Известная персона или история одной старинной песни

"Песня про генерала Василия Авраамовича Лопухина":

Сядемте, ребята,
Посидимъ, господа,
Споемъ песню про себя,
Мы не сами про себя,
Про пруцкова короля.
Во Пруцiи стояли,
Много горя принимали,
Много горя принимали,
Много крови проливали
Как по пруцкимъ по степямъ,
По темныимъ по лесамъ.
Изъ лесовъ вонъ выходили,
Въ строй армiю становили.
"Заходи, моя дивизiя,
Со праваго крыла,
Со леваго фланга:
Пики, ружья дивизiи
Чтобы въ козлы становить."
Пруссакъ началъ палить,
Только дымъ столбомъ валитъ.
Чуть виднеется,
Чуть краснеется:
Лопухинъ едетъ въ полку,
Куритъ трубку табаку;
Онъ не для того куритъ,
Чтобы пьянымъ ему быть,
Чтобы пьянымъ ему быть,
Посмелее поступить,
Погромчее говорить.
Какъ возговорилъ детина —
Сынъ Абрамовичъ, господинъ:
„Ужъ вы, слуги, мой слуги,
Слуги верные мои !
Вы подайте, мой слуги,
Листъ бумаги гербовой,
Листъ бумаги гербовой,
Чернильницу съ перомъ !
Напишу я все проказы
Государю самому,
Государю самому,
Государыне въ Москву:
Продалъ русскiй, продалъ воинъ,
Продалъ, силушку въ тоску
За три бочки за песку."

( стр. 50 – 51, собрал сотник А.И.Мякутин "Песни оренбургских казаков", изд. Оренбург, 1904 г. )

  По ритмике слов я бы причислил эту песню к походно–строевым. Записал эти слова русский фольклорист Мякутин ( Александр Иванович, 1876 – 1918 гг, полковник ) в станице Рассыпная в 1904 году у 62-летнего казака Петра Ломакина. В эту оренбуржскую станицу в 1796 году была переселена 141 семья донских казаков, взбунтовавшихся против решения правительства переселиться на Кавказскую линию. И в этой станице в 1833 году был Пушкин, когда собирал материалы к своему произведению "История Пугачёва".
  В другом сборнике ( 1905 года ) фольклориста Мякутина я обнаружил одну песню без названия, но по содержанию очень близкую к обстоятельствам гибели Василия Лопухина, — в тексте есть и "Пруцкой король" и три полученные раны, но там он называется Василием сын Федоровича. Вот это меня и смутило..., хотя, как мы знаем — родственникам царских особ меняли имена на Фёдор. Впрочем, я могу и ошибаться.

  Но продолжу повествование.
  Далее между внуком и бабушкой следует довольно-таки частая переписка с взаимными подарками — внук прислал свой портрет, внучка прислала "... малинкой презентъ: книжку молитвенникъ киевской", а бабушка в ответ "звезду да ленту лазоревую: носи, мой светъ, на здоровье ! каковы есть, не покручинься, мой батюшко, а я грешная низала своими руками".
  Пётр II ей ответил — "... а присланную ко мне кавалерскую звезду я того часу на платье нашить велелъ, i въ память вашу, дражайшая Государыня бабушка, ношу" ( для внучки она прислала звезду и красную ленту ).
  Затем Евдокия похлопотала за свою 31-летнюю племянницу Татьяну Борисовну  Голицыну ( дочь Бориса Ивановича Куракина и её родной сестры Ксении Лопухиной ) и её мужа. В итоге генерал–фельдмаршал Голицын ( Михаил Михайлович, 1675 – 1730 гг. ) стал сенатором и вскоре членом Верховного тайного совета.
  Не забыла Евдокия и про своего двоюродного брата Лопухина Степана Васильевича, возвращённого из ссылки ещё в июле. В ноябре Степан Васильевич стал камергером, получил в Москве во владение дом ( в нём раньше жил Николай Бидлоо — придворный врач Петра I ), а также Гуслицкую волость ( сейчас это примерно восточное окончание Московской обл. ). Его жизнь и трагическая судьба достойны отдельного повествования.

