душ, совсем без одежды, шагнула Анжела.
- Я к тебе. – Произнесла она, сразу прижимаясь всем телом ко мне, и нежно обнимая своими руками. – Помоешь меня?
- Конечно! С удовольствием! – Обрадовался я нашему примирению и, открывая для себя совершенно новые приятные стороны использования душевых кабин. Совместное мытье мужчины и женщины как-то раньше даже не приходило в голову, а тут даже одно только предвкушение предстоящего события, уже поднимало настроение. И пусть это грозило новым испытанием физических резервов организма, но отказаться было опять невозможно.
Пару раз намылив ее, а затем очень тщательно смыв мыльные пузыри с тела из душевой лейки, я уже собирался выключить воду, закончив купание.
- Давай теперь я тебя, - вдруг предложила Анжела, беря с полочки ароматный кусочек мыла. Вот пока я мыл ее, то особой страсти как-то не ощущал. Просто мыл человека, и все тут. Никаких других задних или передних мыслей не появлялось. Возможно, я еще находился под действием остаточной усталости и последовавшей временной апатии от только что чересчур активно проведенного времени с Викторией. Но когда Анжела дотронулась до меня кусочком мыла, и мягкими подушечками ладошек, то кровь снова стала мощно циркулировать по всему телу, наливая мышцы силой.
- Какой ты стал весь напряженный, - осторожно заметила Анжела, но ведь прикасаться ко мне не перестала, явно провоцируя своими действиями и словами на очередной безбашенный инстинктивный поступок. Я протянул к ней руки.
- Погоди, погоди! – Вывернулась она от моих попыток обниматься, - я еще мою.
Но я чувствовал, что ее мытье, и вот этот отказ, в виде ее «погоди, погоди», словно подкидывание сухих дровишек в топку любви, только удваивает мою охоту, и усиливает влечение. А Анжела искусно и терпеливо намыливала тело буквально по миллиметру, и тем, не без умысла, выводила меня в самое крайнее нестабильное состояние. В конце концов она, как бы само собой разумеющееся, провела мылом и рукой по сигнальному центру.
- Еще раз коснешься…, - предупредил я. И ее рука тут же, уже нарочно, заботливо погладила еще раз. Дальше произошло то, чего и следовало ожидать в таких случаях: я потянул к ней руки.
- Ну все! Мне пора! – Визгнула не без радости она, делая попытку выскочить из душа, но я сгреб ее обеими руками, и силой затянул обратно.
Через несколько минут мы оба уже в приподнятом настроении вывалились из душевой кабины. Вернее, это я вывалился, чувствуя, что обычное мытье, переросло в экстремальное и опять выжало все мои живительные соки, оставив организм без какой-либо мощи, а Анжела, совсем даже наоборот, выпорхнула с такой легкостью, что казалось она отведала молодильного яблока, или какого-то волшебного энергетического эликсира.
Примерно через час пришел тренер. Анжела, чувствуя свою временную ненужность, оделась по-зимнему, и предупредив, что скоро придет, куда-то убежала.
- Может сегодня отжимания? – Спросил я, ощущая себя и так полностью выжатым лимоном.
- Отжиматься ты можешь и сам, без меня. – Рассудил ВП, - а со мной будет чистая практика. – С этими словами он, без всякого предупреждения или намека, кинул в меня свой кулак, и резко затормозил его перед моим носом. Честно говоря, я этого удара даже и не видел вовсе, а понял, что прилетел удар, только от легкого ветерка прямо в лицо, который нагнал кулак ВП.
- Пропустил, - сказал он. И снова нанес удар, который я опять пропустил. Если бы ВП не останавливал свои кулаки прямо возле меня, я бы уже валялся в каком-нибудь углу гостиной, в глубоком нокауте.
- Чего-то ты сегодня спишь. – Подозрительно заметил ВП. – Давай ка изменим условия. – С этими словами он вытащил из своей спортивной изрядно уже потрепанной сумки боксерские перчатки. В этот раз тренер пришел подготовленный, захватив с собой спортивную сумку с инвентарем. Сунув кулаки в перчатки, ВП опять подошел ко мне.
