Известная персона или история одной старинной песни

непокрытой головой несколько часов на запятках саней, где сидела его невеста. На следующий день он слёг и ему диагностировали простудную горячку..., и лишь только на третьи сутки врачи поняли, что это натуральная оспа. От кого он мог её подхватить ? Есть сведения, что перед своим заболеванием император общался с дипломатом князем Долгоруковым Сергеем Григорьевичем, у которого дети в то время болели оспой ( инкубационный период оспы длится от 5 до 15 дней ). Ослабленный организм Петра II не смог справиться с болезнью.

  Почти две недели прошли в безуспешных усилиях врачей .., и 17 января они сообщили членам Верховного тайного совета, что надежд на выздоровление государя нет.
  И вместо свадьбы во втором часу ночи на 19 января 1730 года 14-летний император Пётр II скончался, не оставив после себя завещания о престолонаследии. Умирая, в бреду он всё звал к себе Андрея Остермана..., а последними его словами были — "Запрягайте сани, хочу ехать к сестре !".
  Бабушка все последние часы перед смертью внука провела в молитвах в соседней комнате. Когда тот скончался, её подвели к постели усопшего..., Евдокия упала в обморок.

  Так спустя 14 месяцев после смерти внучки Евдокия Фёдоровна лишилась и внука.
  На Петре II оборвалась ПРЯМАЯ  МУЖСКАЯ линия рода Романовых.

  После смерти императора возник вопрос, кто станет его наследником, и Евдокия упоминалась в числе нескольких кандидатур. Есть версия, что она отказалась от престола, предложенного ей членами Верховного тайного совета, сославшись на подорванное за годы заключения здоровье и уже преклонный по тем временам свой возраст..., но это не подтверждено документами и известно нам только на уровне разговоров, включая дипломатические.

  Новая императрица Анна Иоанновна ( уже упоминавшаяся мной дочь царя Ивана V — соправителя и брата Петра I ) очень уважительно относилась к Евдокии Фёдоровне. Возможно, новая государыня её и помнила с детских лет..., ей было 5 годиков, когда жену её дяди увезли в монастырь.
  Евдокия была приглашена 28 апреля 1730 года на коронацию императрицы и там Анна Иоанновна даже нашла момент пообщаться со старушкой..., при этом обе успели и немного всплакнуть.

  Последние жизненные потрясения окончательно подорвали и без того плохое здоровье бедной женщины, болевшей всё последнее время.

  Умерла Евдокия Лопухина 27 августа 1731 года. Сознание покинуло её за час до смерти.
  Последние слова умирающей Евдокии Фёдоровны Лопухиной были такие:

  "Бог дал мне познать истинную цену величия и счастья земного".

  Похоронили её у южной стены собора Смоленской иконы Божьей Матери Московского Новодевичьего монастыря, рядом с гробницами царевен Софьи Алексеевны и её сестры Екатерины Алексеевны.
  Вот здесь на фотографии её гробница:

http://cloud.mail.ru/public/5Y5f/3xMdjJhR8



    Нам сейчас трудно дать полную характеристику царицы Евдокии Фёдоровны. Из воспоминаний её современников до нас дошли лишь слова князя Куракина ( Борис Иванович, 1676 – 1727 гг., первый постоянный посол России за рубежом ), где он совсем НЕЛЕСТНО отзывается о первой жене Петра I ( кроме слов "... и была принцесса лицом изрядная..."), а также о всём роде Лопухиных. Я считаю, что Борис Иванович очень сильно лукавил и подстраивался под тренд того времени, ведь давал он свои оценки Лопухиным, когда те уже были в опале. У нас всегда любили пинать "лежачих"...
  С его стороны это тем более некрасиво, так как близкий соратник Петра I первым браком был женат на родной сестре Евдокии Фёдоровны — Ксении. И если учитывать, что он женился на два года позже Петра Алексеевича ( как говорится в таком случае — "куда глаза твои глядели ?"), и уже "разговорился" после смерти своей супруги ( она умерла от чахотки в 1698 г. ), то его характеристика царицы Евдокии и всего рода Лопухиных просто НИЧТОЖНА..., и я её здесь даже приводить не буду. Вот бы Борис Куракин удивился "на небесах", если бы увидел оттуда, как сразу же после его смерти 17 октября Евдокия Фёдоровна начала хлопотать перед Петром II о его дочери Татьяне.

