Известная персона или история одной старинной песни

царствования Петра Великого", изд. Санкт–Петербург, 1863 г. )

  Получается, что эта легенда о якобы проклятом Евдокией Петербурге, "вытекла" из февральского допроса царевича..., и то там всё "вилами по воде писано".
  Но тут же мы находим ещё несколько источников фразы по "плохой конец" Петербурга — это всё в тех же ответах царевича на вопросы Петра I. Последний пункт–вопрос гласил:

  "Все, что къ сему делу касается, хотя чего здесь и не написано, то объяви и очисти себя, какъ на сущей исповеди. А ежели что укроешь, а потомъ явно будетъ, на меня не пеняй: понеже вчерась предъ всемъ народомъ объявлено, что за сiе пардонъ не въ пардонъ".

  И вот Алексей Петрович, отвечая на этот седьмой пункт, завёл речь о словах царевича Сибирского:

  "... Еще жъ мне онъ сказалъ въ марте месяце 1716 года: "Въ апреле месяце въ первомъ числе будетъ перемена". И я сталъ спрашивать: что ? И онъ сказалъ: "Или-де отецъ умретъ, или раззорится Питербурхъ: я-де во сне виделъ". И какъ оное число прошло, я спросилъ, что ничего не было. И он сказалъ, "что-де можетъ быть въ другiе годы въ сей день; я-де не сказывалъ, что ныняшнего года: только смотрите апреля перваго числа, а года-де я не знаю". ( там же, стр. 455, том 6, Приложения, № 147 )

  И как подтверждение мы ещё имеем задокументированный "майский розыск"..., и там 12 мая в 13-ом допросном пункте написан ответ царевича про этот же источник слухов о судьбе Петербурга:

  "О Питербурхе говаривал, что-де недолго за нами будетъ". Говаривалъ съ словъ Сибирскаго царевича." ( там же, стр. 504, том 6, Приложения, № 171 )
 
  Царевича Сибирского Василия Алексеевича я уже ранее несколько раз упоминал — это правнук долго правившего ( 35 лет ) и окончательно разгромленного в самом начале правления царя Бориса Годунова сибирского хана ( царя ) Кучума. И первым браком он был женат на сестре первой жены царя Фёдора Алексеевича. Вас возможно заинтересует почему у Василия Алексеевича был титул царевича. Поясню — все потомки хана Кучума в основном перебрались в Москву, были обласканы царями Романовыми, занимали государственные посты..., и по старой традиции носили официальный титул — царевичи.

  Кроме того 11 марта 1718 года на допросе камердинера царевича — Ивана Афанасьева ( Большой ), им было написано, что ещё раньше он слышал от царевича Алексея фразу "Попомнишь меня, что Питербурхъ не долго за нами будетъ"

  Надо сказать, что проклинали Петра и его творения повсеместно ( правда, особо не афишируя эти настроения ). Россия по большей части была деревенской, и народ возмущало то, что в угоду "кораблям и городам" деревни были пущены по миру. Крестьянам ( да и не только им ) во времена Петра I пришлось жить "затянув пояса"..., бесконечные войны опустошали казну и все тяготы ложились на плечи простого народа — и сеяли, и строили, и воевали..., хотя отдельные "птенцы гнезда Петрова" только жировали.

  Так что, если кто-то и высказывал проклятия в адрес города на Неве — "Петербургу быть пусту", то это была не Евдокия.
  Я надеюсь, что убедил вас в несправедливости существующей легенды.

