На грани полураспада, глава 1 Развязка

протяжные стоны монстров, их кошмарный вид и сущность, потоки отупляющего алкоголя и простая скука в изоляции, не убили здравого смысла и не очерствили. Евгений бесконечно стремился к познанию и саморазвитию, чем и вдохновлял молодого бойца. Тот также всем сердцем стремился остаться самим собой и пройти отмеренный жизненный путь с достоинством, надеясь раскрыть в полной мере весь свой потенциал. И Николай никак не мог поверить, что незаметно подкрался тот миг, когда ему предстояло расстаться с Евгением. К сожалению эта роковая минута не заставила себя ждать.
      На следующий день закабалённые поселенцы базы вновь расходились по своим постам, но по странному стечению обстоятельств, или по распоряжению Михаила Антоновича, Евгения оторвали от давно сложившегося отряда и направили одного сторожить заброшенную школу. Начальник базы всё же решил не оставлять товарища, находившегося в двух шагах от манящей свободы, на произвол судьбы и отправил вместе с ним трёх бойцов из состава гарнизона. Ими оказались как раз те обезумевшие и бездушные охранники, на чьей совести лежала жизнь Павла, но сейчас они были разжалованы и отбывали своеобразное наказание в виде патрулирования территории вне надежных крепостных стен. Однако Евгений ясно понимал весь смысл произошедшего разъединения и давно выявил сущность посылаемых мерзавцев вслед за ним. Николай тоже догадался об этом и в испуге бросился к Евгению перед уходом:
- Жень, они… Ты знаешь…, - волнуясь и переживая молвил Николай. – Ты продержись. Умоляю. Я приду, как только смогу…
- Успокойся, - сдержанно остановил Евгений. – Не казнись. Ты не виноват ни в смерти Паши, не тем более в моей. Не взваливай это на себя. Ты лучше пообещай мне одно: что выберешься из этой трясины вместе с Лёхой и вы доберётесь до Москвы, а там спасёте его семью.
- Обещаю, - собравшись ответил Николай.
- А со мной всё будет в порядке. Если эти голубки сунутся ко мне, то одного точно заберу с собой…
- Нет, - напугано сказал Николай. – У тебя же дома мама больная. Ты должен вернуться к ней живым… Прости меня, - Николай чуть ли не в истерике обнял Евгения. – Умоляю. Я не хотел, чтобы так всё получилось с Пашей… И не хочу, чтобы всё так же случилось с тобой…
- Немедленно успокойся, я сказал, - строго произнёс Евгений и отодвинул друга от себя. – Вина целиком и полностью лежит на всей этой братии во главе с Михаилом. Ты здесь не причём. Откуда это у тебя? Себя винит тот, кто сам является невиновным!? Если бы не так, то его они убили бы другим способом. Есть вещи над которыми никто из нас не властен. Так что, виноваты они, но ни ты. Знаешь, если бы все жертвы педофилов брали их вину на себя за содеянное, то преступления творили бы повсюду. Если бы жертва брала на себя вину убийцы!? Тогда бы преступники оставались безнаказанными и грабили, насиловали налево-направо, а жертва брала бы всю ответственность за это на себя. «Мол, я слишком красивая, оделась вызывающе и пошла не там,» - так бы рассуждала жертва насилия. Хотя виноват преступник, который напал на неё по злому умыслу, причинил боль и не смог себя сдержать. Так и с тобой. Они его убили и должны отплатить по счёту, а не тот, кто пытался его спасти… А к маме я вернусь, не паникуй.
- За школой, у берега, я приду, как только смогу…, - решительно и искренне пообещал Николай. – Удачи.
- И вам. Ну, скоро увидимся, - попрощался Евгений, радушно и крепко пожав руку.
      На прощание уходящий Евгений помахал рукой и подмигнул глазом, выражая своим жизнерадостным обликом подлинное и неимоверное призрение к неотвратимой смерти. С одной стороны, ему оставалось, что терять и это отягощало и без того безнадёжное положение, а с другой ему претило всякое публичное унижение и умаление собственного достоинства путём выплеска слёзного ручья или открытого трепета перед грядущей кончиной. Он входил в ту немногочисленную плеяду храбрецов, готовых встретить смерть с честью и саркастической улыбкой.
        К сожалению, невозмутимый и гордый вид ушедшего, как казалось Николаю, в последний путь, нисколько не вселил ни капли желанной надежды в раскалённое нутро. Напуганный юноша в этот горький миг разлуки нестерпимо ощущал какую-то мучительную недосказанность, словно от последних прощальных возгласов зависело спасение обречённого товарища. И вновь его посетило острое и мглистое чувство, невероятно похожее, но превышающее минувшее, за долю секунды опустошившее весь внутренний мир. Снова оборвалась связующая нить между «братскими» душами, тщательно и сердечно сотканная в течении долгого времени и скреплённая прочной цепью совместных испытаний. В голове свирепствовал мыслительный водоворот, синтезирующий массы суждений и доводов, чтобы изготовить более убедительные объяснения такому печальному исходу событий. В результате громоздких исканий и нравственных споров, Николай пришёл к единственно подходящей концепции, способной истолковать столь поспешное исчезновение уважаемых людей с предначертанной дистанции. Всё сводилось к тому, что они уже сыграли свою позитивную роль в его судьбе и неведомый дух забирал посланных учителей за их дальнейшей ненадобностью. Молодой и внушаемый разум заключил: каждый человек приходит в жизнь, чтобы чему-то научить, чтобы что-то объяснить или разъяснить своим примером, но после исполнения роли, по воле обстоятельств, он исчезал. Так всемогущее проведение вносило лепту в уготованный путь, по крайней мере, так думал юноша. Из-за невозможности непосредственно повлиять на безысходную ситуацию, Николай послушно смирился с произошедшей потерей, но только на некоторое время, твёрдо решив добраться до Евгения, чего бы это ему не стоило.
