На грани полураспада, глава 1 Развязка

убеждённого и принципиального революционера. Сам ни черта не делал. Ходил, блин, со своим Женьком всё выискивал да рассуждал, пока я горбатился и вкалывал, как крепостной. И он ещё недоволен!?
- Вкалывал и горбатился!? – недоумевал Николай. – Мы с тобой вообще-то ходили вместе почти всегда. Ну да, выручил однажды ребят благодаря тому, что заметил вовремя тварь, что лезла через окно. Соорудил новый пост на водонапорной башне. Я всегда был рядом с тобой в эти моменты, а вот когда тебе оказывали знаки почёта и приглашали выпить, закусить вместе с ними. Ты меня с собой не звал. Там ты тоже вероятно горбатился без устали, когда деликатно общался с вежливым Михаилом. Хм? Хвалил его постоянно там, наверное, говорил, какой он умный и хозяйственный. Ты любезничал с убийцей тех двух ребят у водокачки, с убийцей Паши. Жал ему руку и постоянно заступался за него. Всегда ненавидел Женька и тебе не нравилось, что я с ним общаюсь. Хочешь быть вместе с отъявленными мерзавцами и идти по головам?
- Твой Женёк настоящий провокатор и нытик, одним словом неудачник, как и Паша, как, может быть и те двое…, - невольно выразился Алексей, угорая от собственного величия и захлёбываясь тщеславием.
- Что ты сказал? – рассердился Николай и его глаза налились гневом. – Неудачники значит. Это почему? А? Ответь? – юноша вышел из себя. – Неудачники только потому, что продолжали оставаться самими собой и не ложиться под этого ублюдка? А? Или потому, что оставались честными людьми и говорили этому начальнику всё точно по существу, а не то, что он хотел слышать? Или может потому, что не боялись его абсолютной власти? Или, наверное, оттого, что защищали свою честь и достоинство?
- Что ты завёлся? – испугался Алексей. – Я может не так выразился…
- Ну правильно, не так он выразился, чёрт побери, - не остывал Николай. – Скажи, честно, твоей семье будет приятно узнать, что ради них ты шёл по головам и подружился с палачами? Откуда в тебе столько равнодушия? А, если меня убьют, ты меня тоже назовёшь неудачником? А?
- Этого не произойдёт, - решительно заверил Алексей.
- Ладно, закончим на этом, мне нужно к Женьку, - собрался нервный Николай и направился к выходу. – Я обещал прийти.
- Может не нужно, - попытался остановить своего друга Алексей. – Меня одного оставишь?
- Думаю за это время ничего не случиться особенного. Ствол при тебе. Сейчас только обед. Так что сиди тихо… Да ты и без меня всё знаешь. Вернусь, как только смогу.
- А если ты там погибнешь? – взволнованно спросил Алексей.
- Это уже мои проблемы. Ты лучше следи за мостом. Всё, я скоро вернусь.
      Озлобленный и растерянный Николай ещё раз зарядил пистолет, снял его с предохранителя и мигом отправился на помощь к Евгению. В этот момент его раздирала на части огромная ненависть, проистекавшая из разочарования в вестях, что принёс Алексей. Первая новость нисколько не поколебала стойкий дух юноши. Бесчисленная масса голодных и разъярённых мутантов уже не вселяла страх в его окрепшее естество в отличии от второго известия. Ему не верилось в детскую наивность своего товарища, в наигранную слепоту, в глупое и упорное отрицание происходящего беспредела, которое творили ручные подчинённые Михаила Антоновича. «Неужели он настолько сильно верит в непогрешимость этого подонка?» - удивлялся Николай. Он никак не мог вразумить, отчего его друга охватила такая неподдельная радость, неужто от формальной и словесной подачки. Наблюдательный юноша ясно понимал весь дальнейший и коварный план начальника базы, преследующий лишь одну цель: любой ценой в назначенный срок избавиться от лишних ртов. Слабо верилось в его уникальное благородство и те пресловутые обещания, которые тот любезно раздавал. Николай был уверен, что Михаил Антонович ничем делиться не станет, тем более оружием или машиной. Если даже здесь, в условиях возможного нападения большого скопления чудовищ никому так и не выдали ни одного автомата. Поэтому распознать очередную уловку командира убежища оказалось не трудно.
      Сквозь пышные кроны деревьев пробивались тёплые лучи от яркого солнца. Лёгкие наполнялись дикой свежестью от чистого и бодрого аромата соснового бора, от ароматного речного бриза. Какой-то неведомый дух колыхал верхушки лесной чащи, словно пшеничные колосья в бескрайнем поле. Относительная тишина изредка сменялась игривыми переливами сочной листвы. Под сенью могучей и хвойной рощи, сквозь плотные заросли бурьяна и крапивы решительно пробирался вперёд встревоженный, но бравый Николай. Он искренне надеялся на благополучный исход Евгения и гнал прочь всякие мысли об обратном. Однако, ему приходилось считаться с неотвратимой действительностью: ведь вслед за его напарником отправилось несколько головорезов от Михаила Антоновича, вооружённых до зубов. К тому же звуки выстрелов слышались с самого утра, но такой протяжной автоматной канонады ещё не приключилось. «Но кто знает, на что способны эти сволочи? Вон как оригинально избавились от Паши,» - негодующе рассуждал на ходу Николай. Где-то между вездесущих шершавых стволов шныряли свирепые и кровожадные мутанты, но их присутствие нисколько не стращало целеустремлённого юноши. Позади оставались вереницы невыносимых дум и предположений, а главное беспочвенные и бестолковые предубеждения и предписания. Ему, как никогда осточертело играть по чужим правилам и следовать их указаниям, играть роль удобного и покладистого мальчугана в угоду посторонним. Становилось ясным одно: за контакт с дезертиром, что без разрешения покинул свой пост и решил досрочно выбраться из заколдованного круга, могут очень сильно отчитать, как морально, так и физически. Это накладывало большой риск на Алексея, имевшего возможность оказаться соучастником, что могло подставить его под тяжёлый удар. Но данному слову Николай изменять не хотел, как и клятве верности, адресованный Алексею.
