- Хорошо, Федь. Постараюсь завтра быть.
- Хорошо, - радостно. – Люблю тебя.
- И я тебя. Очень люблю.
***
- Что случилось? – пришла к Рогожину (не так и далеко от нашей общаги) сразу, как Малого в садик отвела. Сменщице еще вчера позвонила – попросила подменить.
- Да… - скривился Федя, пропуская меня в квартиру. – Заходи, котёнок.
Не успел и дверь закрыть, как тотчас я кинулась ему на шею – обнял, жадно прижал к себе. Поцелуй в губы – и замерли так на пороге. Уткнулась носом в шею.
- Федечка… что случилось? Где она?
- Спит. Она почти всё время спит. А если не спит… – невольно отстранился – отпускаю. Поддаюсь на серьезность разговора. Взгляд в лицо, изучая эмоции. - То орет, ревёт постоянно. Те еще припадки.
Сжалось всё внутри у меня от страха: Ника и ревет. Казалось, для меня эти понятия априори несовместимы. И это безумно страшно… когда ТАКИЕ сильные люди… настолько сломлены, что… Это значит лишь одно: произошла реальная жуть. И страшно узнать правду.
- Так что с ней? Что случилось? – сжала я волю в кулак. Замерло сердце.
- Вань, - поморщился вдруг. Увел взор в сторону. – Давай лучше… если захочет, то сама тебе всё расскажет. Не могу я так. Это её… Я тебя люблю, ценю. И никогда ничего скрывать не стану, а тут – тут это ее тайны. И… не мне решать, кому что знать. Хорошо? – глаза в глаза.
Покорно закивала я головой.
- И что она теперь? Что со всем этим делать?
- Да ничего, - скривился. И снова взгляд поплыл по стенам. - Проходи давай, мой руки. Может, что покушать хочешь. Там еще… вчерашние пельмени есть: эта всё не жрет, - метнул гневный взор в сторону комнаты. – Уже не знаю, что готовить. Даже суп забебенил – плюется только и вопит. Ты хоть что… нормальное там. Скажи, что из продуктов надо – быстро сбегаю. Магазин тут рядом. Во дворе.
- Хорошо, сейчас посмотрю, - покорно шаги в ванную – мыть руки. – Так, а чего так много спит? – взор на последовавшего за мной Рогожина.
- Да врач… какие-то таблетки прописал. Странные, до одури. Вообще, сначала всё жутко было. У нее жар поднялся, бредила, орала тут. Встать не могла толком – башка крутилась. Короче, еле успокоили и температуру сбили. Уложили спать. А дальше – эти, успокоительные. Только тормозят ее конкретно. А порой вообще х*рню всякую несет. Потом вот спит, - кивнул вновь в сторону комнаты, - до упаду, а дальше – просыпается и ничего не помнит! И всё – начинай ей жевать сначала! Че да как! Где этот ее *** делся! И опять – истерика, крики: «Ниче не хочу знать, мне надо срочно его увидеть!»
- А он что? – в удивлении вперила в Федьку взгляд, округлив очи.
- А он, че? Накосячил – и свалил! Говорю же: с*ка!
Обмерла я, поежившись.
Всё равно. Как-то уж не сходится. Это же Ника! Не какая-то глупая наивная дурочка, слепо идущая за мечтой, отрицая реальность. НЕТ! И вдруг…
С*ка, говоришь? Ну, может, и так. Только для остальных. Был бы для нее таким – явно бы не рвалась… и явно бы не полюбила.
Не для всех и ты, Федя, хорош. Я уже говорила. Не для всех и ты ангел. Зато для меня – ты вся моя вселенная, и ничего больше в жизни не надо.
- Так что, суп какой сваришь? Идти в магазин? – уставился на меня, взмолившись, Рогожин, своей речью невольно вырывая из внутренних рассуждений.
