, осекая его. А по щекам уже побежали слезы… - Пачку свою… можешь уже выбрасывать.
***
Еще немного волн страха, переживаний, паники… и прошло. Не без действенного напора моего горячо любимого Рогожина. Долго, усердно и планомерно поцелуями, ласками и шальными приливами эндорфинов… будущий папашка нам с малышом втолковал, что мы любимы, желанны, и кроме нас троих (вместе с Федькой Младшим) нет ничего важнее в его жизни…
***
- Я хочу развод, - вперила я взор в Сереброва, что добродушно согласился принять меня у себя в офисе.
- В смысле? – едко хмыкнул, скользнув, измерив всю меня взглядом с головы до ног. Прошелся по кабинету. Замер у книжных шкафов, облокотившись на одну из полок. Вальяжно-надменная поза.
- В прямом, - серьезно, смело, дерзко я. Подошла немного ближе, но все еще на расстоянии учтивости и страха. – Не надо мне ни твоих извинений, ни денег. Ничего. И Федьке алиментов не надо. Просто – развод.
И снова странный смех.
- А чего это я должен тебе его давать? – ядовитое. – Ты в ЗАГСе… что? Не в себе была? – оскалился в колком сарказме. Выровнялся, вытянулся во весь рост. – Невменяема? Или из-под прицела подпись ставила? Или лунатик? Ты - моя жена, - гневом. – У нас общий сын. Мы – семья, - убийственным набатом. – И я не намерен ее разрушать, - уверенно закачал головой.
А я стою, только идиотически, часто моргаю, не веря своим ушам. Глазам. Разуму. Этот человек совсем неадекватный? Или честь, гордость настолько задеты, что готов идти по головам? Причем доставляя неудобства и себе самому?
- Семья, говоришь? – выпадом я. – Ты сейчас шутишь, да? – сплевываю яд. – Какая семья? Ты ее уничтожил! Причем с самого начала. Тогда, когда насиловал меня! С дерьмом мешал: физически и морально. Когда выгнал нас с сыном! На улицу. В холод.
- Какой холод? Весна на дворе была.
- Весна? – округлила я очи, вперив в него пронзительный взгляд. Едко хмыкнула. Закивала головой, подтверждая себе в сотый раз, что это даже не человек передо мной, не животное. А кусок… кого-то, чего-то. – Весна. Да, весна. И ты мне сейчас о каких-то ценностях говоришь? Об обещаниях напоминаешь? А ты, о всем этом вспоминал, когда ревность вместо своей горячо любимой «семьи» выбирал? Вспоминал?
- А ты чего стрелки переводишь?! – возмущенно рявкнул. – Это не я бабу чужую в наш дом привел! Это ты – зека своего притащила! Еще, небось, и в нашу постель! Это этот же, да? Первый тебя продырявил. О котором ты всё мне вещала в брачную ночь. Это он тебя… р*ком к звездам поставил? – желчный смех.
Обмерла я в шоке, прибитая окончательно гнилью сего существа. Как я еще могла ложиться в одну кровать с этим дерьмом? Всё это терпеть? Как?
Словно пелена рухнула – и искренняя ненависть так и полилась к этому несуразному «явлению»:
- Не твое дело.
- Ну да! Конечно, не мое! – саркастическое. - Кто ж я теперь? Когда такое счастье-то вышло! Так только: покаталась! Пожила на моей шее!
- Да что ты из себя жертву-то корчишь?! Ты ж сам признавался, что со мной только из-за денег! Если бы не папины связи и достаток, нафиг я бы тебе не нужна была!
- Да, но только он оказался такой же с*кой, как и ты! А потому ни нормальной жены, ни побочной пользы!
- Я тебе сына родила!
- Сына? – ехидное. Замер вдруг, перебирая мысли, а затем вдруг закивал: - Родила… только такого же ушлепка, как и сама. Как и весь ваш род!
Хмыкнула невольно, уже окончательно… просто готова взорваться от неадекватности и низменности этой твари.
- Ну так в чем проблема? – смеюсь, лишь бы не завыть от безысходности. – Дай развод – и мы уйдем из твоей жизни навсегда. И я еще раз повторюсь: не надо нам ни твоих денег, ни извинений.
- А мне это кто всё даст? Кто вернет? Время, силы, нервы?
Обмерла я, пришпиленная вконец услышанным. Не дышу, дико таращу очи:
- Ты серьезно?
- Да, - искренне, уверенно. – Не дам. Не дам развод, из принципа.
- Я в суд подам, - тихое, робкое.
- Подавай, - ехидное, сквозь улыбку. – Есть деньги - подавай. Посмотрим, кто из нас более «подкованный». А, недо-юрист, - подмигнул, вконец обливая меня помоями. Прошелся к столу.
Обмерла я, перебирая ошметки рассуждений, чувств. Воспоминаний. И вдруг… сама не поняла, как выдала.
Тихий, колкий смех:
- Всё-таки зря.
Резво обернулся Серебров. Пристальный, выжидающий взгляд на меня, пытаясь забраться в мысли врага.
- Что?! – грубое, с опаской. Шаг его ближе.
Не сбавляя обороты цинизма. Я:
- Да ничего, - улыбаюсь надменно. Тихо, спокойно: - Будь моя воля… я бы в твою сторону… никогда бы даже не посмотрела. А не то, чтобы… замуж пойти, ребенка родить. Я дерьмо? – требовательный, смелый взор в глаза этому ублюдку. Отвечает тем же. – Да, я - дерьмо. Хорошо, согласна, - кислотной иронией. – Вот только я хоть кому-то нужна. А вот ты, «дорогой мой», никому: ни своим родителям, ни нам с сыном. Да и друзья у тебя – та еще сомнительная пьянь: товарищи по бутылке да гулькам. Зря я тебя ненавидела. Мне тебя жаль. Ты – старый, нудный, заносчивый… ограниченный, жадный человек. Как ты там говорил? Шлюхи тебя и то больше хотят?..
Резвый удар, с лязгом пощечина, разбивая на осколки реальность. Зазвенело в ушах.
- До встречи в суде, с*ка.
Глава 45. «Мама»
***
Через каких-то своих старых знакомых нашел хорошего адвоката Рогожин. И вот оно, заседание. Я думала, что просто сойду с ума. Как кипел Серебров! Как его бомбило! Просто жуть. Ревность так и перла изо всех щелей, исходясь зловонием подбитой гордости. Федька же (Старший) напротив – держался хладнокровно, с откровенным цинизмом, что даже меня порой заражал своим «спокойствием», а где накатывала паника – тотчас любовь, ласка и поцелуи сразу возвращали всё на круги своя.
- Подумай о нашем будущем малыше, - сладким, нежным шепотом мне на ухо. - Не нервничай. Эта скотина ничего этого не заслуживает. Разведут вас – и все пройдет. Забудешь, как страшный сон.
- А Федька? – испуганно.
- А что Федька? Он наш пацан. И пусть даже не мылится – не отдадим. Да и… судья – не дура. Видит, к кому больше ребенок тянется, кто о нем сколько времени заботился. Да и после того случая, как он вас выгнал на голод и холод без копейки за душой, нет у него шансов. Просто – НЕТ.
Нет - то нет. Но… это травоядное явно, откровенно мне дало понять, что оно, он начал войну – и никого уже не пожалеет. Никого не пощадит. Даже собственного сына.
А там и вовсе нечто диковинное, жуткое случилось.
[justify]Я была на работе: дела, заботы. Голова забита черти чем – и вдруг. На пороге – явка нежданного
