земного круга… Не убога она, не грозна.
И доступней, и примитивней. Спеют тучи, и грузнут грозди.
Персеиды пророчат ливни…
Есть ещё вариант в запасе:
кубатура земного шара. Но сверкнул беспощадный бластер.
Видно, в камере места мало.
Что за вздор – умолить стихию,
колесом вечный грех сметая? У Голгофы глаза сухие.
У Голгофы судьба простая. Ей не нужно ни адских горнов,
ни фигур, ни по жертвам воя:
перемелет
вне формы жёрнов
всё живое и не живое.
(Татьяна Фалалеева)
* * *
Мне плевать на чёрного квадрата
умопомрачительную шизь.
Если уж и ждать какой награды -
чёрный треугольник мне за жизнь
подарите, чтобы в той фигуре,
что равна загадке бытия,
я тонул, и от житейской смури
тем спасались, милая моя.
И в бермудах этих пропадая,
я из геометрии овал,
что сравним с вратами рая,
ну ещё, быть может, рисовал.
Только белых, чёрных, рыжих, русых,
доминантный проявляя тон,
цветовую гамму кто нарушил,
зачернив сладчайший из кустов?
Женщина - гармония и хаос -
отблеск чёрной, видимо, дыры.
В рифму здесь бесстыдно лезет фаллос -
ванька-встанька вечной сей игры.
А когда меня затянет
в ту страну наоборот,
напоследок он воспрянет,
треугольный раздвигая вход.
(Рыжков Владимир)
* * *
Осенний вечер в скромном городке,
Гордящемся присутствием на карте
(топограф был, наверное, в азарте
иль с дочкою судьи накоротке).
Уставшее от собственных причуд,
Пространство как бы скидывает бремя
величья, ограничиваясь тут
чертами Главной улицы; а Время
взирает с неким холодом в кости
на циферблат колониальной лавки,
в чьих недрах все, что мог произвести
наш мир: от телескопа до булавки.
Здесь есть кино, салуны, за углом
одно кафе с опущенною шторой,
кирпичный банк с распластанным орлом
и церковь, о наличии которой
и ею расставляемых сетей,
когда б не рядом с почтой, позабыли.
И если б здесь не делали детей,
то пастор бы крестил автомобили.
Здесь буйствуют кузнечики в тиши.
В шесть вечера, как вследствии атомной
войны, уже не встретишь ни души.
Луна вплывает, вписываясь в темный
квадрат окна, что твой Экклезиаст.
Лишь изредка несущийся куда-то
шикарный бьюик фарами обдаст
фигуру Неизвестного Солдата.
Здесь снится вам не женщина в трико,
а собственный ваш адрес на конверте.
Здесь утром, видя скисшим молоко,
молочник узнает о вашей смерти.
Здесь можно жить, забыв про календарь,
глотать свой бром, не выходить наружу
и в зеркало глядеться, как фонарь
глядится в высыхающую лужу.
(Иосиф Бродский)
* * *
Раньше здесь щебетал щегол
в клетке. Скрипела дверь.
Четко вплетался мужской глагол
в шелест платья. Теперь
пыльная капля на злом гвозде —
лампочка Ильича
льется на шашки паркета, где
произошла ничья.
Знающий цену себе квадрат,
видя вещей разброд,
не оплакивает утрат;
ровно наоборот:
празднует прямоту угла,
желтую рвань газет,
мусор, будучи догола,
до обоев раздет.
Печка, в которой погас огонь;
трещина по изразцу.
Если быть точным, пространству вонь
небытия к лицу.
Сука здесь не возьмет следа.
Только дверной проем
знает: двое, войдя сюда,
вышли назад втроем.
(Иосиф Бродский)
* * *
Я знал бы, как. Но тщетно, друг.
Один квадрат меня вокруг.
Как корабельный грустный кок,
я стал внезапно одинок.
Перо возьму, но лист угрюм.
Как крысу, мысль пишу я в трюм.
А в трюме зябкость, дряблость век,
нигде не виден человек.
И, недосказанно малы,
в зрачок втыкаются углы.
Срисуй с них крик, потом смолчи,
ведь в связках голос где ключи.
И мне знаком, как мох со скал,
их в горло вставленный металл.*
*(вариант: солоноватый их металл.)
(Ринат Гильфанов)
* * *
Скрипит? А ты лоскут газеты
Сложи в старательный квадрат
И приспособь, чтоб дверца эта
Не отворялась невпопад.
