обтачивает жизнь,
Смиряя в разных испытаньях.
Так обломает, что держись,
Характер делая в страданьях.
(Елена Беспалова 3, Лизала камушки волна)
* * *
Я с детских лет квадрат любил.
Квадрат, но не прямоугольник.
Карандашом его чертил,
К бумаге приложив угольник.
Люблю его за прямоту —
Квадрат не поменять!
Длину сторон и высоту,
Углов квадратных прямоту —
Не нужно выверять.
Квадрату низкий мой поклон:
За твёрдость убеждений,
За равенство его сторон
И простоту решений.
Ему как другу доверять
Я смог бы — это плюс!
И если вы хотите знать,
Как другом им горжусь!
С ним вместе я пошёл бы в бой,
Коль был бы он солдатом.
Он даже на передовой
Останется квадратом!
Стараясь в жизнь воплотить
Квадрата постулаты,
С линейкой я стремлюсь чертить
Ровнейшие квадраты.
(Павел Губин 8)
* * *
И тот, кто прошёл через чёрный квадрат,
ты знаешь и сам, не вернулся назад…
Всё дело не в цвете – во власти теней,
и дней, утекающих, тающих дней,
А чёрный квадрат, как портал, как окно
в иное пространство, что нам не дано
постигнуть рассудком, поверить числом,
расставить по полкам с добром или злом…
Черно… Там грядущее или тупик,
где спаяны крепко безмолвность и крик,
и нас от него отделяет черта
вернее, пространство, где лишь темнота.
А дальше?.. Охватит горячка и дрожь…
Но если на ощупь сквозь темень пройдёшь…
…увидишь просвет, и прошепчешь: прости…
а дальше цвета, и огни, и пути
обрушатся, словно большой водопад…
Но вот ведь беда: не вернуться назад.
Надежды и боли гремучую смесь
туда не возьмёшь – всё останется здесь…
(Андрей Урбанович. Квадрат)
* * *
Малевич, малевавший свой квадрат,
Недаром в черный цвет его окрасил.
Вглядись в него и сделай вывод, брат.
Едва ли смысл тебе не будет ясен:
Зловещий мир нахрапист и угрюм.
Но сладок звезд рассыпанный изюм.
(Людмила Некрасовская)
* * *
Давно обходит сон мою кровать,
А в темноте острей вопрос банальный:
И я могу квадрат нарисовать,
Но так ли, как Малевич, гениально?
Мне тоже геометрия близка,
Хотя душа сомнением объята:
В каком из четырех углов квадрата
Высокая божественность мазка?
Так в чем загадка? Где прозренья свет?
Глубины в простоте отнюдь не редки.
Я заперта в квадрате, словно в клетке.
Возможно ль в черноте найти ответ?
(Людмила Некрасовская)
* * *
Молчанье – куб. Звучанье – круг.
Слова – изгнанники из рая.
Земля упругая, сырая.
А воздух – гулок, свеж и крут!
На трёх опорах пустоты
Удержаны и власть, и сила…
А смерть – кристалл, и так красиво,
Когда на нём сверкаешь ты!..
Страстей кудрявых облака
Всю жизнь курчавятся над чащей.
На трёх лучах беды блестящей
Распяты годы и века.
По кругу слов мечты бредут.
Но как же вырваться из круга,
Когда вне круга так упруго
Кубы молчанья восстают!
И смерти дымчатый кристалл,
Что замораживает время,
В двумерном плоском измеренье
Отображать не перестал
Тебя нечёткой запятой
На пожелтевшем послестрочье,
Где места нет остаться точкой
Мне!.. Чёрной точкою простой…
(Алексей Борычев)
* * *
Сочти могильной кубатуру круга –
Так близко кровь к поверхности земли.
Я видел прах, ласкающий друг друга,
И сам страдал от страха и любви.
От всех касаний, всех прикосновений –
Заплесневелый стон из глубины.
И странные причины нерождений
С текущей смертью переплетены.
Но знаешь ты, как голос крови пленной
Принять с простым вниманием камней,
Склоняясь в смерть коленопреклоненно,
Страшась ее из уваженья к ней.
(Виталий Пуханов)
* * *
Я тебе из Парижа привез
деревянную сволочь:
кубик-любик для плотских утех,
там, внутри - золотые занозы,
и в полночь - можжевеловый смех.