      Впереди показалась зелёная лужайка, расположенная на лесной опушке у крутого обрыва. По мере приближения юноши к пункту назначения из-за гущи травы постепенно выступала невзрачная и поломанная беседка, а за ней и ржавая изрисованная бытовка. В зарослях стали появляться свежие трупы убитых мутантов и чем ближе Николай подходил ко входу, тем всё больше возникало падших монстров на пути. Их прострелянная плоть уже внушала грозные опасения: число поверженных перевалило за десяток, что превышало количество патрон в боезапасе у Евгения. Вдобавок, в некоторых из них стреляли не единожды. «Неужели на Евгения напало так много мутантов? Неужто я опоздал?» - испуганно произнёс Николай и остановился у самого входа в бытовку. Возникла изуверская боязнь за ту кошмарную и жуткую картину, что ожидала за стеной, что на миг затормозило его продвижение. Где-то глубоко в душе уже потихоньку и неумолимо стал разрушаться огромный замок тёплой надежды. Кирпичик за кирпичиком рушился массивный монолит: трещали неприступные стены, отразившие ни один приступ сомнений, непреложно клонились к земле высокие башни, открывавшие вид на вдохновляющие светлые ориентиры судьбы по дороге к поставленной цели. Тем не менее жестокая реальность молниеносно повергала в прах любую чарующую и блистательную идею, стоящую на слишком зыбкой основании. Неожиданный штурм неоспоримых фактов с крупнокалиберными аргументами в виде наглядности легко расправился с обороной крепости, именуемой «надеждой». Вместе с паданием этой, скрепляющей все помыслы Николая, твердыни духом пал и он сам. Отныне на недавних руинах скоро выросло тоталитарное царство отчаяния и безысходности.
      Сломленный юноша тяжёлым шагом переступил порог и узрел страшную картину. У дальней стены сидел поверженный Евгений, с изуродованным лицом и разорванной одеждой, успевший забрать с собой многих адских созданий. В безжизненной правой руке находился пустой пистолет, а в том же виске было пробито смертельное пулевое отверстие. Пусть мужественный боец склонился бледной фигурой покойника, но с его лика не сходило чувство самостийности. Он погиб непокорным и отнюдь не в паническом бегстве, без криков о помощи, с опорой только на собственные силы. Честь и достоинство, казалось, остались незыблемы даже для всемогущей смерти.
      Оцепенелый Николай потерял последние нравственные силы и невольно опустился на окровавленный пол теперешней гробницы. Впервые, после гибели Павла, ему пришлось вновь ощутить недостаток воздуха в собственных лёгких и остро почувствовать его подлинную тяжесть. На его внутренний мир опустился тёмный занавес, отчего померкло всякое обнадёживающее сияние. Тьма прочно затмила его разум и погрузила в беспросветную пропасть уныния. «Не может быть… Чёрт… Не может быть,» - трепеща перед могуществом смерти и дьявольской воли Михаила Антоновича бормотал Николай. Теперь его нутро вынужденно капитулировало перед непреклонным и стальным напором безудержной машины убийств. Он чётко узрел, что от её длинных и острых щупалец невозможно сбежать и невозможно отбиться. Её устрашающая фигура требовала немедленно склониться и признать бесполезными даже мысли о всяком сопротивлении. Она гордо демонстрировала результат очередной тщетной попытки справиться с ней. Всякий своенравный элемент, пытающийся вырваться за ограничения и составить конкуренцию, будет пропущен через самые жуткие и безжалостные жернова, а затем уничтожен. Мёртвая физиономия Евгения являла собой закономерную гибель желания оставаться самим собой, а вместе с ним чарующей свободы. Развеялись всякие иллюзии о мнимых добродетелях: хотелось только неустанно мстить и нести смерть всякому виновнику в данной трагедии. Сердце быстро наливалось злобой и яростью, ибо ничто не могло остановить прилив желаемого возмездия. Николай почувствовал знакомый почерк: всё-таки отвергнутый и презренный мир смог настигнуть его здесь, насильно возвращая в ненавистные рамки привычного уклада. И повелителем этой зловонной, аморальной и бесчеловечной системы, в глазах юноши, оказался Михаил Антонович. Под давлением страха, вытекающего из инстинкта самосохранения, вытекала единственная необходимость: склониться перед всесилием кровавого тирана, смириться с неизбежным и ожидаемым финалом, отныне боготворить палача и стать его марионеткой. Следовательно, похоронить все свои мечты и продолжать плыть по течению.
      Бездыханное тело Евгения являлось неоспоримым доказательством кошмарного злодеяния, безжалостно совершённого душегубами с базы. Обилие сражённых мутантов вокруг нисколько не гарантировало того, что его загрызли именно напавшие монстры, поскольку изувеченная плоть не имела ни одного укуса. Что прямо наводило на мысль о долгих и плодотворных пытках разумной человеческой особью, а лежащий пистолет в сжатой руке отрицал всякие доводы в пользу самоубийства. «Даже, если бы он и вправду покончил собой, то наверняка ствол вылетел бы из рук. Значит ему специально положили пистолет в руку,» - пришёл к такому выводу Николай. Вдобавок, количество убитых врагов никак не соотносилось с объёмом патрон в весьма крохотном оружии. Следовательно, определялся дьявольский почерк