- Чтобы наработать соответствующую реакцию, контакта не избежать. Иначе чистый балет получается. Я махаю по воздуху, ты машешь по воздуху, а эффекта от тренировки никакого. Сейчас я несильно буду наносить удары, но, если все-таки пропустишь – получишь. Надеюсь плакать не будешь? К маме не побежишь жаловаться?
- Н-нет. – Неуверенный в своих словах ответил я.
- Тогда лови. За одно и привыкание к ударам происходит. Даже когда на улице случайно попадут, не растеряешься, и не зассышь.
И действительно, когда пропущенные в самом деле удары ВП стали ощутимо отдаваться болевыми импульсами в теле, организм сразу мобилизовался и собрался, как надо. Уже что-то в защите начало получаться. Иногда ВП, перед своим ударом, строил страшные рожи и грязно ругался, пополняя мой интеллектуальный багаж все новыми неприличными оборотами, переплетая их с специфической тюремной жаргонной речью. Затем была опять отработка защиты от ножа, где ВП акцентировал внимание на том, что нож надо не просто вынимать из руки противника, а резко и сильно выдергивать его, иначе обезоруживание может и не получиться. Потом тренер надел боксерские лапы, а мне вручил свои боксерские перчатки, и я начал учиться наносить удары руками. Оказалось, правильно бить, это тоже большая наука. Все удары, которые я пробовал наносить, оказались обыкновенными шлепками, способными навредить разве что комару. А серьезный удар предполагал слаженную работу ног, корпуса и руки. Длилось это действие около полутора часов. За это время физически я измотался до крайности. Когда тренировка закончилась. Я возьми, и неосторожно спроси.
- А вот в одной книжке я читал, что какой-то там тайный шпион убивал своих врагов голыми руками, каким-то хитрым приемом. На самом деле такие приемы бывают, или это выдумка, ну, художественный вымысел?
- Почему не бывают? – Рассудил ВП, - таких приемов несколько. Но далеко не всем их надо знать. Я по молодости на тренировке ребятам своим стал показывать эти приемы. Хотел показаться креативным, современным, чтобы про меня ходила слава и легенды, как о невероятном тренере, обладающем тайными знаниями. И, как оказалось, большинство из моих учеников были адекватными, когда говорил им, что при отработке надо быть с напарником максимально осторожными, чтобы чего доброго случайно не покалечить или в самом деле не убить. Но попался ведь и такой один уникум, хотя с виду сразу и не определить, парень как парень, как все, который наоборот при выполнении приема начал делать его на партнере максимально жестоко и резко, словно пытаясь и в самом деле убить напарника. Хотел ощутить, пусть даже ценой жизни своего друга, каково это своими руками убить человека. У меня волосы у самого от страха дыбом встали. Если этот придурок убьет кого-то на моей тренировке, то я, без всяких вариантов, окажусь в тюрьме. А он однозначно не подпадал под наказание, потому что ему, видите ли, тренер так сказал делать. Мне хватило один раз так напугаться, чтобы я больше эти приемы почти никому не показывал. Я этого парня выгнал. Навсегда выгнал. Таким не место в тренировочном зале. Ему самое место в психбольнице, причем, без права выхода на свободу. Но ты, парень, на вид вполне адекватный. Тебе я это покажу. Но вот другой вопрос, а где ты собираешься эти приемы применять? Одно дело – на войне. Но на войне лучше автомата ничего нет. В рукопашную там ходят уж в самых крайних случаях, да и то на этот случай есть нож. А ты в рукопашной, со своей хлипкой конституцией тела, с приемами или без, все равно никого не одолеешь. В любом случае тебя укокошат первым. Так вот, умение убивать голыми руками, это не только техника, но и уровень психологического развития человека. Вот ты учишься выполнять этот прием, нарабатываешь его до автоматизма, но применять его никогда нельзя. Иначе ты превращаешься в обыкновенного убийцу. Никакие отговорки, типа «случайно получилось» здесь не пройдут. А все убийцы у нас обычно сидят в тюрьме. И настоящие убийцы, кстати, какими-то хитрыми способами не заморачиваются, а просто берут первое, что попадается под руку, и убивают. Тогда зачем тебе эти приемы? А затем, чтобы против них потом изучить и отработать контрприемы. Чтобы, если начнут против тебя выполнять этот прием, ты не растерялся, а вышел из этой ситуации целым и невредимым. Ну ладно. На сегодня, душеспасительных бесед, достаточно. Пойду я, пожалуй.
