Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.[/b]
Вы свет мира. Не может укрыться город, стоящий наверху горы.
И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит во всем доме.
Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного».
Тема миссионерства не нуждающаяся теперь, ввиду мощной по всему миру пропаганды христианства, в какой-либо защите, начинается, должно быть, с подобных обещаний. А поскольку в Библии вопрос о богоизбранности одного отдельно взятого народа и главенство его над другими народами, полностью решен и на лбу написан у каждого, слова о том «кто» является «солью земли» могут быть сказаны только для тех, кто еще не совсем усвоил данное положение.
«Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу можно ли назвать ее соленою?»
С точки зрения философского смысла данного высказывания, помимо пропаганды «избранности» и призыва Апостолам к действию, то для человека зрелого и не потерявшего способность различать среди древних статуй слона на каруселях, подобная «простота» высказывания граничит с слабоумием. Или – «если Маша вышла из комнаты, то это означает, что Маши в комнате нет».
И, как было уже сказано, иудеи «прославляющие» своего Господа – такая же беспардонная ложь, как и многое в этой проповеди, и в самом Евангелие. Религиозно накаченные догматами и схимами иудеи в поклонах ревностно жаждут Его милости, выпрашиваю ее, и несут Ему на жертвенник все то, что полагается нести, – и свой скарб и самого себя и ближнего. Пророки же и «сильные мира сего» должны еще и контролировать законопослушность.
Так же видим, как библейские и евангельские религиозные каноны и догматы внедряются в сознание инакомыслящих посредством определенных атрибутов. Здесь присутствуют и «свеча», как источник света, и в дальнейшем «светильник» и многое другое, что, к примеру для славянина, близко по сути, и что отображает собой совершенно определенные для него понятия. И потому такие понятие здесь вносятся повсеместно.
Далее:
«Не думайте, что пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел я, но исполнить».
И далее Иисус будет опять говорить противоположенное: «у пророков сказано – одно; я же говорю вам – другое». И после таких явных противоречий, каким образом все это должно понимать? И далее:
«Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все».
И говорится о том, что если «кто нарушит хотя бы одну из сих заповедей и научит тому «нарушению» людей, тот станет малейшим в Царстве Небесном. А кто «соблюдет» их, и «научит» людей соблюдать их, тот – великим наречется в Царствии Небесном.
Об классификации «Царствия Небесного» ранее ни в Библии, ни Евангелие не говорилось ни слова. Потому, как «малейший» и «великий» определяют – «классификацию» Царствия, его, можно сказать, иные «области», другие «территории». Человек, читающий Евангелие, под понятием «Царствие Небесное» всегда подразумевал некую «чистую» область «добра и справедливости», обитель «счастливой жизни» и «истинного отдохновения». Но здесь и опять «вдруг», его огорошили существованием какой-то «иной» области на Небесах, каким-то «иным» их измерением, куда отправятся, так называемые – «малейшие». Поскольку, находится с «великими» рядом они не могут. И чтобы не распространятся долго, скажем, что классификация эта объясняется здесь очень просто. Все это и есть ни что иное, как – рай и ад. Или понятие «Царствие Небесное» из них и состоит. В рай попадают только «праведные» люди, «рабы» божьи, которые исполняли все библейские каноны правильно и с должным здесь быть усердием. В ад – те, которые не исполняли всего этого, или исполняли плохо. Причем ввиду раскаяния и покаяния, согласно канонических обыкновений, «очистится» возможно и от самых чудовищных поступков. Или суть раскаяния и покаяния предопределяют должную, именно «должную», здесь быть возможность таких поступков.
И далее снова противоречие. Далее мы видим совсем уже не имеющее никаких оснований подобное утверждать, по-настоящему абсурдное изречение:
«Ибо говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царствие Небесное».
Здесь, чтобы хоть что-то понять в этом изречении, необходимы хотя бы «общие» разъяснения.
Надо сказать (если коротко), что противостояние различных религиозных течений и всевозможных религиозных сект в иудаизме, во многом и определяло в то время ту или иную мировоззренческую концепцию относительно Торы – Пятикнижия Моисеева, как Закона. О различиях трактовок и соответственно действий и самого понимания этого Закона, фарисеи спорили с саддукеями, саддукее с ессеями, ессеи с фарисеями и книжниками и до самого вавилонского пленения священники постоянно воевали с пророками. Фарисеи происходили из народа, из, так называемых, глубинных масс; саддукеи являлись представителями родовой и денежной аристократии и потому не удивительно, что борьба между этими кланами никогда не прекращалась. И очень многое, в том числе и осуждения и критику фарисеями некоторых действий и проповедей Иисуса, имели в своем отношении ярко выраженную политическую окраску (что естественно), и подобные разногласия и чьи-либо утверждения в правомерности тех или иных трактовок этого «Закона», ни в коем случае нельзя причислять исключительно к понятиям «непреложные истины», «непревзойденная мудрость», и уж тем более нельзя приравнивать к «пророчествам». Пророчества – у пророков. Но священники воевали с пророками. И нет ничего странного в том, что Иисус воевал с фарисеями. Все это относится более к политическим противостояниям, нежели к сути высказываний Нового завета, или относится к разности понимания догматов религиозных, включающих в себя и Тору, и Талмуд и другие не менее экзотические для понимания, религиозные «книги».
