Дэйв Фримен
ЛЮКС ДЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ
(Комиксы о «старой» Европе в 2-х действиях)
Сокращённый вариант пьесы
Dave Freeman “A Bedfull of Foreigners”.
Сокращение, перевод и адаптация –
Андрей Кружнов
Действующие лица:
КАРАК,
ХАЙНЦ,
СТЭНЛИ ПАРКЕР,
БРЕНДА ПАРКЕР,
КЛОД ФИЛБИ,
ХЕЛЬГА ФИЛБИ,
СИМОНА.
ДЕЙСТВИЕ I
Поздний октябрь. Отель во французской деревушке на границе с Германией. Спальная комната, оклеенная не с одним слоем обоев с двумя двуспальными кроватями. Кроме входной двери, дверь в ванную и окно, есть ещё потайная дверь, замаскированная обоями. Девять часов вечера.
Карак, главный швейцар, входит из прихожей. Он кряжист, словно вытесан из камня, ему около пятидесяти с половиной, говорит со славянским акцентом и умеет невозмутимо насмехаться. В руках у него сумка с инструментами, он подходит к лампе на стене над первой кроватью. Открыв банку пива, делает долгий глоток.
Телефонный звонок. Kарак идет к телефону с банкой пива.
КАРАК (по телефону, на ломаном немецком). Даз ист отель Хайнца!.. (Плохо слышно.) Што, ля франсе?.. (В сторону.) Черт вас разберёт, откуда вы?!.. (Тут же на ломаном французском.) Вуи, монсёр, одна комнатка в загашнике имеется... Што?.. (Переходит на ломаный немецкий.) О, йа, йа, дойчланд! Ванна работает зер гут!.. Сливается тут же, клянусь май мутер!.. Слушайте внимательно!.. (Делает большой глоток пива и булькает, полоща рот.) Слыхали — сливается в один момент… О, ю инглиш? (В сторону.) Шоб вам не спать три ночи! (В трубку.) О’кей, всё будет вери-вери гуд. Бронирую апартмент для вас... Орвуар, монсёр. (Спохватившись.) Э-э — гуд бай, сэ-эр. (Вешает трубку и идёт к кровати). Ох уж эти иностранцы — ванну подай им глубокую, а сами в биде ноги полощут. (Садится в конец кровати и делает долгий глоток пива.)
Дверь открывается и входит Хайнц, менеджер гостиницы. Он несёт небольшой постер, рекламирующий деревенский фестиваль.
ХАЙНЦ (саркастично). О, это ффеликолепно!
КАРАК. Йа. Зер гут /нем. Да. Очень хорошо/.
ХАЙНЦ. В отель полный деревенский фестиваль: прибывайт важный гость, весь персонал вытер ноги по колени, но не ты, Карак. О, нет! (Вешает постер на двери шкафа). Я сейчас получил телеграмма. Прибывает миссис Смяткофф!
КАРАК. Всмятку? Кого всмятку?
ХАЙНЦ. Миссис Смяткофф! Это Президент Клуба боргалс… (Поправляется.) Болгарских леди… веди… (Всё больше путаясь.) Леди-веди-педисток. (Крутит руками велосипедные педали.)
КАРАК (испуганно). О, Господи!..
ХАЙНЦ. Леди — любители велосипедов.
КАРАК (догадываясь). А-а, велосипедисток. Подходящая фамилия — всмятку.
ХАЙНЦ. Они любят ездить на свежий воздух. (Крутит руками.) Это ошень важно для нас! Их стандарт ой как высоко!.. Один неправильный вещь, самый крохотный жалоба — и ты пуфф! Летишь из их список навсегда. Я буду селить её в комната рядом. Карак, та комната должна работать — идеаль!
КАРАК. Какой «идеаль»? Всё гниёт кругом. Ржавеет.
Радиатор издаёт три резких удара.
ХАЙНЦ. А-а, это радиатор. Фотопроводчик сделал контроль все трубы?
КАРАК (передразнивая). О, йа, йа! Фотопроводчик сказал, што пора бы менять.
ХАЙНЦ (испуганно). Трубы?
КАРАК. Гостиницу.
ХАЙНЦ. Ошень смешно. Ха-ха. Карак, я имей интерес к миссис Смяткофф, она должна быть ошень довольна.
КАРАК (вскидывая брови). Мм!..
ХАЙНЦ. Я писал ей, что у нас говорят по-болгарцки.
КАРАК. Кто говорит?
ХАЙНЦ. Ты!
КАРАК. Я?
ХАЙНЦ. Ты говорил, я был болгарец.
КАРАК. Найн, я говорил, я был — э-э — (невнятно) …банец.
ХАЙНЦ (саркастично). Издеваешься? Откуда ты, чёрт тебя раздери?!
КАРАК. Я политический иммигрант. И сейчас уже французский гражданин с хорошей пенсией. Не то что некоторые австрийцы с плохим французским и глупым английским.
ХАЙНЦ. А твой немецкий — это убийство!.. Ну что, не расскажешь, кем был раньше?
