непосильным многочасовым трудом, у станка, у конвеера, у прилавка, и так далее, примерно около четырех месяцев. А я сейчас пойду, и просто израсходую эти двести тысяч за пару часов. Спросите, зачем? Да потому, что через два-три дня у меня снова будет такая же, а может и большая сумма. Я ловлю себя на мысли, что перестал считать деньги, потому что они не кончаются. А я на этом прощаюсь с вами. Всем удачного дня!
Я улыбнулся, показывая оператору, что закончил передачу и вдруг заметил его необыкновенную бледность лица. Оператор смотрел на меня через монитор компьютера, и ничего не говорил, хотя обычно он сразу же бодро переходил к следующей фазе своей работы: просматривал записанный ролик, оценивая качество видео и звука, а затем по интернету отправлял его в офис, для того чтобы уже оттуда его выпустили в эфир.
- Что-то не так? – Спросил я, подходя к компьютеру. Оператор едва пошевелил рукой, показывая на наружный нагрудный карман рубашки, но явно не в силах самостоятельно дотянуться до него, и начал потихонечку оседать прямо на пол, пока не сел совсем.
- Валидол, - прочитал я по его губам. Что нужно сделать, я понял без дополнительных пояснений. Двумя пальцами я извлек у него из кармана небольшой пластиковый пузырек, на котором было написано «Валидол», открыл его и вытряхнул на протянутую побелевшую ладошку одно белое колесико и сопроводив его руку, помог оператору донести ладошку до рта. Он с большим трудом смог взять таблетку губами и перевел ее в рот.
- Скорую вызвать? – Настороженно спросил я. Но он отрицательно поморщился. Анжела, все это время стоявшая тоже неподалеку, похоже, пребывала в не менее потрясенном шоковом состоянии.
- Валидол? – Протянул я ей пузырек.
- Н-нет, - растерянно проговорила она.
- Воды? – Спросил я у оператора. Тот опять поморщил носом.
- Воды? – Спросил я у Анжелы. Она едва заметно отрицательно мотнула головой. Но я на всякий случай сходил в спальню за бутылкой воды. Минут пять в гостиной висела напряженная ожидательная тишина, не предвещавшая ничего хорошего, пока я не сообразил, что если вызывать скорую, то деньги лучше от греха подальше убрать, иначе придется кормить валидолом еще и целую бригаду скорой помощи. И как только я собрал деньги со стола и, вспомнив, что в номере есть сейф, сложил в этот бронированный ящик всю пачку купюр, приставив карту-ключ и свой палец, тут же сработала система автоматического защелкивания замка. Дернув маленькую ручку, я понял, что сейф закрылся. И после этого, а возможно от начавшего действовать валидола, вдруг оператор стал быстро оживать. Он встал с пола, подошел к ноутбуку и сразу же отправил ролик в центральный офис.
- Смотреть сегодня не будем? – Поинтересовался я.
- Да че там, и так все нормально, - махнул оператор рукой. – Я, пожалуй, домой пойду. – Добавил он. Мы с Анжелой конечно же не возражали.
Проводив оператора, я закрыл дверь на защелку, и обернувшись сказал.
- Там в спальне в шкафу сложены все вещи, которые ты тогда купила. Никто их не трогал. Они твои.
- Да? – Проговорила она, все еще находясь в некотором растерянном отрешенном состоянии. Чтобы вывести ее из стресса, я подошел и нежно обнял ее, прижимая к себе.
- Ну чего ты, маленькая? Это была всего лишь реклама. Я столько не зарабатываю.
- Нет?! – Отпрянула она лицом от меня.
- Это реклама, - повторил я.
- Вот, блин, а я то дура обрадовалась! – Ахнула она, превращая наконец эмоциональное перенапряжение в шутку. И улыбнулась, а из глаз предательски выкатились две огромные слезы. – А я-то подумала, что наконец нашла своего миллионера. – И она снова прижалась ко мне, что было силы обнимая меня своими руками. Мы так стояли не шевелясь, ощущая тела друг друга, чутко вслушиваясь в биение сердца партнера, в его дыхание, пытаясь угадать мысли друг друга.