- Д-да, конечно, - заикнулась от неожиданности. Шаги на кухню – следует за мной. – Сварю, - замираю я около холодильника. Вцепилась в ручку. Взор на Федьку: - Я-то сварю. Да только… что та еда, когда в душе полная лажа? Ты лучше поговори с ней. Только по душам. ВЫСЛУШАЙ. Очень прошу. Ты же самый близкий ее человек! Вы же… как сиамские близнецы были! И сейчас, наверняка, эта связь осталась. Ей нужна твоя поддержка. Не порицание, не воспитание. И даже не навязчивые советы. Поддержка, Федь, - взмолившись, уставилась в глаза. Открыла дверцу – взор на полупустые полки – и вновь закрыла холодильник. Разворот лицом к Рогожину. – Федь, пойми… - несмело, но с напором (нервически сглотнул слюну мой благоверный, но перечить не стал, учтиво слушает). – Не таблетки ей нужны. И не спать сутками. А поговорить. Реально, поговорить. С тобой, с ним. И не нам решать, кого ей любить, а кого ненавидеть. Уже за меня «нарешали». Да что там за меня? За нас. И что? Лучше стало? Сколько всего мы прошли, пережили из-за этого. Разве не так? – цепкий взгляд, желая прорваться вместе со словами – докричаться до глухой стены. – Не будь, как мой папа. Будь выше своих страхов. Молю! Это же Ника! Взрослая, умная девочка. Девушка. Женщина. И дай ей прожить свою жизнь, по ее желанию, по ее выбору, а не по твоему «плану». Она – человек. И даже если ошибется – она имеет на это право. Не губи ее еще больше. Ты же видишь, какая она: вопреки всему и всем сердцем… Любит его. Верно? Потому и истерики, потому плачет? Это же Ника, а не какая-то… малолетняя дуреха, которая жизни не видела. Да и потом, такие, как я, мы тоже заслуживаем право на выбор. Самостоятельный выбор. Мы же не куклы.
- Вань! – горестно рявкнул. Скривился от боли, увел очи в стороны. – Ты не понимаешь, о чем говоришь!
- Ну да, - живо киваю головой. Не без сарказма. – Я же дура. И папа так считал. Да только в итоге… вы, «решатели», сами же в дураках и окажетесь.
Цыкнул. Шумный вздох. Взор в лицо мне:
- Ладно, - махнул рукой. – Решай, какие продукты покупать. Схожу, принесу, да спать пойду, а то всю ночь… с ней одна нервотрепка была. И, кстати, дверь к ней закрыта, но, если что… там шорох, крик, сразу меня набирай. Прибегу.
- Федя! Она же не заключенная! - горестно.
- Она невменяема! – злобно.
- Я тоже шесть лет была невменяема. И что меня… под замок? Ты вернулся – и всё прошло. Каждому свое надо. И не нам решать, что это будет. Пока не задеваем права других, мы вправе сами решать, как нам жить и что делать. Федя! Я тебя умоляю! Дай ей свободу! Ну за что ты так к ней? Это не благо! Это прямой путь в петлю! Да поверь мне! Я знаю! Знаю, что говорю… - опустила очи, залившись уже малодушно слезами.
Шаг вдруг ближе Рогожина – и обнял, притянул к себе. Поцелуй в макушку:
- Прости меня. Прости, что больно делаю. И делал.
- Да дело в не том! Пожалуйста… пусть они поговорят. Пусть они сами решат. Только так она сможет быть счастлива. Или, если не судьба, то отпустить, закрыв все гештальты.
- Чего? – рассмеялся, несмело отстранил немного меня от себя. Взор в глаза.
- Да ничего, - пристыжено; в момент отвернулась.
Прижалась к нему сильнее.
Колкая, полная раздумий тишина. И вдруг вздрогнул:
- Ты… кстати, до которого часа? Когда там тебе на работу?
- Я отпросилась. До вечера смогу побыть. Ну, пока Федьку не надо будет забирать.
Мгновения молчания – и вдруг хмыкнул. Шумный вздох:
- Ты знаешь, что я тебя люблю? – ласковым шепотом на ухо.
Рассмеялась я, еще больше рдея от раздрая чувств в душе.
- Знаю, - смущенно закусила губу, глупо улыбаясь. - И за это тебе безумно благодарна. Но пожалуйста… ради меня, - враз вновь стала серьезной, с напором, - дай им шанс. Какой бы там «Этот» ее не был. Дай. Нам дали шанс – и мы должны. Я ее тоже люблю. Люблю, как сестру, а потому и прошу: дай ей свободу. И только так она… справится со всем, что там у нее на сердце.