Отсюда же и происходит неприятие Иисусом фарисеев. К тому же из других источников мы знаем, что отношение его к ним было противоречиво и неоднозначно.
Здесь же, когда о фарисеях говорится, примерно, то же самое, что говорил о них Иоанн Креститель и, мало того, предопределяет следование их нормам морали отказом «войти» в Царствие Небесное, все это полностью противоречит самому существу такого положения по самому факту. Фарисеи, как и все остальные религиозные секты, ревностно почитали закон Моисеев и их разногласия происходили именно на этой почве. Но это вовсе не означает и не должно означать полное к ним презрение, поскольку «иная» трактовка Торы, это ни есть преступление. И уже вовсе не несет в себе такого «греха», когда им можно было отказать в Царствии Небесном. Это – абсурд. (Разве Иисус мог что-либо иметь против Торы? Но здесь получается, что – имел, и – многое, и в то же время цитировал пророков).
Но когда в Евангелие говорится об этом и подается с такой очевидной направленностью – человек сразу же относит фарисеев к тем «порождениям ехидны», что, в свою очередь, более показывает не «истину» и не «заблуждения», но такое же реакционное настроение, какое было у Иоанна Крестителя, но только теперь оно, как видим, – у самого Иисуса. То есть все это более относится к политической борьбе и политическим дебатам, только оспаривающих не трон (это место занято, да и претензии у нас повыше), а само Царствие Небесное. И «непреложные истины» здесь совсем не причем.
И конечно поражают самые противоречия.
В одной заповеди Иисус говорит, что «пришел исполнить завещания пророков» и что «ни одна йота не прейдет из закона, пока не исполнится все» (?) (Из какого – «Закона»? Из Торы, разумеется). И тут же, в следующем изречении, говорит, что фарисеи, рожденные на этих законах, но несколько иначе их трактующие, не имеют права называться «праведными» и причисляются к тем самым «малейшим». Так – что здесь главное – Тора или сами фарисеи, толкующие ее иначе, чем Иисус?
Потому, когда «не знающий» о таких подробностях, человек читает Евангелие, он понимает под словом «закон» не Закон Моисеев, а все то, что говорит ему Иисус в евангельских проповедях. Разъяснений же – нет. Тем более, что в Евангелие все до того просто, и до того привлекательно странно (то – так, то – этак), что лезть куда-то к Флавию или к тому же Геродоту, где все слишком должно быть сложно и непривлекательно, абсолютно незачем. Основа понятна: Иисус – пуп земли, все остальные, кроме Апостолов – скверна.
Далее, в следующей проповеди, мы видим по-настоящему, до самого эшафота, глубокое желание застращать людей нависшей над ними опасностью быть наказанными за деяния и поступки, которые ранее не считались противоправными действиями, и о которых было бы сказано в Торе, что они – противозаконны. Или – затянем ремни потуже, чтобы было грехов побольше – довольно известный, коммунистический и широко применяемый для широких масс в законодательных актах метод повысить производительность труда путем ужесточения наказания за тунеядство.
«Вы слышали, что сказано древним: «не убивай»; кто убьет, подлежит суду.
А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной.
Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-либо против тебя,
Оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.
Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу;
Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта».
Как можно понять – слова «не убивай», кто убьет, подлежит суду...» – для иудеев того времени представляли собой важную дилемму. Иначе, опять же – зачем было доносить до них сию мысль в заповеди, и что характеризует их агрессивными и не предсказуемыми – или теми людьми, для которых убийство хорошо знакомое действо. И смысл этого запрета вполне понятен. Убивать следует согласно Закону. А когда кто-нибудь оступится и невзначай все-таки зарежет, тому, как было сказано, в помощь предусмотрены раскаяние и покаяние. То есть резать, в принципе Каину Авеля – можно, но определить ему наказание. Библейская Господняя же «ошибка», когда раскаявшись в Своем «первом» создании «человека», Господь стер его с лица земли, возымела свое действие – и в повторной своей попытке Господь нашел правильным объяснить, что резать друг друга в некоторых случаях вовсе не зачем, и для более полного понимания этого запрета определил для него наказание.
Но Иисус, как видим, идет в своих изысканиях много дальше, и как бы развивает эту мысль до совершенства, и определяет не только границы поступков и действий каждого человека в его обычной социальной среде, но и обуздание самих его помыслов. («Где не было
