Приключения Янга из клана Валиф

Янг уже не помнил, как долго он в качестве невостребованной души летает над прекрасной, высокогорной долиной предков. Однажды после очередного приступа тоски Янг понял, что о нём, как о кандидате на получение новорожденного тела, просто забыли. Минуло множество циклов, а ему так и не предоставили новой жизни. Семьи драконов, живущие здесь, в благодатном, защищенном от большого мира, уровне, где водилась в изобилии пища, не спешили обзаводиться потомством. И к тому же, около каждой кладки, в ожидании появления малышей, непрерывно дежурили по нескольку душ присланных  заранее. Успеть нырнуть в тело новорожденного детёныша, Янгу, как не особо расторопному мечтателю и любителю красоты, явно не светило.
Однажды, находясь в состоянии привычного безделья и прогуливаясь по долине, Янг оказался у ворот уровня в момент прибытия нежданного, высокопоставленного гостя.
Пока одна часть стражи знакомилась с рекомендациями прибывшего посланца, а другая глазела на невиданный экипаж, Янг ухитрился проскользнуть в светлый мир. Он не ожидал, что солнце подействует на него так обжигающе.
Дабы не раствориться в ярком свете дня, пришлось поспешно прятаться в темных, защищённых от губительного света, укрытиях. И он влетел в попавшиеся на его пути развалины. Нырнул в глубокий подвал и затаился.
Не ведал он, что, сбежав из долины Драконов, попадёт на светлый уровень в тот период, когда силы Энтропии в очередной раз попытаются уничтожить людей, которые, как болезнетворная плесень, покрывают благодатные участки голубой планеты.
Нескончаемые войны, эпидемии, голод посланные на людей с попустительства Творца, не удовлетворяли Энтропов в их стремлении, освободить светлый уровень от неуправляемых созданий, созданных по  образцу и  подобию Творца.
Бессмертная душа, живущая в теле, освобождалась от тела и отправлялась в высшие чертоги. Пройдя цикл улучшений в лабораториях Ангелов,  отдохнув от сует несовершенного мира, душа вновь появлялась на одном из двенадцати уровней планеты в новорожденном теле. Но Творец оказался не готов к тому, что на светлом уровне люди, поклоняющиеся Ему, начнут вдруг уничтожать себе подобных. Обвиняя друг  друга в нелюбви к нему, к Богу, и станут отправлять на костры молодых и красивых женщин, способных рожать детей, в  которых  он должен отправлять души тех, кто  прошел  улучшение.
Не предназначенные к потере оболочки души в потоках раскалённых газов стремились в чертоги Создателя. Служители не могли принять всех, кто остался без тела. Книга судеб расписана на многие циклы безвременья. Даже убитые в войнах и умершие в эпидемиях строго учтены. Но тех, кто не входил в плановые обновления, оставляли без внимания.
Управленцы при Создателе надеялись, что голая душа, растаяв под лучами светила, освободит канцелярию от лишних усилий в поисках неучтённого младенца. Некоторые из непринятых душ продолжали летать у дверей приёмного чертога и их  сбрасывали  в АД, некоторые возвращались назад в надежде найти на светлом уровне тело, не подвергнутое уничтожению.
Те, которые возвращались к пепелищам, испарялись под лучами восходящего солнца. Но более сообразительные души, не дожидаясь восхода, разлетелись по подвалам, не желая подвергнуться испарению, и  становились  привидениями. Кто не успевал, тот таял с первыми лучами.
Янг избежал уничтожения, но жить в подвале ему не хотелось. Все удобные углы заняли собратья по несчастью. Приходилось воевать за право обладать местом в более сухом углу. Его, как пришельца с другого уровня, каждая душа стремилась укорить, что и без него в подвале тесно.
Янгу надоело терпеть унижения от душ, которые еще не избавились от человеческих слабостей.
Он решил уйти из этого подземелья. И как-то после скандала с душой, тело которой недавно сожгли на костре, Янг вылетел под звёздное небо.