КАРАК. Раньше я был иностранец. А Франции нужны иностранцы. Позарез!
ХАЙНЦ. А мне не нужен позарез. Я освобождай тебя!
КАРАК. Ты получил меня в наследство от своей тёти вместе с этой гостиницей — помни! И плюс ты замахнулся на святое. На права иммигранта. Суду это — охо-хо — как не понравится.
ХАЙНЦ (уходя от конфликта). Так, у меня нет фремя!.. Закругляй здесь, и — бистро вниз! Сменять Марсель в регистратура. У него болит живот.
КАРАК. Я ему говорил, не ешь в ресторане наше фирменное блюдо: «Гуссер унд апфель». Гусь в яблоках. Не послушал. В общем-то, как и все гости.
ХАЙНЦ. Как и все гости?.. О, майн Готт /нем. О, мой Бог/!
Хайнц начинает набирать номер.
Все заказываль наш фирменный блюдо. Наш отель станет большая больница! Ох!..
Пока Хайнц говорит по телефону, Карак стоит рядом и тоже участвует в разговоре.
(В телефон.) Бонжур. Сэль отель /фран. Алло. Это отель/ месье Хайнца… В нашем отеле кое-кто кое-чем отравился… Дело — пшик, но нужна срочная помощь.
КАРАК. Тут одной машиной не обойдёшься. Четыре машины — минимум. А то и шесть.
ХАЙНЦ (Караку). Ты заткнёшься? (В телефон.) Требьен, монсир… Вуи, монсир... Оривуар… /фран. Хорошо, господин... Да, господин… До свидания…/. (Он вешает трубку, и поворачивается к Караку.) Никто не должен знать этот инцидент. Если миссис Смяткофф узнает, мы пролетай по ветру, как... (Не находит сравнения.)
КАРАК. Гуттен так!.. (Направляется к двери, заклеенной обоями.) Гляну лампы в её спальне.
ХАЙНЦ. Карак, любой её желаний — дас ист закон!
Хайнц направляется к главной двери и выходит.
КАРАК (крича ему вслед). Зер гут, я даже поставлю ей горшок под кровать.
Карак идёт к двери за обоями и включает свет у двери. Рассыпается ливень искр от лампы над кроватью.
Отлично. Всё работает.
Карак выходит через дверь за обоями.
Входит Бренда. Она держит нейлоновую хозяйственную сумку и фонарь: мы видим, как она рассматривает номер на двери комнаты. Она кричит в тёмный коридор.
БРЕНДА. Я нашла комнату, Стэнли... (Теперь она держит фонарь так, что мы можем рассмотреть её черты.) Стэнли... Я на втором этаже... Вернись на лестницу.
После того как Бренда входит в комнату, мы слышим шум поднимающегося Стэнли. Затем грохот двух чемоданов, падающих на лестничный марш. Вспыхивает огонь. Бренда вздрагивает.
(Окликает.) Это был ты, Стэнли?
Стэнли входит, хромая и потирая ушибленную ногу.
У тебя всё О’кей?
СТЭНЛИ. О’кей, О’кей — так, чуть-чуть сломал ногу. Полгода в кровати — и снова здоров как буйвол.
БРЕНДА. Эта гостиница напоминает мне американский фильм ужасов. Всё, в последний раз едем как автотуристы на континент. Стэнли, и где наши чемоданы?
СТЭНЛИ. Прости, я грохнулся вниз — и всё выронил.
Хайнц появляется в главной двери с двумя чемоданами. Под мышкой в рулон свёрнут постер.
ХАЙНЦ (сияя). Хорошего настроения, сэр. Ваш багаж!
Хайнц ставит чемоданы к шкафу-купе, а постер ставит рядом.
Извинения за крошечный авария. Какой-то балбес выкрутил предохранитель.
БРЕНДА (направляясь к выходу). Ничего, мы уже готовы идти в комнатку поуютней.
ХАЙНЦ. Вам очень повезло, что вы наткнулись на эта комнатка.
СТЭНЛИ. Спасибо, я наткнулся не только на неё.
ХАЙНЦ. Эта комнатка — люкс для иностранцев. Исключительно! Фактически она бронирована другими англичанами, но они не продлить бронь.
Хайнц отодвигает одну из роликовых дверей шкафа и ставит туда два чемодана.
СТЭНЛИ. Почему все отели забиты? Ведь уже конец октября.
ХАЙНЦ. Ах, видите ли, в эти дни во Франции народные гулянья. А у нас в деревне как раз фестиваль Святой Вольфганг.
Хайнц показывает на постер и Стэнли идёт, взглянуть на него.
СТЭНЛИ. О, Святой Вольфганг?
ХАЙНЦ. Йа, местный обычай. Парады, фейерверки, танцы — все сорта увеселений.
Слышны приближающиеся сирены французской скорой помощи. Хайнц в панике.
О, майн Готт!
БРЕНДА. Стэнли, эй, там приехала скорая.