Порхает в каменном колодце
Невзрачный городской снежок.
Всё, вроде бы, но остается
Последний небольшой должок.
Еще осталось человеку
Припомнить все, чего он не,
Дорогой, например, в аптеку
В пульсирующей тишине.
И, стоя под аптечной коброй,
Взглянуть на ликованье зла
Без зла, не потому что добрый,
А потому что жизнь прошла.
(Сергей Гандлевский)
* * *
Когда сгорю я без остатка
В огне общественной нужды,
Идущий следом вспомнит кратко
Мои невнятные труды.
И в этот миг сверкнет багрово
Во тьме кромешной и густой
Мое мучительное слово
Своей суровой наготой.
Причинно-следственные связи
Над миром потеряют власть,
И встанут мертвые из грязи,
И упадут живые в грязь.
И торгаши войдут во храмы,
Чтоб приумножить свой барыш,
И воды потекут во краны,
И Пинском явится Париж.
И сдаст противнику без боя
Объект секретный часовой,
И гайка с левою резьбою
Пойдет по стрелке часовой.
И Север сделается Югом,
И будет Западом Восток,
Квадрат предстанет взору кругом,
В лед обратится кипяток.
И гильза ляжет вновь в обойму,
И ярче света станет тень,
И Пиночет за Тейтельбойма
Опустит в урну бюллетень.
И дух мой, гордый и бесплотный,
Над миром, обращенным вспять,
Начнет туда-сюда витать,
Как перехватчик беспилотный.
(Игорь Иртеньев)
* * *
Дача. Утро. Тишина.
Долгий ряд словес,
Закругляющихся на
«Лес», «небес», «древес».
Пыль. Штакетник. Огород
В утренней росе.
Слева виден поворот
Местного шоссе.
Липы, грядки хризантем,
Купол голубой —
Все не заняты ничем,
Кроме как собой.
Вдруг, почувствовав испуг,
Стены и стволы
Отражают резкий звук
Электропилы.
У соседа здесь дела.
Трудится, бобер,
И жужжит его пила,
Как живой укор.
Где-то бродит над золой
Мертвая тоска.
Где-то стонет под пилой
Бедная доска.
Там — стреляют, там — куют,
Проливают пот…
Словно под закуску пьют,
Так и пишешь под
Гагаузию, Чимкент,
Поти, Ходжалы
И под аккомпанимент
Электропилы.
Слева — мученик, борец,
Будущий Кащей,
Справа — труженик, кузнец,
Делатель вещей.
И покуда я пою,
Неизбывный срам
Пилит голову мою
Ровно пополам.
Как еще я пью и ем,
Как храним судьбой —
Я, не занятый ничем,
Кроме как собой?
Липы, грядки хризантем,
Пропыленный путь…
Утешаюсь только тем,
Что зачем-нибудь
Тоже вставлен в этот дом,
В этот огород —
Для гармонии ли в нем
Иль наоборот.
Не стараясь объяснить
Смысла перемен,
Я вплетаюсь, словно нить,
В Божий гобелен.
В этот хор божбы, стрельбы,
Горечи немой
По иронии судьбы
Вписан голос мой.
Все мы что-нибудь поем,
Не вникая в суть,
А о смысле нам потом
Скажет кто-нибудь.
А покуда я, жуир,
Трутень, ренегат, —
Тоже вписан в этот мир.
Словно круг в квадрат.
(Дмитрий Быков, Голос из хора)
* * *
Вот мой квадрат - ни пиксела изъяна,
Ни капли мути — взор мой в чистоте.
Маячит где-то ясная поляна
И слово, сказанное в простоте.
И простота дается нам непросто,
И неспроста чаруется простак,
Когда в году опасном, висо-косном
Душа ссылает мысли на чердак.
Мы, как коты, заглядываем в бездну,
И бездна нас пугает и манит.
Квадрат зияет — черный, безмятежный —
И черных дыр мерещится магнит.
(Ильичев Евгений )
* * *
Полотно на стене,как окно
В мир бурлящих страстей и разврата.
Заштрихованный контур квадрата -
Отражение жизни земной.
Будто в зеркале,вижу в окне
Моей темной души закоулки.
В незатейливом этом рисунке
Тайна жизни открылася мне.
Скрытый смысл моих праведных снов,
Белой зависти черные крылья,
Вся та грязь,что от ближних сокрыл я
За фасадом незначащих слов.
Я в окно отрешенно смотрю,
Глубиной темноты увлеченный.
