назвали манкой, и это слово вопросительное, буквально: что это? То есть ответ не здесь и не сразу. Без неё, как и дерево без запаса влаги, евреи не смогли бы попасть в землю текущую молоком и мёдом. Как минимум семьдесят седмин надо было насобирать — это образ Иерусалима в Библии(Даниил 9:24; Матфей 18:22), а поскольку это притчевая книга, значит семафорит она о небесном Иерусалиме. Апостол Павел во Втором послании коринфянам и рассказывает об этом древнем внеконфессиональном усердии (по-арабски — джихад), сдерживая обещание, данное ещё в Первом послании(1 коринфянам 12:31), как достичь любви в церкви(2 коринфянам 8:7-16). Всякий симбиоз составляет мужское и женское начало, а тем более церковь, как образ Единого, как тело Христа. Коротко сказать так: здесь благородные члены в качестве главы и неблагообразный хвостик. Если все поголовно будут голодать, кто будет обихаживать общину, обслуживать, разрешать текущие нужды? Поэтому постились попеременно: сначала посредством поста хвост набирает духовный потенциал и по разуму становится главой, а потом отошедшая на второй план часть общины принимается за пост и опять достигает былого главенства. Так происходит всегда, это неотъемлемая функция христианской общины — возрастать в благодати. Поэтому в образцовой коринфской общине все священники, хотя административная функция прилагалась константой для достойных лиц. В нашей грешной жизни всё поставлено на самотёк: одни дают, другие благодарно или небрежно принимают. Но когда-то эта зависимость заканчивается: как говорится, верхи не могут, а низы не хотят. Здесь же любовь не перестаёт, поскольку крылья святилища всегда обновляются, и притяжение Премудрости только крепнет.
Пройди по первейшему снегу,
по полночи наискосок!
И что за нужда человеку –
искать полнозвучней исток?
Ведь искренней, звонче, белее,
чем прописи снежной карат,
не скажут ни «Четьи минеи»,
ни «Суммой» прославленный брат.
Ты слушаешь музыку неба,
но слышать мешают шумы –
лихие добытчики хлеба,
умельцы, глухие умы...
Но если уж снег выпадает
средь полночи и средь судьбы,
то ангелов очи рыдают
от счастья и светятся лбы!
О только б никто не услышал
ни их, ни тебя, – им в ответ, –
и только б наружу не вышел
исполненный щедрости свет!
Идти по целебному снегу,
по пустоши, по белизне,
по манне, мечте, оберегу,
в ночном тёмно-синем вине!
(Сергей Шелковый)
Что ещё сказать о квадрате и круге? Про квадрат, например, Исайя упоминает, когда в нём, как в гробу, вертепе разбойников, уселись некие кадры и говорят: «не подходи ко мне, я святой»(Исайя 65:2-5). Квадрат — это фарисеи, которые побивают камнями пророков(Матфей 23:13-29). Круг, вписанный в квадрат — это труп, на который слетелись стервятники(Лука 17:37). Да у нас перед глазами труп Советского Союза, и на нём до сих пор паразитируют птеродактили, не создавая ничего нового! Далее я привожу подборку стихотворений о круге-шаре, квадрате-кубе, но если я утомил читателя, можно не читать, ведь заданная тема, мне кажется, раскрыта.
* * *
Ах, как жаль, когда для ноты
не хватило высоты! -
И сфальшивили фаготы,
и не справились альты!
И аншлаг ушел к кому-то,
как блудливая жена...
Жизнь – счастливая минута,
Но на почести бедна!
Жаль, что "Аппассионата"
Не пришла к тебе во сне,
жаль, что «Черного квадрата»
не увидел ты в окне,
жаль, что с самого начала
ты, надеясь на авось,
ждал парома у причала,
ждал-пождал - да не сбылось!...
И выходит, что забыли
твой отряд, в поход трубя,
И Америку открыли
ненароком, без тебя…
А тебе теперь до срока
в скучных буднях прозябать
и печально, одиноко
пиво пить да щи хлебать !...
Жаль, что порох интенданты
не успели подвезти,
и теперь для Команданте
перспективы – не ахти.
(Фима Веников, Каманданте)
* * *
В голове моей снова творится беда.
Кто-то смотрит угрюмо из серых углов.
Кто-то строит скульптуры из белого льда.
Кто-то снова выводит кровавое «love”.
Где-то там, в пустоте, вновь гремит барабан,
Богомолы стучат в кружевной тамбурин.