        Два бравых напарника спокойно и без всяких проблем добрались до пункта назначения. Очередные вылазки отныне их больше ни капли не страшили, поскольку за столь внушительный срок ими был получен колоссальный опыт выживания в кромешных условиях неумолимой действительности. С присущей им лёгкостью и азартом Николай и Алексей спокойно пробирались сквозь сгинувшие дворы, извилистую сеть поросших огородов, покосившихся сараев и заросших участков. Отныне они мастерски ориентировались на местности, научившись избирать более безопасные и короткие маршруты, наловчились оставаться незаметными для глаз противника, а также упрочили собственную внимательность и теперь без особого труда различали перед собой присутствие почти что каждой невидимой аномалии. Рассказы гостей из разных уголков Подмосковья ясно дали понять, что бездушные мутанты, населяющие Осташёво и большинство усопших населённых пунктов, являются невероятно медленными и неуклюжими. Их вихлявая и извилистая походка больше напоминала пьяного человека, за что данный сорт монстров и прозвали «пьяницами». «Главное всегда быстро двигаться и нигде не останавливаться на долго,» – помнил Николай. И всё же до них дошли слухи о наличии в опасной зоне других видов чудовищ, куда более опасных, но обитающих ближе к мёртвой столице. Однако обоих тяготило одно: применить накопленные знания и умения удавалось только для того, чтобы сохранить свою шкуру, а не для освобождения семьи Алексея из смертельного заточения. Обоим бойцам всё больше казалось, что они слишком долго ходят по кругу и теряют драгоценные минуты. То мастерство, которым овладели путники, неимоверно меркло по сравнению с ветеранами зоны, которые безупречно владели оружием, целыми и невредимыми выбирались из цепких когтей аномалий, профессионально водили машину, обладали недюжинной сметливостью и храбростью, умея моментально решать сиюминутные задачи и действовать сообща. Поэтому, Николай и Алексей с прискорбием и грустью оценивали итог потраченного времени, проживая целые недели в циклическом алгоритме: от дежурства до дежурства. Столь долгое их пребывание на одном месте нисколько не приближала к цели, неосознанно заводя в тупик. В особенности такие мысли были больше присущи Николаю, который ясно понял всю безвыходность текущего положения.
      Пройдя через очередной двор, Николай и Алексей вышли к большому и широкому, двухэтажному детскому саду. На его территории полно веранд и игровых площадок.
      Всего два года назад сюда рано утром родители водили своих детей, оставляя их до вечера. Потом забирали и до следующего утра спокойно жили. Никому в голову не могло прийти, что им придётся отсюда уехать, что государство не справится с грядущей напастью. Люди до последнего верили, каждый вечер смотрели новости и надеялись, что всё будет хорошо, что утрясут это дело. И только самые недоверчивые и осмотрительные не поверили пропаганде и успели забрать все свои вещи, дабы уехать, как можно дальше.
        Из-за серого здания показалась могучая, красно-белая фигура Федосинского дома в форме буквы “п”, названного так в честь близлежащей деревни, в которой до катастрофы находилась база для внутренних войск. Перед ним расстилалось огромное зелёное поле, которое пронзала на сквозь, подобно острому клинку, длинная асфальтная дорога, чёрной полоской уходящая вдаль. Где-то за горизонтом, за тёмной лесной изгородью скрывалась крохотная деревня Лукино, где обычно каждый обитатель осташёвской базы набирал ключевую воду из единственного в округе родника. Этот громадный пятиэтажный дом являлся мощным бастионом на северной окраине сельского поселения, гордо возвышавшимся над большинством махоньких огородных сараев и разбросанными домишками, словно величавый тополь над маленькими кустарниками.
        Войдя в один из подъездов, на четвёртом этаже друзья встретили недавно прибывших новобранцев, Антона и Олега, которые кипятили воду на костре и рубились в карты. Николая и Алексея сюда привело строгое поручение Михаила Антоновича: передать начинающим бойцам дополнительную порцию продуктов, поскольку им предстояло оставаться на этой заставе ещё целые сутки. Столь жёсткое и даже глупое распоряжение начальника убежища легко объяснялось тем, что слишком не хватало нового пополнения в поредевших рядах пограничников.
- Здорова, пацаны, - привстал Антон, - на смену?
- Ну — ну, привет, сейчас тебе будет смена, - возмутился Николай.
- Не понял?
- Вы что же, едой запастись не могли заранее? А то, понимаете ли, таскать ещё вам. Мы что, разносчики? – рассердился Николай.
- Знаешь, мы тут уже второй день торчим, а смены всё нет и нет. И как быть прикажешь? Уходить нельзя, а есть-то хочется. Отправили на два дня, но никто так и не пришёл. Да и потом, Михан нам ничего не говорил о том, что придётся, чёрт побери, так долго тут куролесить, - негодовал Антон.
- Постой, Тох, - не выдержал второй, - Михан послал вас принести нам харчи?
- Да, - ответил Алексей
- А замена? – строго спросил Олег.
- Ничего не сказал, - ответил Николай.
- Вот как!? Не нравится мне это. Тех двоих к водокачке подыхать отправлял однажды, как рассказывал Женёк, теперь и нас решил похоронить. Он совсем уже озверел!? – задумался Антон.
- Сам не знаю. Ладно, вот ваша доля, а мы сейчас в усадьбу на заставу…, - прощаясь произнёс Николай.
- Нет уж, возьмите нас с собой. Вы то опытные уже, а мы ещё ничего не стоим. Так что мы идём с вами…, -