Древние анатолийцы и Евразия (часть вторая)

мифопоэтические факты. Так, отмечается («История Ингушетии». 2012), что «Сеска Солса увязывался не только с Солнцем, но и со светом (свечением)... В народе утверждали, что от храма Солса-ерды (читай - «Ерды Солса») ночами исходит такое яркое сияние, что свободно можно заниматься шитьем».
В мифологии ингушей повествуется и о том («Антология ингушского фольклора»), что время от времени «огромный (Змей) Сармак преследует Солнце с того дня, как бог пустил его (Солнце) по небу» и даже пожирает его (обитает же Сармак, как правило, в озере (связан с водой), см. выше). Поведано и о том (сказание «Как Солса победил Сартала»), что в конфликте между Солсой и Великим Змеем победу одержал герой: долго и упорно бились они, «Наконец повезло Соска Солсе. Ударил он Сартала обломком большой скалы и сбил наземь». А бог Села (небесное божество) окончательно добил Змея (любопытно, что «душа» Змея находилась в его глазах (ср. пословица - «Глаза - зеркало души человека»)).
Итак, очевидно, что фабула этого ингушского сказания восходит к содержанию одного из разделов др.-егип. «Книги познания развитий Ра и о низвержении Апопа" ("Тексты пирамид"; папирус «Бреммер-Ринда»). Так, в одном из вариантов мифа о победе бога Солнца Ра над Великим змеем Апопом (живущим в преисподней) рассказано, что около полудня, когда солнечная ладья Ра достигает вершины горы небосвода, огромный змей Апоп нападает на бога Солнца Ра и одним глотком заглатывает (выпивает) часть небесного потока (небесного Нила). Согласно другому варианту («Книга мертвых»), каждую ночь, когда Ра начинает плавание по подземному Нилу, змей Апоп, желая погубить его, выпивает из реки всю воду. И Ра в образе «Великого рыжего кота» сражается со змеем и отрубает тому голову.
Здесь аналогии: Сармак и Апоп (постнеолитическое негативное представление (видение) образа архаичного бога-отца) - оба огромных змея (Отец - бог вод) связаны с водой и оба конфликтуют с Солнцем (стремятся погубить светило) и с солярными божествами - Ра и Сол-са, от которых терпят поражение.
В ингушском эпосе существует и ряд легенд о конфликтах между солярным Солсой и громовержцем Селой (как, в частности, между Сурьей и Индрой), в которых Солса выходит победителем (как солярное божество Солса даже как-то раз поразил (ранил) Селу стрелой-лучём; а в сказании «Сеска Солса и Горжай» ломает Селе рёбра). И как представляется, в этих легендах нашло отражение явление вытеснения (замены) бога Солнца громовержцем, которое у ингушей (частично арианизированнных потомков хурритов), по-видимому, проводилось принудительно (под давлением соображений политико-экономического свойства). И значительная часть автохтонного (местного) населения, не желая с этим мириться («вера отцов»!), долгое время противилась этой теологической иновации (консерватизм вайнахов в вопросах веры весьма устойчив). Отсюда, как можно полагать, и народные легенды об успешном противостоянии Солсы в конфликтах с Селой (Сурья же всегда был потерпевшей стороной).
Так, весьма показательно то (Р.M. Мунчаев «К истокам археологического изучения Чечни» (1957-1968 гг.)), что при раскопках большого курганного могильника (у станицы Маканская (чечен. «Макан-ГIала»)), где вскрыто шесть курганов и 48 погребений, «в большинстве случаев относящихся к разным периодам эпохи бронзы (III-II тыс. до н.э.)», и «связанных не только с северокавказской культурой, но и с... ямной, катакомбной и срубной, а также... с майкопской культурой». Примечательно (в свете ассимиляции), что в одном из майкопских погребений найден куро-аракский сосуд (III тыс. до н.э.).
И установлено (Ярали Яралиев «Древняя история лезгин»), что уже ко II тыс. до н.э. восходит символическое изображение Солнца в виде круга из камней и плит над лезгинскими захоронениями. Это видение в знаке "круг" эмблемы Солнца, но не как ранее - Неба, свидетельствует о доминировании патриархальных воззрений у этого, хурритского по происхождению этноса, изначально раннеземледельческой, матриархальной, культуры (т.е. бог Солнца в качестве главного божества был занесён племенам предков лезгинов в III тыс. до н.э.). О том же (восприятии ими арийских религиозных воззрений) говорят и их курганные погребения. Вместе с тем, что характерно (консервативность традиционна), что при этом продолжали практиковаться и захоронения (в курганах) в больших кувшинах (могильники Мингечаура (IV-III вв. до н.э.)). Весьма показательно и то, что в лезгинских погребениях Мингечаура, среди предметов погребального инвентаря найдены (Т.И. Голубкина. 1951) различного типа (в т.ч. и на сосудах) изображения голубя, голова барана, ритон с головой оленя (символика Всеобщей матери, богини Неба), а также и изображение козла, рога тура (стилизованная букрания) из красной глины (бог-отец). Найден и сосуд из кувшинного захоронения (у села Агджабеды), верх которого украшало два ряда треугольников (богиня-мать).
И характерно, что подобный древнеанатолийский погребальный обряд (элементы похоронной практики) продержался у лезгин вплоть до II в. н.э. (К.В. Тревер  «Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. - VII в. н.э.». 1959).