Загремели литавры, насыпан курган,
А под кожей, по венам, поток субмарин.
Где-то слышится звон, где-то бьется хрусталь,
Чьи-то блеклые тени кружат посолонь,
По глотку, и до дна. Послевкусье – миндаль.
В голове моей снова пылает огонь.
По железному сердцу проходят полки,
Снова честь отдает безымянный солдат.
Чью-то жизнь оборвали движеньем руки,
Чью-то кровь оценили десятком карат.
Белой плесенью, как шелковистым ковром,
Проросли мои веки – никак не открыть.
В тишине полуночной мне слышится гром,
Кто-то снова обрезал последнюю нить.
В голове моей снова творится беда.
Я смотрю в этот мир сквозь отверстия ран.
Кто-то снова упрямо считает года,
Кто-то снова выводит кровавое «run!»
Убежать невозможно – закрыты пути,
И уже отступать, бесполезно, поверь.
Остается лишь только неслышно уйти,
А в конце коридора закрытая дверь.
Расплетая сознанье, как тонкую сеть,
Я стараюсь понять, почему это так.
Кто-то снова с улыбкой шагает под плеть,
Кто-то снова продался за ржавый пятак.
Я пытаюсь осмыслить, зачем и за что,
Я пытаюсь добраться до корня идей.
Мой рассудок давно превращен в решето,
А сквозь дыры поднялись ростки орхидей.
Как туман наползает безликая тьма,
Эта жизнь состоит из ошибок и трат.
Кто-то выйдет за дверь, ну а кто-то с ума.
Кто-то ляжет в угрюмый и черный квадрат.
Вакханалия света и тени на дне,
Чей-то шепот вещает мне самую суть,
Чьи-то длинные пальцы я вижу в окне,
Нужен сон. Мне немедленно нужно уснуть.
В голове моей снова творится беда,
Просто нужно быть тверже. Эй, ты, нападай!
Кто-то снова сказал, что упала звезда,
Кто снова выводит угрюмо «to die»
Я бесцельностью мыслю, а значит - живу,
Как ошибка в процессе привычных систем.
Что-то держит сознанье на зыбком плаву,
Что-то снова не то, не за то, и ни с тем.
Моя радуга с яростью сходит с ума,
Догорают в канавах сияния звезд,
В этом мире, увы, слишком много дерьма,
Курс на гибель, с поправкой по ветру, норд-ост.
Полный грязи и слизи, текущий гнильем,
Мир уходит на дно, за собой погребя,
То, что было волшебным и сказочным сном.
Как же здесь по-другому, увидеть себя?
В голове моей снова творится беда.
Рвутся нервы, как струны, сплетением лент,
Кто-то рушит основы из белого льда,
Кто-то снова выводит устало «the end».
(Максимилиан фон Форвак)
О поэтах (Лирика / мифологическая)
Автор: Dbrnjh Hfpedftd
Я копейки, друзья, за стихи не зашиб.
Думы в ритмы вплетаю со скуки.
Миллионы рифмуют за те же "шиши",
Видно мысли корявы и звуки.
Вот художник за деньги рисует других.
Он "продажней". Пластично, тактично
"Отклубничит" десяток девчонок нагих,
Прослывёт на века в величьи.
Голой правдой ПОЭТ отрезвляет народ,
Не товары всучая рекламой.
Острым скальпелем-словом в мозги саданёт,
Вскроет чирий на заднице сраной.
Их поэтов, как блох. А прорвали "кордон"
Единицы - сыны Эвтерпеи.
Вон парят на крылатом Пегасе гнедом
Поэтических муз чародеи.
Вижу Пушкин задумчив с гусиным пером,
М.Ю. Лермонтов с ним в эполетах.
Вот Есенин удавлен ЧКистским хамлом,
Маяковский гремит ком.приветом.
Рядом рыцарь без лат. Он ровня им и брат.
Струны (семь их), как вожжи квадриги.
Левой жмёт : - вот "звезда", вот "барре", вот "квадрат"
Правой сочно туширует "фигой".
Сказки, быль, чудеса, про бои в небесах.
Про зверьё и про грозные горы.
Пел, что слёзы в глаза, а мы рвя волоса
Подвывали кричащему вторя.
Про тревожный набат, про погибших солдат,
Как несли его бешено кони.
Как ветрами потрёпанный старый фрегат
Догнивал в корабельном затоне.