Рисунок звёзд на небосводе такой, как и на его уровне, только намного ярче. На то он и есть светлый уровень, что первый свет достаётся ему, а дальше распределяется по остаточному принципу. Каждый следующий забирает ровно столько, сколько пропускает к нему предыдущий.
Янг прекрасно помнил себя в прошлой жизни, когда расправив сильные крылья, парил в восходящих потоках тёплого воздуха под этими золотыми светильниками, раскиданными волею Творца по чёрной бесконечности неба.
Помнил, как тихо умирал по велению времени, чувствуя боль в суставах, когда-то сильного тела. Не забыл, как после каждых прожитых суток, могучие силы тела, убывали. Он смирился с неизбежностью, ожидая естественную смерть. Но, что-то пошло не так. Резкая боль и Янг увидел себя со стороны. Его тело раздавил внезапно рухнувший свод, перекрыв громадными камнями вход в пещеру, в которой Янг жил последний цикл времени, наслаждаясь созерцанием древних сокровищ. Их выкупали у гномов, отвоевывали  у  соседей, и  просто собрали поколения предков, которые входили в верховный клан Валиф.
И вот теперь, он - безродный скиталец на чужом уровне, вынужден прятаться от смертельных лучей Светила, из-за неразумного поступка, который совершил, подстрекаемый любопытством.
За высоким каменным забором, который окружал развалины древнего Замка, Янг увидел в  сумраке, зарождающегося рассвета, жалкую лачужку, по замшелую крышу, вросшую в землю. Янг не кинулся искать убежища в замке. Почти касаясь земли, он проплыл в лачугу как раз в то самое время, когда спрятавшись, от людских глаз, в яме, под стеной, умирала, сбежавшая от монахов-инквизиторов, молодая женщина.
Душа женщины, висела над умирающим телом, но, так и не дождавшись последнего выдоха, устремилась в небо к Творцу.
Янг проник, растворился в непривычном теле и сильным толчком запустил молодое, но уставшее от невзгод и ужаса сердце. Организм, робко начал оживать. Янг осмотрел находку и убедился, что существо умирает больше от страха, чем от истощения. Не раздумывая, заставил тело выползти из сырой ямы и подняться.
– Не настолько истощено это создание, чтобы умирать в яме под забором. – Подумал Янг.
– Я заставлю эту оболочку жить и добывать пищу. Как мне стало понятно, эта особь –  есть молодая женщина. Что ж. подойдёт и оно, хотя мужское тело было бы привычнее. Войди я в новорожденного, у меня, по закону Творца, полностью исчезнет память, а так я сохранил все  навыки и знания, обрёл тело, которое постараюсь сделать сильным. – Радостно размышлял Янг.
Едва передвигавшая  ноги, женщина в рваной, зловонной одежде, больше походила на грязный труп, чем на живого человека. Она подошла к хлебной лавке. Не обращая внимания на дородного хозяина, жадно схватила с прилавка сдобную булку. Бедняжка не стремилась убежать, как это делают воришки, а устало села тут же у стены, продолжая поедать хлеб. Горожане обходили её вытянутые грязные ноги и брезгливо отворачивали носы. Хозяин, схватив кочергу, выскочил из лавки, обуреваемый яростью и желанием наказать воровку.
Булки в руках женщины оборванки уже не было. Обвинить странную женщину в воровстве не получится: похищенного хлеба уже нет. Хозяин в ярости замахнулся кочергой, стремясь ударить по непокрытой голове. Но неожиданно его рука изменила движение, и лавочник ударил сам себя по лодыжке, вероятно очень сильно. Заверещав, как раненая свинья, он выронил кочергу и заскакал на одной ноге.
Женщина тяжело встала, подобрала бронзовую кочергу и, опираясь на неё, как на трость, медленно пошла дальше. Смертельная бледность ушла, в потухших глазах появился блеск.