  Тут хочется упомянуть об одной "мистике", случившейся ровно через 50 лет после заточения Евдокии Фёдоровны в Покровский монастырь. В 1848 году в селе Тиньково была обретена чудотворная икона Калужской Божьей Матери. И что самое удивительное, "на этой иконе Богоматерь соблаговолила предстать в облике поразительно схожим с прижизненным портретом царицы Евдокии в монашеских одеждах с раскрытой книгой, написанном во время её пребывания в Покровском монастыре почти за 40 лет до обретения сей святыни".
  Эта икона не раз помогала и отдельным людям ( исцеляла ), и жителям Калуги ( спасла от моровой язвы в 1771 г ), и государству ( во время войны 1812 г. ). Вот здесь по ссылке можно увидеть изображение этой чудотворной иконы рядом с портретом:

  http://cloud.mail.ru/public/NFTz/g587vNmxP


  Вот, пожалуй, и всё, что я хотел вам рассказать об удивительной судьбе царицы Евдокии Фёдоровны Лопухиной ( и окружавших её людях ), этой интереснейшей женщины, которой и приписывается авторство песни "Возле реченьки хожу млада".

  Найти "напрямую" публикацию этой песни князем Одоевским мне не удалось, но зато я нашёл апокриф его статьи во втором выпуске журнала "Русский архив" ( издан в Москве в 1863 году )
  Сначала там приведён текст песни ( в старой орфографии ), нотная запись напева первых двух строк, а затем следует пояснительное описание.
  Вот этот материал ( там же, стр.107 – 111 ):

*****************

  Эта песня ( слова и напев ) записана В. И. Далем ( Владимир Иванович, 1801 – 1872 гг., писатель, этнограф, лексикограф, собиратель фольклора. — И. Ш. ) и мною в половине 1862 г., с голоса одной почтенной восьмидесятилетней дамы, которая научилась ей в детстве от своей няни, следственно около 1790 годов. Голос певицы был слаб, но весьма верен,— так что напев ее мог быть весьма легко записан; неоднократное повторение и проверка убедили нас, что он записан точно так, как его пела Марья Ивановна ( имя певицы ). Ни напев, ни слова этой песни доныне не были известны в печати. Слова ее интересны по своему отношению к известному историческому происшествию — постриженью Евдокии, первой жены Петра первого; напев — в высшей степени оригинален и своебытен и может служить образцом напева настоящих наших старинных песен.

  Эти исконные напевы с каждым днем более и более теряются, ибо их или никто не записывает, или записывают люди, считающие для себя долгом поправлять их, яко бы варварские, т. е. переделывать на западный, и к сожалению всего чаще на итальянский лад ( столь противный характеру чисто русской мелодии ), как то делалось от времен Прача ( Иван, Ян Богумир, ум. в 1818 г., фольклорист, композитор, педагог. — И. Ш. ) до Варламова ( Александр Егорович, 1801 – 1848 гг., композитор, автор музыки песни "Вдоль по улице метелица метёт". — И. Ш. ), который всех более исказил наши народные напевы.

  Так было некогда и в литературе, когда издатели народных произведений считали долгом поправлять «подлые» слова русских песен и их, как говорилось тогда, облагораживать; это странное и нелепое направление прекратилось в литературе и кажется безвозвратно; пожелаем, чтобы оно прекратилось и в нашей музыке. Народный напев есть такая же святыня, как и народное слово, и имеет такое же полное право на историческую точность. Чтобы сказали ныне читатели, если бы, вместо первых двух стихов нашей песни, им предложили следующие:


Дева ходит возле речки,

Река деве той грозит

и проч. в том же роде.

  Точно в таких же исправлениях, как в словах, так и в ритме, грешны почти все издатели до ныне появившихся так называемых русских песен. Мы слышали, что наш даровитый музыкант М. А. Балакирев ( Милий Алексеевич, 1837 – 1910, композитор, пианист, дирижёр, глава "Могучей кучки". — И. Ш. ) собрал в своих путешествиях значительное число вовсе неизвестных доныне русских мелодий, и убеждены, что он, при своем глубоком музыкальном чувстве, не впадает в странное заблуждение Шпревичей ( Шпревиц Даниил Иванович, род. в 1774 г., был педагогом Одоевского. — И. Ш. ), Прачей, Кашиных ( Кашин Даниил Никитич, 1769 – 1841 гг., композитор, педагог, дирижёр. — И. Ш. ) и Варламовых. Нельзя не пожелать также, чтобы публика встретила собрание настоящих русских напевов с полным сочувствием.