- Конфетку хочешь? – Наконец решилась нарушить тишину Анжела.
- Конфетку? – Машинально переспросил я.
- Да. Я ведь заметила у тебя конфеты. Значит, ты любишь. У меня есть две конфетки, очень вкусные. Давай, одна тебе, а одна мне. Все по-честному. А то ты меня кормишь, а я тебе ничего не могу в ответ дать.
- Так ничего и не надо.
- Молчи! Вот конфетка тебе. Смотри, какая она красивая, импортная. У нас таких нет. И будет считаться, что мы с тобой в расчете. Иначе ты меня кормишь, одеваешь, платишь зарплату, а я тебе ничего. Вот ты съешь сейчас эту конфетку, и будет считаться, что мы с тобой в расчете. Согласен?
- Ну, об чем речь? Конечно согласен. – Улыбнулся я, включаясь в ее непосредственную игру, понимая, что у нее имеется некая эмоциональная преграда, после всех перенесенных потрясений, и эту преграду ей надо помочь в себе преодолеть. В мужчинах генетически заложена необходимость помогать девушкам. Поэтому я демонстративно взял у нее одну конфету, развернул и сунул себе в рот, зачем-то, совершенно не к месту, вспоминая молча слова Виктории: «Всегда думай на несколько шагов вперед».
Анжела при мне развернула вторую конфетку, и положила ее себе в рот. Из глаз у нее вдруг ручьями потекли слезы, словно это не символ нашего с ней примирения, а будто мы оба сейчас приняли яд, и это последние прощальные минуты нашей жизни. Я почувствовал, что ее эмоциональный фон передался мне, и снова прижал ее к себе, чтобы она не заметила, что у меня тоже сами собой покатились настоящие слезы. И тут под ногами как-то нереально закружилась, завертелась земля, все предметы зашатались, закачались, стали изгибаться. Потом стало все розовым и красивым. Посмотрев на Анжелу, я увидел перед собой ее такой прекрасной, какой не видел ее еще никогда. А затем мы обнимались и целовались, валялись в постели и снова целовались, потом что-то там кушали, из принесенных из кафе запасов, и снова отправлялись в постель. Это было какое-то новое состояние организма: казалось, что за спиной выросли настоящие крылья, и мы свободно можем летать куда угодно, абсолютно без всяких усилий, просто перемещаться в пространстве, не шевеля при этом руками и ногами. А еще мы вместе много смеялись, словно получили дофаминовую инъекцию гормона счастья. Не над шутками или ситуациями, а просто и беспричинно заливались безудержным смехом, как будто в нас вставили хихикающую микросхему, которая безостановочно воспроизводила самые заливистые и необузданные хи-хи, и ха-ха, что становилось даже не по себе. Но мозг отказывался соглашаться с любыми «Не по себе», продолжая купаться в счастливой и радостной нирване, ныряя с головой в само счастье, и чувствуя себя в нем, как рыба в воде.
Утро случилось совершенно внезапно и неожиданно. Сон никак не хотел уходить, но кто-то тряс мое тело, будто кусок мяса, и беспрерывно повторял какую-то загадочную фразу «стучат». Что означало это кодовое слово, какова была его загадка, и в чем была его необычайная сила и разгадка? Может «стучат», это шифр случайного набора букв от сейфа, или заклинание, служащее билетом, или пропуском из настоящего в будущее, а вдруг это… Но опять повторялось это самое «стучат», и оно начинало уже сильно мешать и надоедать.
- Да проснись ты наконец! – Четко разобрал я возмущенный голос Анжелы. – В дверь давно стучат! Это, похоже, твоя начальница!
Вспомнив сразу все, а особенно то, что к восьми утра должна была прийти Виктория, а я уже должен быть к этому времени готов. И осознав с полной глубиной, что проспал уговоренный срок, я бросился к двери открывать.
- Стой! Трусы! – Шепотом прокричала Анжела, догоняя с этим предметом меня, и попытавшись самостоятельно надеть их мне на ноги. Глазами я все видел, и, кажется, даже все понимал, но руки пока выполняли мои команды до отвратительного неточно, или совсем не выполняли.