Его блеск,ослепительно-черный,
Отражает всю сущность мою.
Мне художник сумел донести,
В форме очень простой и доступной,
Всю ничтожность убогих поступков;
Дал возможность себя обрести.
(Капитонов Сергей Анатольевич)
* * *
Ночь поглощает задумчивый день,
На твоём лице серая тень,
Серы здесь мысли, люди здесь серы,
Вокруг только камни, окна и стены.
Закованный в квадрат
Серых девятин,
Ты жизни здесь не рад,
Ты против всех один.
Забудь свои чувства, забудь про любовь,
Здесь существует одна только кровь,
Только цепь в кармане, да сжатый кулак.
Человек человеку не друг здесь, а враг.
Закованный в квадрат
Серых девятин,
Ты жизни здесь не рад,
Ты против всех один.
Будто в волчьей стае тот будет главней,
Кто резвее, хитрее, наглее и злей.
Здесь когти играют главную роль,
А остальным остаётся лишь боль.
Закованный в квадрат
Серых девятин,
Ты жизни здесь не рад,
Ты против всех один.
(Бадулин Константин Владимирович, Закованный в квадрат)
* * *
Который год над квадратурой круга,
В неразрешимость веря не вполне,
Ломаю мозг, упрямо строя угол,
Отрезок выверяя по длине.
Пусть говорят, - занятие для фриков,
И нет решенья, что подтверждено
Веками квадрокруглого конфликта
Сливаться нежелающих в одно.
Но я с упорством, лучшего достойным,
Не выпускаю циркуля из рук,
И рвётся мысль из запертого стойла,
И вновь квадрат равняется на круг.
Кой черт мне в них? Жизнь так разнообразна -
Трёхмерна, где-то - даже четырёх,
Но плоскость квадратуры - это праздник,
Неразрешимость - разуму упрёк.
И - да, наверно, есть иные цели -
Возвышенней, прекрасней и светлей,
На них "дорога в рай" повешен ценник,
А мне - вариться в адовом котле.
Но я готова на любую муку.
Мне ведьмой на костёр? - Уже иду.
Неразрешима квадратура круга
В раю. Решение - в аду.
(Лина Маго)
* * *
Закрашенный побелкой потолок,
Засыпанный белесью подоконник,
И в белом ты. Какой мне в этом прок?
Я в чёрном, я квадрат - не треугольник.
Пирамидальных измерений рок:
Устойчива для вечности фигура.
Свалиться с трёх китов никто не смог -
На четырёх шатаюсь. Дура, дура!
И снова я вплетаю между строк,
И снова мне в укор углами тычут,
Мол, лишний. В мусор. Веник и совок
Отлично избавляют от отличий.
Я геометрию себе считаю другом
И для наглядности могла бы доказать,
Что если у квадрата срезать угол -
Углов останется не три, а пять.
(Радова Анна Андреевна)
Какие-то квадраты, ромбы и уроды...
Никак я что-то не пойму,
За что платить огромные доходы -
Ни сердцу это, ни уму.
Возвел их кто-то в ранг престижа,
Искусством новым объявил.
В музеи поместил Парижа,
Как будто Рембрандт их о том просил.
И даже если б кто бесплатно
Иметь их в доме предложил-
На сто процентов вероятно-
Согласья б он не получил.
(Галкина Анжелика Вячеславовна)
* * *
четыре дороги
судил мне рок
на север на запад
на юг на восток
четыре стихии
вокруг корабля
воздух огонь
вода и земля
четыре дамы
в колоде времён
пик и треф
червей и бубён
за волной волна
за войной война
лето осень
зима и весна
мир подобен квадрату
я заперт в нём
вечером утром
ночью и днём
(Барабанов Дмитрий, Магический квадрат)
* * *
Извивы ужа так округлы как вечность,
Круг плавного танца венчает балы.
Квадратного счастья гнетет быстротечность,
И судорог острые ранят углы.
Беснуется страсть на изломе, на грани,
Неся исступленности мелкую дрожь,
Осколки - от счастья остались – изранят,
И острые взгляды насмешек – как нож.
О, как нестерпима ты, мука квадрата,
Но исподволь, тихо, не сразу, не вдруг,
Из острых изгибов, еще угловатых,
Уже образуется рук полукруг….
(Натали Пахомова, квадратное и круглое)
* * *
Лизала камушки волна,
Потом их била друг о друга,
Шлифовкой занята была,
Им придавая форму круга.
И нас