  9 января 1728 года император вместе со всем двором выехал из Петербурга в Москву, но по пути следования он заболел и на две недели был вынужден сделать остановку в Твери.
  4 февраля Пётр II торжественно въехал в Москву. Но встреча внуков и бабушки произошла чуть ранее, когда двор остановился в семи верстах от Москвы в селе Всехсвятское ( сейчас это в районе Сокола и Аэропорта ) в доме грузинской царевны Дарьи Арчиловны ( Дареджан, 1678 – 1740 гг, дочь царя из рода Багратионов — Арчила II ). Никаких описаний их встречи я не обнаружил ( и даже с трудом нашёл само место этой встречи ), и мы можем только догадываться и мысленно рисовать картины тех минут, когда внуки и бабушка впервые увидели друг друга. Я думаю, что это были самые счастливые минуты жизни Евдокии Фёдоровны.

  На этом хотелось бы поставить точку..., но жизнь продолжалась своим чередом.
  Интересный факт — возможно, что находясь в этом селе Всехсвятское, 31 января Пётр II отменил 13-летней давности указ своего деда о запрещении каменного строительства в Москве из-за нехватки каменщиков для новой столицы — "... а ныне въ Санктпетербурге въ техъ мастеровыъх людяхъ остановки не имеется".

  9 февраля император явился на заседание Верховного тайного совета и объявил свою волю, после чего 16 февраля "верховниками" был издан протокол, определяющий содержание двора Евдокии Фёдоровны. Приведу его полностью:

  "1728 года февраля въ 9 день, Его Императорское Величество, будучи въ присутствiи своемъ въ Верховномъ тайномъ совете, указалъ: на содержанiе комнаты бабки своея, Ея Величеству Государыне Царице Евдокiи Феодоровны, отпускать деньгами на годъ по шестьдесятъ тысячъ рублей.
  Да сверхъ того, про обиходъ двора Ея Величества, волость до двухъ тысячъ дворов, въ томъ числе и подмосковная.
  Конюшню:
  Пять каретъ и къ нимъ пять цуговъ лошадей съ надлежащими уборами и потребными къ тому служителями.
  Да верховыхъ и разъезжихъ сорокъ лошадей.
  Комната Ея Величества:
  Дворецкiй или маршалокъ.
  Два спальника или камергера.
  Два стольника или камеръ–юнкера.
  Конюшiй или шталмейстеръ.
  Два стремянныхъ конюха или футеръ–маршаловъ.
  Стряпчихъ и стадныхъ по препорцiи лошадей.
  Кухмистера и поваровъ, и прочихъ къ погребу и поварне служителей, сколько прилично.
  Служителей изъ женскаго пола предается на волю Ея Величества.
  Комнатной и поваренной посуды.
  А сего-ж февраля 14 дня, Его Императорское Величество указалъ: при комнате бабки Его Величества, Великой Государыни Царицы Евдокiи феодоровны, маршалкомъ быть генералъ–маiору Ивану Измайлову ( Иван Петрович, 1667 – 1754 гг.. — И.Ш. ), съ роспискою изъ отписныхъ князя Меншикова, которые велено принять въ рентерею. Лошадиные заводы, которые есть во всехъ его, князя Меншикова, маетностяхъ и деревняхъ, тако-жъ кареты и конюшенные всякiе уборы, переписавъ, отдать въ Конюшенный приказъ, и изъ того числа, что по вышеозначенному определенiю надлежитъ лошадей, и каретъ, и конюшенныхъ уборовъ, отдать къ комнате Ея Величества Государыни Царицы Евдокiи Феодоровны изъ Конюшенного приказа."

  Подлинный подписали: канцлеръ графъ Головкинъ, Андрей Остерман, князь Василiй Долгорукiй, Василiй Степановъ.
  Подписанъ въ 16-й день февраля 1728 года." ( стр.128  "Сборник императорского русского исторического общества", том 79, Протоколы, журналы и указы Верховного тайного совета. 1728., изд. С.–Петербург, 1891 г. )

    Из этого протокола мы видим, что Евдокии Фёдоровне для "выезда в свет" была отписана часть огромного конного хозяйства, ранее принадлежавшего князю Меншикову.