  Но я думаю, что вы и без этой характеристики современника Евдокии Фёдоровны смогли составить о ней своё собственное представление.

  И вот ещё один штрих.
  Существует широко известная и устойчивая легенда, согласно которой Евдокия, узнав про строительство Петром I нового города на берегах Невы, ПРОКЛЯЛА это детище своего мучителя — "Питербурхъ не устоитъ за нами, быть-де ему пусту". Уж не знаю, было ли это так сказано Евдокией на самом деле, как написал ( первый раз 8 февраля 1718 г. ) её сын Алексей на учинённых над ним допросах, но то, что город Петра переживал ужасные наводнения и на его долю выпала самая страшная в истории человечества блокада, а за двадцать лет до этого город успел потерять столичный статус, заставляет задуматься — "чем чёрт не шутит", и что ещё может случиться в будущем.
  Тем более, что у нас перед глазами трагедия Романовых, коих прокляла Марина Мнишек ( жена первых двух Лжедмитриев ). Она наложила проклятие на весь их царский род после того, как летом 1614 года был повешен её трёхлетний сын, который в народе известен как Ворёнок ( от Тушинского вора — Лжедмитрия II ). "Поганая полячка" сказала, что ни один из Романовых никогда не умрёт своей смертью..., и убийства будут продолжаться, пока все Романовы не погибнут. С отдельными поправками, но это свершилось.

  Но не хочется думать о плохом..., тем более, что "Питербурхъ" так прекрасен ! Не верю я в проклятия..., все эти блокады и тяжкие последствия других ужасов — во многом из-за персонального человеческого головотяпства.
  И ещё — люди, посылающие проклятья, не сочиняют таких замечательных песен.
 
  Петербуржец в ....надцатом поколении Андрей Чернов ( его предки прибыли возводить Петербург в 1704 году ) посоветовал мне внимательно посмотреть на истоки этой легенды, что и было сделано.
  И тут я выступлю в неблагодарной роли "опровергателя легенд".
  Но давайте всё разберём по-порядку. Опираясь на известные документы, мы сами можем их проанализировать и понять "откуда растут ноги и чьи торчат уши" во всей этой истории.
 
  Итак, на самом-то деле, это было вовсе не проклятие, а некое пророчество–откровение ( сейчас многие с облегчением выдохнули...), о котором Евдокия рассказала ( но напоминаю, со слов царевича Алексея ) сестре Петра I — царице Марии Алексеевне ( 1660 – 1723, дочь царя Алексея Михайловича и Марии Милославской ). Она была привезена в Петропавловскую крепость 25 мая 1718 года ( в Википедии в статье о царице ошибочно написано несколько дат ), 2 июля она отправлена в Шлиссельбургскую крепость, 16 ноября 1719 года была возвращена обратно в Петербург и посажена фактически под "домашний арест" в квартире гарнизонного плац–майора до 13 июня 1721 года. В общей сложности сестра царя пробыла в неволе три с половиной года.
  Мария Алексеевна очень уважала Евдокию Фёдоровну и поддерживала с ней добрые отношения и даже тайно передавала царевичу Алексею весточки от матери ( и брала у него деньги для Евдокии ), когда та находилась в Суздальском монастыре. И вот когда Алексей только отправился в бега за границу, там ему близ Ливы ( совр. Лиепая, Латвия ) повстречалась тётка Мария Алексеевна, которая возвращалась после лечения в Карлсбаде. Царевич из своей коляски пересел в её карету и в завязавшемся разговоре она ему рассказала про слова его матери, в которых кроме "судьбы Питербурха" была ещё одна значимая информативная часть.