– Так, на какое-то время я обеспечил тело энергией, теперь нужно подумать о безопасном ночлеге и еде на утро, – размышляя так, Янг заставлял новое тело передвигать ноги.
Напившись воды в фонтане, ожившая девица Марта, шла в центр города, к дому, из которого её увели на костёр.
Она  вспомнила, как в воскресное утро, когда она собиралась пойти в храм, дабы поставить поминальную свечку святой Урсуле, покровительнице женщин. В комнату, которую она занимала, ввалились монахи-доминиканцы  воины святого братства Иезуитов. Заломили  руки, положили животом на обеденный стол и задрали на ней юбки. Зачитав приговор, каждый из десяти посланцев поимел её в неестественной форме, насмешливо приговаривая, что вводят в неё дух святой, который изгонит из её тела злую скверну. Долго издевались над беззащитной женщиной. Завершив процедуру извращенного ареста, вывели Марту на улицу.
Их сразу же обступила толпа любопытных горожан, бегущих смотреть на сожжение ведьм. Кто-то пустил слух, что для сегодняшнего восхождения на костёр приготовили баронессу Тофану. Её привяжут столбу без одежды. К её исходу в ад присоединят ещё несколько молодых ведьмочек, которые помогали госпоже Тофане в страшных деяниях против жителей города.
Оцепеневшая от несправедливого навета Марта покорно шла к площади, окруженная с четырёх сторон крепкими мужиками в монашеских рясах, которые степенно вышагивали рядом, погруженные в блудливые мысли.
Зная, что арестованные –  это слабые женщины, монахи даже не связывали им руки, уверенные в том, что униженные  и напуганные, они  покорны и полностью находятся в их власти.
В самом начале ареста Марта растерялась. Она искренне верила, что на кострах сжигают истинных ведьм. Делается это во благо жителей города. Святая Церковь заботится об истинно верующих горожанах, защищает  их от козней  Дьявола. Сколько же  развелось, этих служанок дьявола! Вот и приходится святым отцам денно и нощно бороться с кознями врага всех людей.
А тут вдруг явились к ней! Хотя она строго блюла постулаты веры, ходила к святому причастию и молилась в храме, веровала в Бога и святость отцов-монахов.
Ворвавшиеся к ней в дом мужики в черных, вонючих рясах, вначале терзали её невинное тело,  пытаясь вталкивать возбуждённую плоть в непредназначенное для этого место. Марта как-то слышала, что монахи в монастырях именно так удовлетворяют меж собою похоть, но не верила в это, считая подобные слухи дьявольским наущением. А тут, она почувствовала на себе, что людская молва справедлива. Женские прелести этим святошам  не нужны. И  еще Марта  поняла, почему эти  здоровенные на  вид  мужики нашли  пристанище  в  монашеском  ордене, а  не  посвятили  себя завещанной  от  бога жизни, в  которой  надо  трудиться, создавать  семью  и  размножаться.
Они  мужчины, но  только  с  виду. То, что  делает  мужчину  мужчиной, у  них  находилось  в  недоразвитом  состоянии. Нечто  очень  маленькое выглядывало  из-под  обвисших  складок  кожи. 
Если это жирное подобие мужчины пройдёт  голым  по  улице, то,  его  срам будет  невидим из-за  свисающих животов. Не  дал  им  Творец  мужского  оружия, а  стремление к  обладанию  женщиной в этих  ущербных, раскормленных  телах,  осталось.
От  неполноценности  тела, родилось и созрело  в  сознании чувство  ненависти к  противоположному  полу. Потому-то они  с  такой озлобленностью и  вершили  надругательства  над  беззащитными женщинами.
Не  имея возможности по  мужски,  утешить  похоть, извращённо сбрасывали  семя наземь, что  является смертным грехом. 
Чуть  утомлённые  монахи, глумливо читая благодарственные молитвы, вели  униженную жертву  на  костёр.
  Марта, осознав