Про друзей, про врагов, про матёрых волков.
Про любовь пел, про спорт и про звёзды.
Про удушье подлодок, про пьянь дураков,
Про пропитанный смертушкой воздух.
Он играл, крепко пил. Сам себя загубил.
Богу душу отдал не от пули.
Да и кто тот поэт, кто артист в цвете сил,
Если он не попробовал "дури".
На вождей "положил", целый мир удивил.
Пел - рычал, не прося "Христа ради".
А вот если б ещё хоть немного прожил
Точно стала б Высоцкою Влади.
Я совсем не поэт. Ни гроша не "зашиб".
Но накличу, похоже, со скуки -
Может пулю, удавку затянут в тиши
За сарказм мой лягавые суки.
( Виктор Разуваев, О поэтах)
* * *
И лёд зацепился за лёд,
И пламя за пламя, и темень за темень.
Лишь тот никогда не придёт,
Кто бродит по кругу над нами, над всеми...
И шар обратится в квадрат,
Покуда не смеет живое, живое
Всё мёртвое в поры вобрать,
И гулкою, громкою стать тишиною...
Какая безликая тьма,
Когда беспощадно, когда бесполезно –
Смертельная бездна сама
Встаёт на дыбы над бессмертною бездной!
И слово мерцает во тьме,
Меняя оттенки, и смыслы меняя.
И – что остаётся в уме –
Пугает трезвоном пустого трамвая...
(Борычев Алексей Леонтьевич, Пламя за пламя).
* * *
И на старуху бывает проруха
Мысль разъездает разум.
Не каждая песня достойна слуха
Не каждый рисунок глаза
Не каждая встреча дойдёт до финала
Не каждый отрезок путь
И новая пьеса в пол акта сначала
Навяжет зрителю суть
Сценарий одобрен, сыграны роли
Но вновь режиссёр не рад
Не каждый статист на сцене воин
Не каждый театр МХАТ
А чёрный квадрат совсем не искусство,
Текилой залили боль...
Там просто в асфальт закатали все чувства
Ведь в слезах вкуснее соль
(Красицкий Станислав, Чёрный квадрат)
* * *
Эта весна, как маечка — не по росту.
Смерти не верь, чужую покажет ксиву.
Ты умираешь, милая, только простынь,
Простынь не мни, ведь всё должно быть красиво.
Вытри пустые слёзы салфеткой влажной.
С болью гораздо проще справляться дурам.
Ты умираешь, солнышко, и не важно
Кто победит хард-рок или поп-культура.
Кто был пророком Хара ли, Муссолини.
Тайны твоей руки знает кот учёный.
В каждом пересечении чётких линий
Есть небольшой квадрат — для тебя он чёрный.
(Табунщикова Римма, Родине)
* * *
Время сбрасывать зёрна,
Чтоб умножить зерно.
Что окажется сорным,
Скопом канет в зеро.
Казино не устанет,
И крупье будет рад.
Ставим зёрна и ставим
Мы на чёрный квадрат.
(Карапетьян Рустам)
* * *
Все разменяла что неразменно,
рыбой об лед и горохом в стену
билась. Убилась. Шутя
все проиграла, и крыть мне нечем.
Небо ссутулил устало вечер,
выпив стакан дождя.
Немо внутри, не стучит морзянкой.
Поздно. И ночью, и спозаранку.
Жизнь потеряла цвет.
Как выключателем кто-то щелкнул.
Пусто, темно, ни окна, ни щелки.
(Черный квадрат, привет.)
Это внезапно случилась старость.
Это что было в утиль списалось.
Жизнь потеряла вкус.
По потолку ковыляет феникс,
хм, и Мюнхгаузен ржавый пфенниг
жертвует мне... Очнусь
в личном болоте, в глухом привате.
Может быть, крикну себе я: "Хватит!
К черту и чур меня!"
Хватит быть рыбою полудохлой.
Всe хорошо, даже если плохо.
Просто добавь огня.
Сразу заметишь - не пахнет прелью,
станет оранжево и апрельно.
(Здравствуй, весенний сюр!)
Будут стихи и бесамемучо,
будут и молнии, ливни, тучи.
Много и чересчур,
может быть. Ладно, да было б лишь бы.
Пусть будет много, пусть выше крыши,
пусть будет пруд пруди.
Главное - станет совсем не пресно.
Дело за малым теперь - воскреснуть.
Солнце включить в груди.
(Гуппи, Быть)
* *