- А, еще хотел спросить.
- Чего еще?
- Я слышал, что обычно за тренировки платят, а мы как-то бесплатно. Может надо платить?
- Вообще-то, я тренирую ребят в группе за чисто символическую плату, там тысяча в месяц, и то, большая часть денег уходит на аренду зала. Так что я с этого почти ничего не имею. А на то, что остается от аренды, покупаю инвентарь. Кое-что докупаю, кое-что приходит в негодность, и его приходится заменять. Тренирую для души. Но ребята и тренируются в основном сами, друг с другом. А с тобой у нас индивидуальные занятия, но по просьбе высшего руководства. Деньги как-то брать неудобно.
- А так, сколько стоят индивидуальные занятия?
- Обычные расценки по Москве, где-то три тысячи за одно занятие. Но для тебя, я же говорю, по просьбе начальства, поэтому все бесплатно.
- Но я бы тоже хотел заплатить. Все платят, а для меня бесплатно. Мне как-то не по себе. Тем более, что я могу это сделать, ну заплатить.
- Ну, знаешь ли, парень, три тысячи за занятие, это очень большие деньги. Если бы ты был какой-нибудь крупный бизнеснюк, тогда другое дело. Хотя ты обитаешь в таком номере гостиницы, который, наверное, тоже стоит не дешево. Не знаю, что даже и сказать по этому поводу. Может у тебя папочка владелец заводов, газет, пароходов?
- Я могу заплатить. – Снова подтвердил я.
- Ну, тогда на твое усмотрение. В этом случае и у меня появится еще больший интерес приходить сюда. Только одно условие: нашему руководству про то, что я беру плату, не говорить.
- Само собой. – Подтвердил я. Затем мы вместе спустились в холл гостиницы, я снял в банкомате шесть тысяч, и вручил их ВП. Тот, получив не три, а целых шесть тысяч, за это и прошлое занятие, похоже обрадовался вдвойне. Он вдруг превратился в человека, у которого налаживается личная жизнь.
- В общем так, сказал он напоследок. – Я тебя тренирую за деньги, но если по каким-то причинам они у тебя вдруг кончатся, то я так же буду опять тренировать бесплатно. Понял?
- Да, понял, согласился я. – И на этом мы распрощались. Выйдя в одной рубашке на крыльцо, и вдохнув один глоток свежего, пусть и весеннего, но еще холодного воздуха, я пошел обратно к себе в номер.
Еще по пути к себе, позвонила Виктория.
- Але, Владимир.
- Да.
- Тут складывается экстренная ситуация. Жена нашего оператора сообщила что он еще вчера попал на скорую. Подскочило очень высокое давление. Она думала, что его к сегодняшнему вечеру врачи поднимут на ноги, и он пойдет на работу, но состояние не улучшается, поэтому так поздно сообщила. Работу не хотелось терять. Я постараюсь найти срочно замену. Но, звоню, чтобы вы были в курсе.
- Э-э, хорошо, Виктория, я понял. Кстати, ему еще вчера, во время съемки уже стало не по себе. Я ему даже давал валидол и спрашивал, не вызвать ли скорую. Но он отказался, а потом ему от валидола полегчало, и он ушел. Я попробую сам снять ролик и отправлю его тоже сам.
- А это возможно?
- Ну, первый то ролик я же весь снял и отправил сам. И видел, как тут
С уважением, Пётр