ХАЙНЦ. О, я должен уходить.
БРЕНДА. Там ещё одна! (Она почти наполовину перевесилась из окна.)
СТЭНЛИ. Кому-то дурно?
ХАЙНЦ. Найн /нем. Нет/, это наш фестиваль. Будет Гранд парад — санитарные машины часть этот парад.
Хайнц выходит. Стэнли снимает своё пальто и бросает его поверх кровати.
БРЕНДА. Мы сейчас же убираемся отсюда. Только что на носилках вынесли шесть человек. И погрузили в одну машину.
СТЭНЛИ. Немец сказал, это часть фестиваля. Надо было слушать, а не висеть на окне кверху попой. Скорая помощь участвует в Гранд параде. Это игра, карнавал.
БРЕНДА. Наплетут что угодно… (Подходит к потайной двери, пробует открыть её.) Потайная дверь! А если там прячется какой-нибудь маньяк-экспериментатор? Помнишь триллер «Вирус Икс»? Там тоже был немец. Профессор: изобретал неизвестную заразу.
СТЭНЛИ. Во Франции вся зараза известная. Ты разве не знала?
БРЕНДА. С какой стати я должна знать?
СТЭНЛИ. А я-то думал, твой отец был француз, рассказывал тебе о родине. Разве нет?
БРЕНДА. Мне было всего шесть месяцев, когда он ушёл от нас. У него тогда были какие-то проблемы с эмиграционной службой. Мама предпочитает об этом молчать.
СТЭНЛИ (смягчаясь). Птенчик, думаю, всё утрясётся до вечера.
Бренда трогает радиатор.
БРЕНДА. Отопление не работает — пожалуйста.
СТЭНЛИ. Этот чудак вернётся, и я заставлю его всё исправить.
БРЕНДА. Он? Исправит? Тяп-ляп, спустя рукава, как всё вот это.
СТЭНЛИ (едко). Даю зуб, этот растяпа ушёл тяп-ляпать дыры в стенах. Наверно, болтается где-то с банкой замазки. (Резко толкает большим пальцем дверь, пародируя зловещего немца.) Нихт найн, профессор, никтойт никогдальт не узнайт об этот страшный вирус!
Хайнц стоит в дверях в одной рубахе.
ХАЙНЦ (удивлённо). Какой страшный вирус?
СТЭНЛИ (смутившись). А… мм… мы говорили про один американский фильм о Германии. Если интересно, она расскажет.
Стэнли уходит в ванную, Бренда остаётся наедине с Хайнцем. Хайнц забирает свой постер, который тут оставил.
БРЕНДА. Признайтесь, зачем тут скорая помощь?
ХАЙНЦ. Фидите ли, кино, как правило, врёт о жизни в иных странах.
БРЕНДА. Как правило?
ХАЙНЦ. Уверяю. Например, фильм «Розэ фон Зохо», Роза из грязного квартала Сохо. Коротко: простой немецкий парень из Лондон влюбился в прекрасная, цветущая фройлян. Её звали Роза из Сохо.
БРЕНДА. Скажите, что случилось с людьми внизу?
ХАЙНЦ. Сейчас вспомню, как же они встретились...
БРЕНДА. Их встретили две машины скорой помощи.
ХАЙНЦ. Нет, нет, хотя... Ах да, кажется, начинаю припоминать. (Напевает.)
Вон ганзэн ди блюмэн ин Сохо,
Вон ганзэн ди Розэн он вью,
К цветам отношусь я неплохо,
Но больше всех Розу люблю...
БРЕНДА. Потрясающе! — да...
ХАЙНЦ (напевая). О, Роза моя Роза! Их лѝбэ — я влюблён!
БРЕНДА. Да, дикция у вас необычная.
ХАЙНЦ. Из медицинский колледж я ходил в Кружок любителей оперы.
БРЕНДА. А, так вы ещё и доктор?
ХАЙНЦ. Почти. Я был студент-медик где-то чуть-чуть.
БРЕНДА. Не сложилось?
ХАЙНЦ. Скончалась моя бедная тётя и оставила мне эта гостиница. Так много работы.
БРЕНДА. Да, знание медицины в самый раз, когда у тебя эпидемия.
ХАЙНЦ. Фу, крохотный случай пищевых отравлений.
БРЕНДА. Столько народу!..
ХАЙНЦ (пылко.) Я так восхищён!.. Вы не знаете, как вы прекрасны.
БРЕНДА. Нет... Слушайте, я замужем и муж может выйти в любую минуту.
ХАЙНЦ. Тогда жду приказ и ухожу!.. (Заключает её в страстное объятие, пылко целуя.)
Бренда поднимает символическую борьбу и затем подчиняется, будучи частично ошеломлена поворотом событий.
Такая вещь никогда не случится вновь. Клянусь. Вы никогда не простите мне?..
БРЕНДА. Ну уж не знаю…
ХАЙНЦ. Ауфѝдерзейн — моя английская Роза! (Уходит.)
Дверь ванной открывается, и входит