  25 февраля 1728 года в Успенском соборе Московского кремля состоялась коронация Петра II, на которой, естественно, присутствовала и бабушка.
  Если кому-то интересно посмотреть на монеты ( крупного номинала ) времени правления юного императора, то можно пройти по ссылке ниже. На лицевой стороне монет бросается в глаза изображение роскошных волос Петра Алексеевича:

http://cloud.mail.ru/public/BxGT/gygEWVh2W


  Евдокия Фёдоровна пожелала остаться жить в стенах Новодевичьего монастыря..., она вела размеренный образ жизни, свойственный людям её возраста. В государственные дела "царская бабушка" не вмешивалась и лишь только активно помогала всем нуждающимся родственникам и не только им одним. Таким образом она отдавала долги всем тем, кто невольно пострадал во времена правления Петра I..., а таких было очень много — один попавший в опалу человек тянул за собой в жизненную пропасть ещё десятки родных и близких.

  Не забыла Евдокия Фёдоровна и родственников своего бывшего возлюбленного Степана Глебова. У меня нет доказательств, но я считаю, что она знала о существовании сирот ( Лев и Мария Пушкины ), оставшихся после гибели племянницы Глебова — Евдокии Пушкиной от рук её обезумевшего мужа. В середине этой публикации я об этом упоминал и давал ссылку на схему родства Глебовых–Пушкиных–Толстых. Так вот, по моему предположению, она организовала подачу прошения от дедушки этих сирот Петру II в день его коронации. Возможно, что она даже лично передала своему внуку это прошение от вице–адмирала Головина Ивана Михайловича. Вот ниже его полный текст. Чтобы вам было понятно, тут речь идёт о просьбе списать долги по займу 1722 года, которые остались за покойным отцом этих сирот..., и обращение составлено как бы от лица этих детей:

  "Всепресветлейшiй, Державнейшiй, Великiй Государь, Императоръ и Самодержецъ Всероссiйскiй, Государь Всемилостивейшiй.

  Въ прошломъ, Государь, 722 году отецъ нашъ, лейб–гвардiи Преображенскаго полка каптенармусъ Александръ Петровъ сынъ Пушкинъ, взялъ изъ рекрутной счетной канцелярiи, изъ процента, денегъ восемьсот рублей, на которые годы тотъ процентъ съ означеннаго 722 года по 726 годъ и плачены въ оную канцелярiю сполна. А въ 725 году оный нашъ отецъ по смертноубiйственному делу матери нашей, а своей жены, указомъ блаженныя и вечнодостойныя памяти Ея Императорскаго Величества, взятъ въ С.–Петербургъ къ гражданскому суду и умре, а ныне спрашиваютъ на насъ оныхъ денегъ и процентъ на 726 и на 727 годы, а отецъ нашъ при жизни своей деревнишки заложилъ, которыя и ныне въ долгу, а въ иныхъ долгахъ своеручныя и письма многiя давалъ.
  Всемилостивейшiй Государь ! просим Вашего Императорскаго Величества, не вели, Государъ, для многолетняго своего здравiя и для Вашего Императорскаго Величества коронацiи, для сущаго нашего сиротства и малолетства и бедности, означенныхъ денегъ и съ процентомъ на насъ, сирыхъ и бедныхъ, править.
  Вашего Императорскаго Величества нижайшiе рабы Левъ да девица Марья Александровны дети Пушкина.
  Къ сему прошенiю, вместо внучатъ своихъ, Льва да девицы Марьи, генералъ–кригсъ–коммисаръ Иван Михайловъ сынъ Головинъ руку приложилъ.
  Февраля 25-го дня 1728 года."

  Обращает на себя внимание то, что, имея должность генерал–кригскомиссара ( а это главный военный уполномоченный по снабжению и денежному довольствию ), Иван Головин нуждался в деньгах, чтобы растить внуков. В нашей современной армии генералы при таких должностях имеют..., ой, лучше я промолчу.
    И вот 11 марта в повестку дня Верховного тайного совета был включён вопрос "О внучатахъ Ивана Михайловича Головина", а ровно через неделю издаётся протокол следующего содержания:

  "О невзыскиванiи съ детей каптенармуса Пушкина 800 рублей.
  1728 года марта въ 18-й день, по вышеписанному прошенiю Его Императорское Величество пожаловалъ: лейбъ–гвардiи Преображенскаго полка каптенармуса Александра Петрова сына Пушкина детей его, Льва да девицу Марью, взятыхъ денегъ отцомъ ихъ помянутымъ Пушкинымъ, изъ рекрутской счетной канцелярiи восьмисотъ рублей и съ техъ денегъ процента на прошлые 1726 и 1727 годы, для ихъ сиротства и скудности, спрашивать съ нихъ не указалъ." (