А снаружи - постельные позы:
демонстрируют нам
два смешных человечка,
у которых отсутствует срам
и, похоже, аптечка.
Вот и любят друг друга они,
от восторга к удушью,
постоянно одни и одни,
прорисованы тушью.
Я глазею на них, как дурак,
и верчу головою,
потому, что вот так, и вот так
не расстанусь с тобою.
(Александр Кабанов)
* * *
Рожок поет протяжно и уныло,—
Давно знакомый утренний сигнал!
Покуда медлит сонное светило,
В свои права вступает аммонал.
Над крутизною старого откоса
Уже трещат бикфордовы шнуры,
И вдруг — удар, и вздрогнула береза,
И взвыло чрево каменной горы.
И выдохнув короткий белый пламень
Под напряженьем многих атмосфер,
Завыл, запел, взлетел под небо камень,
И заволокся дымом весь карьер.
И равномерным грохотом обвала
До глубины своей потрясена,
Из тьмы лесов трущоба простонала,
И, простонав, замолкнула она.
Поет рожок над дальнею горою,
Восходит солнце, заливая лес,
И мы бежим нестройною толпою,
Подняв ломы, громам наперерез.
Так под напором сказочных гигантов,
Работающих тысячами рук,
Из недр вселенной ад поднялся Дантов
И, грохнув наземь, раскололся вдруг.
При свете солнца разлетелись страхи,
Исчезли толпы духов и теней.
И вот лежит, сверкающий во прахе,
Подземный мир блистательных камней.
И все черней становится и краше
Их влажный и неправильный излом.
О, эти расколовшиеся чаши,
Обломки звезд с оторванным крылом!
Кубы и плиты, стрелы и квадраты,
Мгновенно отвердевшие грома,—
Они лежат передо мной, разъяты
Одним усильем светлого ума.
Еще прохлада дышит вековая
Над грудью их, еще курится пыль,
Но экскаватор, черный ковш вздымая,
Уж сыплет их, урча, в автомобиль.
(Николай Заболоцкий, Творцы дорог)
* * *
Как душу внешнюю, мы носим куб в себе -
не дом и не тюрьма, но на него похожи,
как хилый вертоград в нехитрой похвальбе
ахилловой пятой или щитом его же.
Как ни развертывай, не вызволишь креста,
выходит лишь квадрат, незримый или черный.
Как оборотня шум, его молва чиста
и хлещет из ушей божбой неречетворной.
И Белой Индии заиндевелый сон
глядится в гололед серебряной ладошкой,
где сходится звезда со взглядом в унисон
то лазерным лучом, то Марсовой дорожкой.
Допустим, это ад, где каждому свое:
ни темени, ни тьмы, но остается с теми,
кто черный куб влачит как совесть и жилье,
горами черепов изложенная тема.
(Иван Жданов)
* * *
Змея, кусающая хвост,
Лежит на плоскости,
Собою воплощая
Круг жизни,
Повторяющейся вновь и вновь...
Но стоит только голову поднять
И плоский круг становится спиралью -
Один конец стремится в небеса,
Второй во тьме теряется,
Но главное, что Круг разорван!..
Случайно это получилось,
Иль ты к тому стремился неустанно,
Но снова ты пред выбором стоишь:
Все силы напрягая к свету подниматься,
Или с комфортом в темноту скользнуть...
Любой Осознанный Поступок
Теченье жизни может изменить
К добру ли к худу - от тебя зависит!
Но если нравится тебе покой,
Тогда кусай свой хвост и не верти башкою..
(Николай Авик)
* * *
Круговидные светила —
Без конца и без начала.
Что в них будет, то в них было,
Что в них нежность, станет жало.
Что в них ласка, есть отрава,
А из мрака, а из яда
Возникает чудо-слава,
Блеск заманчивый для взгляда.
Из вулканов, из обрывов,
Рудников и разрушенья —
Роскошь ярких переливов,
Драгоценные каменья.
Из кошмарности рождений,
С свитой грязи, крови, криков —
Светлый гений песнопений,
Сонмы стройных женских ликов.
А из жизни вновь могила,
И горят, лазурно, ало,
Круговидные светила,
Без конца и без начала.
(Константин Бальмонт)
* * *
Есть круги рая,
А не только ада.
И я сквозь них,
Счастливая, прошла.
Чего ж мне надо,
Да, чего ж мне надо?