Итак, как констатирует примерно в сер. XIX века Б.К. Далгат («Первобытная религия чеченцев и ингушей». 2004): «У чеченцев мы находим вполне развитую систему политеиз¬ма... но у них нет единообразной, стройной сис¬темы мировоззрения, исходящей из какой-нибудь одной основ¬ной идеи... (при этом) ...обязанности и права богов не разграничены, и часто для одной и той же груп¬пы (природных) явлений имеются у чеченцев несколько богов». Таким образом, речь здесь идёт об отсутствии у вайнахов однозначно определённой (теологически проработанной) функциональности каждого из богов «штатного» пантеона, что (неодногократное дублирование эпифаний) обусловлено многовековым (особенно в постнеолите) напластованием на древнейшие раннеземледельческие (ещё натуфийские) верования, унаследованные потомками динаридов и арменоидов, религиозных представлений, как различного толка (нередко антагонистических), так и за счёт пантеонов, аддитивно привносимых этносами-мигрантами с различной культово-мифологической предысторией и при их ассимиляции (как следствие процессов этногенеза), и в силу причин политико-экономического свойства.
Не внесло однозначной определённости в верования вайнахов и насаждение у них концепций мировых религий. Так, еще в первой пол. XIX века акад. А.М. Шегрен писал, что в горной Ингушетии мулла кричит (созывает паству) под призывный колокольный звон, а ингуши отправляют у христианских храмов языческие ритуалы (то же и у абхазов, см. выше).
В частности, в одном из мифов об устройстве мира говорится («Антология ингушского фольклора». Сост. И.А. Дахкильгов. 2003): «Имеется восемь раев и семь адов. Все они созданы для людей». Очевидно, что подобное представление («ад-рай») сложилось под влиянием догматов мировых религий. Однако применённая здесь числовая сакральная символика - раннеземледельческая: рай, разумеется, на небесах, ибо число 8 - астральная эмблема богини Неба (характеристика поведения планеты Венера); ад же - в недрах Земли, поскольку число 7 - архаичная «земляная» символика.
Так (Е.М. Шиллинг «Амулеты восточного Кавказа». 2018), у кубачинцев, даргинцев, аварцев и лаков был популярен оберег с названием «хекал». Этот амулет представлял собой треугольник (типичная эмблема лона Всеобщей матери) с зашитой в нем (помещённой в лоно) коранической «молитвой» либо там могли быть (вместо текста) определённые «буквы, фигуры, линии». Считается, что такой амулет обычно применялся как оберег от болезней или сглаза (и для людей, и для животых). И поскольку этот амулет «представляет собой треугольник из черной материи... и двумя серебряными монетами по углам у основания (двумя дисками белого цвета, предположительно соотносящими данное лоно со второй небесной сферой), то он являл собой эмблему Великой богини как владычицы жизни и смерти. Е.М. Шиллинг приводит размеры этого сакрального треугольника: его высота - 5 см, и длина основания - 8,5 см. И если полагать, что при его первичном изготовлении использовался ассиро-вавилонский локоть (498 мм), то его высота составляет (хтоническую) десятую (0,1) часть локтя, а длина основания (размер 8,5 см должен быть скорректирован в 8,3 см) - шестую (дуальность - жизнь и смерть) часть (0,1667) локтя.
При этом, что весьма важно констатировать (и подчеркнуть), верования вейнахов, в силу их ментальности, отличаются исключительно высокой устойчивостью, традиционной консервативностью текущих (для каждой из эпох) религиозных представлений, и которые обычно сопоставляются (как с образом для подражания) с воззрениями тех или иных поколений предков (как известно, в древности люди смотрели в будущее через призму канувших в Лету времён (событий), ибо в прошлом (раньше) - всё было лучше, поскольку люди были ближе к богам).
В частности, О.Д. Джамбеков («О художественном времени в устно-поэтическом наследии чеченцев»; сб. «Культура Чечни: история и современные проблемы». Под ред. Х.В. Туркаева, 2002) пишет: «В философии чеченцев, основанной на фольклорном сознании... реальное - это (время) настоящее, но устремленное в прошлое - корнями, мыслями, философией и неразрывно связанное с ним...  (так, ещё И.С. Клочков («Духовная культура Вавилонии». 1983) полагал, что для древневосточного общества была характерна обращённость (пристальный взгляд) к давно ми¬нувшему прошлому, его высокая оценка, преклонение перед деяниями предков. «Поведение индивида, - считает И.С. Клочков - было направлено на воспроизведение освящённых традицией действий и поступков, всего, делавшегося старшими, предками и, в конечном счете, восходящего к божественно установлен-ным [не искажённым временем] нормам и правилам»). 
И в силу подобной ментальности, как уже неоднократно упоминалось, у вейнахов сохранилось немало ярких реликтов бытия и верований их древних анатолийских прародителей. Так, Е.И. Крупнов  («Древняя история Северного Кавказа». 1960) отмечает, что «глубокие пере¬житки матриархата в быту [сохранились не только у] создателей нартского эпоса, [но и в]... в других даже более поздних формах быта многих народов Северного Кавказа».
В частности, Б.К. Долгат («Первобытная религия чеченцев и ингушей». 2004) сообщает, что согласно преданиям чеченцев и ингушей у каждого человека, имеется «добрый гений» (термин образован от латин. «gens» - «род» и в данном случае толковалось учёным (термин «гений») как «покровитель и защитник» конкретного члена какого-либо опекаемого именно им (этим «добрым гением») рода (А.О. Булатов. Примечания. 2004)), - т.н. «тарам». И такой «тарам» (со слов информатора «старика Ганыжа», жреца божества Мятцели), в частности, у чеченцев живет в том же доме, что и «его хозяин» (опекаемый), и обычно выглядит также, как и он (у абхазов же на этот счёт данных нет). И «все, что происходит с человеком, в том же виде отражается и на его тараме: если заболеет человек, то болеет и тарам его [и шумеры, к примеру, верили, что всё, что ест человек, - ест и его личный бог]; если за ним (человеком) люди ухаживают, то этим самым одновременно ухаживают и за его тарамом; умирает человек, вместе с ним умирает и его тарам (у иных этносов