  Предлагаемый напев записан с величайшею точностью; сохранена разнотактность, столь часто встречающаяся в наших старинных напевах; фортепианное сопровождение мы постарались составить сколь возможно проще ( sine quarta consonante ),— что довольно подходит к того рода гармонии, который слышится в наших народных хоровых исполнениях; мы нигде не осмелились ввести септаккорда, который еще и не был изобретен в ту эпоху, когда творились наши старинные мелодии и от которого в конец искажается характер всякого русского пения как мирского, так и церковного, что заметил еще незабвенный наш М. И. Глинка, — хотя, под влиянием общего убеждения и нынешнего вкуса, и он как бы против воли, вводил изредка септаккорд в сопровождение к русским мелодиям. Впоследствии, в особом, специальном сочинении, мы будем иметь случай обратиться к этому любопытному факту в истории нашей музыки.

  По всей вероятности, начало предлагаемой нами песни гораздо древнее времен Петра; здесь, как часто случается, к старинному началу приделано в словах новое окончание, но музыкальный напев остался тот же,— и тем он интереснее. Вообще собиратели напевов, подобно собирателям слов, должны обращать внимание на варианты одного и того же напева.

1863    К. В. О.

*****************

  Мы видим, что по мнению князя Владимира Одоевского, истоки этой песни ( по крайней мере, ритм напева ) возникли ещё до "петровских времён", а значит мы имеем дело с материалом, которому как минимум 350 лет..., а сколько на самом деле — точно неизвестно.

  При помощи скриншотов в журнале "Русский архив" я сделал коллаж и теперь ноты напева вместе со старинным текстом можно посмотреть здесь:

http://cloud.mail.ru/public/2acG/7KBZJoG7i


  По всей видимости, на уже существующий ранее напев и были написаны слова песни. Долго повторяющаяся напевная тема характерна для того времени — женщины часто пели подобные длинные песни, занимаясь каким-то рукоделием.
 
  Могла ли эта песня быть написана самой бывшей царицей ? Я показал этот текст поэту Андрею Чернову и он подтвердил большую вероятность этого. Уж что-что, а в старом и в древнем русских языках Андрей Юрьевич разбирается великолепно ( он автор поэтического перевода "Слово о полку Игореве" и исследователь этого произведения древнерусской культуры ).

  И чуть позднее я нашёл документальное подтверждение такой вероятности.
  Упоминать даже намёком в "народном творчестве" царских особ в те времена было не принято, так как такое деяние считалось крайне оскорбительным..., а если ещё и смысловой контекст был не в пользу властителей мира сего, то такая вольность была просто смерти подобна. Поэтому решиться написать подобный текст ( о насильственном постриге по велению Петра ) могли очень немногие люди..., которым уже терять было нечего, "кроме своих цепей".
  Некоторые мне могут возразить и сказать, что в таком случае эта песня могла быть написана позднее — в менее кровожадные времена..., допустим, при Елизавете Петровне или Екатерине II.
  Нет, слова этой песни были написаны между второй половиной 1699 и 1704 годом.

  Показываю одно судебное дело, которое было начато ( как обычно по доносу ) в конце 1729 года при Петре II и закончено при императрице Анне Иоанновне. Напомню, что к тому времени Евдокия Фёдоровна уже была "реабилитирована" и упоминать её имя в связи с прошлыми негативными событиями было строжайше запрещено.

*************

  "Его Императорскому Величеству Самодержцу всероссийскому всеподданейшее доношение из Адмиралтейской Колегии.
  Секретное.

  Октября 26 дня сего 1729 году обретающейся в Ревеле от флота кананир Аврам Гаврилов сказал за собою Вашего Императорскаго Величества слово, и допросом показал на кананира ж Носова в слышании от него в песнях непристойные слова, касающияся к чести Ея Величества, Государыни Царицы