Ни на кого
Держать не стану зла.
За все, что было,
Говорю — «спасибо!»
Всему, что будет,
Говорю — «держись!»
Престолы счастья
И страданий дыбы:
Две стороны
Одной медали —
«Жизнь».
(Юлия Друнина)
* * *
От камня, брошенного в воду,
Далеко ширятся круги.
Народ передает народу
Проклятый лозунг: «мы — враги!»
Племен враждующих не числи:
Круги бегут, им нет числа;
В лазурной Марне, в желтой Висле
Влачатся чуждые тела;
В святых просторах Палестины
Уже звучат шаги войны;
В Анголе девственной — долины
Ее стопой потрясены;
Безлюдные утесы Чили
Оглашены глухой пальбой,
И воды Пе-че-ли покрыли
Флот, не отважившийся в бой.
Везде — вражда! где райской птицы
Воздушный зыблется полет,
Где в джунглях страшен стон тигрицы,
Где землю давит бегемот!
В чудесных, баснословных странах
Визг пуль и пушек ровный рев,
Повязки белые на ранах
И пятна красные крестов!
Внимая дальнему удару,
Встают народы, как враги,
И по всему земному шару
Бегут и ширятся круги.
(Валерий Брюсов, Круги на воде)
* * *
Я вам хвастаться не буду,
круг встречается повсюду!
Круглолицая луна -
в дом с небес глядит она,
солнце – круг, колечко – круг,
детский обруч – халахуп,
колесо машины, мяч,
сушки, пряники, калач…
И монетка - тоже круг.
Выясняешь это вдруг!
(Татьяна Балицкая-2, Круг — геометрия для дошкольников)
* * *
если ночь настигла в глухом лесу, не ходи за дровами вглубь,
отыщи у ели корявый сук, что-то острое: нож, иглу.
острием веди по сырой земле, на промозглом чужом ветру,
не пугайся воя, давай смелей: ты рисуешь защитный круг.
проследи, чтоб не был забит листвой, ни травинки, ни муравья —
и простое старое колдовство защитит тебя от навья.
на края насыпь белену и соль (если сера - то самый блеск),
и едва закатится колесо, как к тебе подкрадется лес.
не ходи на свет, где журчит вода, никого не зови к огню,
если ты не струсишь, им никогда не нарушить твою броню,
не пугайся криков, не верь в мольбы (пусть за кругом — отец и брат!)
а иначе в чашу твоей судьбы не насыпать и серебра.
а теперь послушай — мы здесь одни, только мы и клочок костра,
если их прогонишь — уйдут они, позовут на подмогу страх —
он вопит на разные голоса, обращает дыханье в лёд;
отыщи отвагу в моих глазах, и не вздумай шагать вперёд
чтобы там не чудилось — мертвецы, гобелены шипящих змей,
или призрак, чёрный, как антрацит, чья-то кровь на льняной тесьме,
или даже пули — тускла латунь, ярок блеск золотых монет...
...если просто станет невмоготу, то покрепче прижмись ко мне.
это старый фокус, но он спасёт, не позволит сойти с ума —
закрывай глаза, поцелуй в висок, не пускай на порог обман.
если словно в венах течет стекло, и взведенный готов курок,
вот моя ладонь, вот твоё тепло — им не страшен любой морок.
****
вот и в этом городе мы вдвоем, словно тысячу лет подряд —
здесь недобро смотрит любой проём и бессилен любой обряд,
только принцип тот же — коснись и верь, на ладонях — изгибы рек,
и у наших ног, как волшебный зверь, загорается оберег.
и пока он светит — полынь и мёд, можжевельник, морской прибой,
нас ничто не ранит и не возьмет, не разлучит меня с тобой.
даже если кажется — все горит, и проблемы не по плечу:
нам осталось высидеть до зари, нам осталось совсем чуть-чуть.
заржавеет нож и растает соль, догорят, затрещав, угли,
и взойдет ленивое колесо, и исчезнет оно вдали,
и оставит нас на конце пути, где примята росой трава,
где проснусь с тобою под пенье птиц и начну тебя целовать.
(Джек -С-Фонарём, Круг)
* * *
Завершается круг: только месяц до Нового года,
На пороге стоит в белоснежном уборе зима,
Тихо кружится снег, заметая былые невзгоды,
Серебром оседая в бездонных ее