  Приведу развёрнутый текст показаний царевича Алексея ( касательно этой истории ), который в более полном изложении в интернете почти не цитируется. Написано это было в Преображенском 8 февраля 1718 года на 4-х листах. Здесь я показываю полностью 3-й лист и часть 4-го. Это ответы на вопросы ( всего их было семь ), заданные царём своему сыну 4 февраля.
  Если очень ВНИМАТЕЛЬНО прочитать этот первоисточник, то становится понятным, что никакого проклятия сама Евдокия не говорила, а лишь пересказала пророчества каких-то "многiх" людей. Если о первом "откровении насчёт перемирия" ( которое не сбылось ) с Петром I сказано, что оно пришло ей САМОЙ и иным, то о "питербурхском откровении" говорится уже только от лица ДРУГИХ  ЛЮДЕЙ. Красным шрифтом с подчёркиванием я выделил эти принципиальные различия:

  "Не доехавъ Либоу ( Лива, Либава, Лиепая. — И.Ш. ) встретилась мне царевна Марья Алексеевна, и взявъ меня къ себе въ карету, по многимъ разговорамъ, пришла речь до матери моей, и она молвила: "Забылъ-де ты ее, не пишешь и не посылаешь къ ней ничего. Послалъ-де ты после того, какъ чрезъ меня была посылка?" И я сказалъ, что послалъ ( о той посылке, что чрезъ Дубровскаго ( Фёдор, из ближнего окружения царевича. — И.Ш. ); а о немъ именно объявилъ, или нетъ, не упомню ). И принудила меня писать письмецо къ матери ( о которомъ прежь сего объявлялъ ). И я говорю ей: "Я писать опасаюсь". И она мне молвила: "А что ? хотябъ тебе и пострадать, так бы нетъ ничего; видъ-де за мать, не за иного кого". И я молвилъ: "Жива ль она или нетъ?" И она сказала: "Жива-де; и было-де откровенiе ей самой и иным ( здесь под словом "иным" скорее всего подразумевается хорошо знакомый Евдокии Ростовский митрополит Досифей. — И.Ш. ), что отецъ твой возметъ ее къ себе, и дети будутъ; а такимъ-де образомъ: что отецъ твой будетъ боленъ и во время болезни его будетъ некакое смятенiе, и прiедетъ-де отецъ в Троицкiй монастырь на Сергiеву память, и тутъ мать твоя будетъ же, и отецъ исцелеет отъ болезни, и возметъ ее к себе и смятенiе утишится. Да повидайся-де съ Кикиным ( Александр Васильевич, он сопровождал царевну Марию Алексеевну в поездке в Карлсбад и был в это время в Либоу. — И.Ш. ): онъ-де желаетъ тебя видеть". Еще же сказывала, что Питербурхъ не устоитъ за нами: "Быть-де ему пусту; многiе-де о семъ говорятъ". Еще же въ разныя времена, когда разговоръ прихаживалъ о матушке царице Екатерине Алексеевне ( вторая жена Петра I. — И.Ш. ), и я когда сталъ хвалиться милостью ея къ себе, и она говаривала: "Что-де хвалишься ? видь-де она не родная мать; где-де ей такъ тебе добра хотеть ?" ( в показаниях 27 февраля царевна Мария Алексеевна сказала, что не говорила Алексею эти последние слова, а про своё видение–откровение Евдокия ей рассказывала "тому летъ 6 или больше". — И.Ш. )

  Царевна Марья Алексеевна съ принужденiемъ выпросила у меня денегъ, для посылки къ матери, одново сто, а вдругорядь не упомню, триста или пятьсотъ, года три или больше назадъ. Да она жъ при Либове, когда встретилась, принудила меня написать письмецо маленькое, только о здоровье; а помнится мне такъ писано: "Матушка – государыня, здравствуй ! Пожалуй, не оставь въ молитвахъ своихъ меня". А больше того, никогда я писемъ не писывалъ. Она же казала мне отъ нее письмо, только мне его не дала, и я не хотелъ взять; а пишетъ также о милостыне; да отдала мне образъ маленькiй Богородицы, да платокъ, или четки, не упомню. Дубровскiй привезъ ко мне на Сяское устье водки бутылку отъ Аврама ( брат Евдокии Лопухиной. — И.Ш. ), да письмецо маленькое о оной водке, которое тамъ же изодралъ". ( стр. 457, том 6, Приложения, № 148, Николая Устрялов: "История