- Вставляй же ноги! Скорее! – Шептала торопливо Анжела. Кажется, я выполнил ее указания, а может и нет, но трусы неведомым чудом оказались на мне. Я открыл защелку двери, а Анжела в это время метеором скрылась в спальне. Дверь распахнулась и на пороге, уже на серьезном взводе предстала Виктория.
- Владимир, вы что, проспали!
- Я? Нет. Я уже готов.
- Да вы еще в трусах!
- Да. Без трусов я хуже.
- Что-о? Да у вас выпито!
- Я же говорил: я не пью.
- Хватит пререкаться! А ну быстро одевайтесь! Я уже десять минут стучу! Сегодня Совет, а вы в невменяемом состоянии! Боже мой! Сто процентное увольнение нас обоих! Давайте я вам помогу одеться!
Виктория направилась было в спальню, в поисках одежды. Но там находилась совсем ни в чем Анжела.
- Стоп! – Крикнул я в голос, придавая вылетающим звукам решительность. И уже совсем тихо. – Я сам.
- Да какое сам! Владимир, вы же лыка не вяжете! – Снова было повернулась к спальне Виктория.
- Стоп! Я сам! – Еще раз повторил я.
- Там что, кто-то есть? – Сообразила Виктория.
- Нет. Там никто-то нет. Просто абсолютно. Там есть я. Сейчас я две минуты и одет, засекайте. – С этими словами я ринулся в спальню, тут же плотно прикрывая за собой дверь. Анжела уже стояла с моими брюками в руках, держа их наготове раскрытыми, чтобы можно было прямо с ходу вставлять в них ноги, что я и стал неуклюже делать, а руками с удовольствием трогая ее то за одну, то за другую часть совершенно обнаженного тела. Получалась некая игра: «Одень пьяного мужа», который, при этом все время лапает, лезет весело обниматься, целоваться, и постоянно мешает исполнению основного задания.
- Владимир! Время! – послышался голос Виктории из-за двери.
- Я готов! – Ответил я, и расслабленно сел на кровать. Анжела сноровисто просовывала мои руки в рукава рубашки, потом, какой-то провал, и на мне уже куртка. Я полностью одет. Остается только обувь в прихожей. Анжела меня целует и шепчет на самое ухо.
- Давай, милый, ну все, иди, счастливого пути. – И при этом, изо всей силы, дергает меня за отвороты куртки на себя, помогая подняться с кровати и встать на ноги. Приоткрыв щель двери спальни, она выталкивает меня наружу, и я тут же попадаю в распоряжение Виктории. Дверь спальни за мной сразу закрылась, выдавая меня с головой, что там точно кто-то еще остался.
-Скорее! - Нетерпеливо говорит Виктория, беря меня, как эстафету, под руку, доводя до входной двери, и, кажется, даже помогая мне обуться.
Дальше, поездка в машине, где всю дорогу Виктория меня в чем-то увещевала. Но все слова отскакивали, как от стенки горох, не проникая в сознание. Потом крыльцо, охранники, лестница на второй этаж, опять охранники, Виктория запускает меня в кабинет и что-то торопливо наводит в чашке.
- Выпейте вот это, сразу все!
Я подчиняюсь, и пью. Потом морщусь, распробовав вкус какой-то несусветной дряни. Через некоторое время туман из головы начинает улетучиваться. Я вроде бы включаюсь в окружающую обстановку, уже понимаю: где я, что я, и сколько здесь меня. Но этих самых меня в кабинете находилось еще двое или трое. Они постоянно менялись местами, суетились вместе с Викторией, и поэтому сосчитать их точное количество, этих самых «меня», было делом затруднительным. Радом хлопочет Виктория, прикладывает холодную тряпку к моей голове. Я вдруг осознаю, что непрерывно и настойчиво руками пристаю к Виктории, пусть хоть и ласково, с любовью и нежностью, но переходя все мыслимые границы приличия. До меня наконец дошло, что я много раз пытался гладить ее то по одной, то по другой ноге, с непременным стремлением засунуть руку как можно глубже под юбку, но
С уважением, Пётр