Глава 43. Джаггернаут грёз
***
Пока приготовила покушать (и чтоб на сегодня было, и на завтра осталось), пока порядок навела, уже и день ляпнул. Пора за ребенком, да домой, докармливать своё чадо, позаниматься с ним да ложиться спать.
Вдох-выдох, засев в темноте на диване (выключив свет). Безумный день. До безумия безумный.
Искренне надеюсь, что Он услышал меня. Но еще больше, что я не ошиблась, и не усугубится всё еще больше. Что не подведет «этот ее», а если … и не судьба им быть вместе, то хотя бы… Ника все достойно выдержит, не оступится, не сломается. Некит, я в тебя верю! Ты мой герой! Пример для подражания! Сколько времени я на тебя ровнялась! Невольно вторила тебе, а теперь… теперь мы равны на чашах весов – и мне страшно. Не хочу. Не надо. Будь сильной, будь смелой. Будь умной. Будь куда лучше, чем я! И пусть всё получится.
***
Трезвонить Рогожину не осмелилась на следующий день, хотя и сгорала… от любопытства и волнения.
Не знаю, что как, но… Хорошо, что выходные уже на носу – смогу вновь к ним прийти. Хотя… Федю, а куда Федю тогда?
Черт! Ладно, как-то да будет! Лучше о работе буду думать, а то точно сойду с ума.
***
И вот оно. Буквально уже хотела дверь закрывать к себе, да идти за сыном, как затилинькал телефон. Рогожин.
- Да, Федь?
- Уехала.
- Кто? Куда?
- Ника. К этому… своему. Отыскала его, и к нему уехала. Там и осталась.
Обмерла я, пришпиленная к месту. Не сразу и нашла силы на звук, на слова:
- А… ну… ну, она хоть рада? Всё нормально у нее?
- Судя по голосу (отзвонилась)… да.
- Федь, - торопливо (нервически я сглотнула слюну, ежась от страха: а вдруг реально неправа). – Всё будет хорошо. Они сами разберутся. Не маленькие ведь. Короче, Федь, - сама себя перебиваю. – Всё будет хорошо. Если он не такой, если он плохой, если он ей не подходит, рано или поздно – сама всё поймет и уйдет. Она же не дура. И гордость у нее есть. Не даст себя унижать и мучить.
- Я уже ничего не знаю.
- Это Ника – и со всем справится. Федь, Ника! А не кто-то иной. Справится. И будет счастлива. Все мы будем счастливы, главное думать, что делаем. И чтоб другие… палки в колеса не ставили.
- Надеюсь, - тихо, несмело. – Ну что… завтра по вас приеду? С утра там… или к обеду, когда проснетесь?
- А сегодня? – сжалось от волнения мое сердце.
- Ну так… собраться же там надо. Или что? Да и потом, - замялся, - может, всё-таки одумается.
- Да что там нам собирать? Пару тряпок? – невольно перебила, но тотчас осеклась: резко заткнулась.
- Вернется вдруг, - продолжил. - Опять тут… истерика, сопли будут. Не знаю. А так до завтра, а там уже более-менее уже видно будет.
- Ну да, конечно. Ты прав. Как считаешь, так и сделаем, - сгорая от стыда (из-за своей необдуманности, и что лезу со своими чувствами, невольно игнорируя их ситуацию), лихорадочно протарахтела.
Колкая, полная неловкости тишина пролегла между нами.
Не знаю ни что сказать, ни что сделать.
- Чего молчишь? – вдруг отозвался Федя. – Обиделась, что ли?
- Да нет, конечно! – и снова излишне спешно. – Всё нормально. Я всё понимаю. Ты прав. Мы подождем.
И вновь режущее безмолвие.
И не прощается, главное. А самой инициировать – нет сил… от него оторваться.
- Два часа вам хватит? – громом.
- А… д-да, - заикнулась я от взрыва счастья. - К-конечно. Хватит! Что нам там собирать?!
[justify]- Ну
