истерзанное тело, чуть повисела над ним и устремилась вверх, к создателю.
Янг тут же занял ее место и сильным толчком запустил сердце. Огляделся и понял, что это только с виду ребенок, из-за худобы. Однако это не помешало этим воякам надругаться над ее худым, костлявым телом.
Янг, заставил девушку встать на ноги, подойти и залезть в постель, накрыться с головой, опустил ее в глубокий сон.
Покинув тело, он выглянул во двор и увидал ворона падальщика, который выклевывал глаза у валяющихся на земле хуторян, плавающих в лужах крови.
В соседнем доме раздавался грохот, видимо воины, освободители, искали ценности.
Янг по прошлому опыту знал, что в этих больших, черных птицах нет души, а лишь зачаточные инстинкты, которые хранил примитивный мозг.
Он без проблем внедрился в тело ворона и полетел на шум.
Веселые хлопцы, в очередной хате шукали гроши.
Их отряд, борющийся за независимость от жидов, москалей, поляков и коммунистов, уничтожал всех кто жил в этой местности.
Основная часть отряда переместилась в соседний хутор. А эти двое остались, чтобы трохи пошукать грощив:
– А может кто и золотишко в хате заховал?
Вторичный обыск разрушенных строений и трупов, шел полным ходом, но основной добычей были только нательные крестики, снятые с мертвых тел, да и то они были, медные.
Но если попадалось в жилищах сало, хлеб, или другие продукты, их аккуратно складывали в заплечные *сидора.
Армия Вермахта не спешила снабжать провиантом карательные отряды Данько Андеры.
Андера, как та злобная моська путался в ногах у Дерьманской Гиены. Которая крепко побитая москалями, злобно огрызаясь, ползла в свое Европейское логово, а тут еще эти, шакалы мародеры из СС и Зондер команд, требовали к себе внимания. Им было четко указано их место:
– Оружие дадим, но кормите себя сами.
Вот и кормились мародеры освободители, грабя крестьян.
Янг черным сгустком влетел в сумрачное нутро разграбленного дома и с налета ударил мародера, клювом в глаз. Пока второй ни чего не понял, Янг сбил с него шапченку и, усевшись на голову, запустил когти до самой кости, острым клювом выбил оба глаза. Убивать не стал, жизнь слепого калеки страшнее, чем смерть. Ни чего, не поняв, воя от боли и страха борцы за независимость, бросив сидора, побрели в расположение отряда Данько Андеры.
Янг, ухватив когтями оба сидора, тяжело взмахивая крыльями, прилетел в хату, где лежала спрятанная девушка.
Усадив ворона в темном углу, приказав птице не шевелиться, Янг покинул его и переместился в тело девушки.
Поднял ее с постели, взял в руки фляжку с водой, которая лежала в сидоре, и с огромным удовольствием сделал несколько глотков. Янгу не впервой обживать женское тело. Он понял, что страх и голод едва не убили эту молодую оболочку. Мародеры, девушке особого вреда не нанесли, по причине неумения и торопливости.
Для них ограбление мертвых было более важным и приятным занятием, чем насилие противоположного пола.
Спасенное тело, как понял Янг по мыслям, родители называли Олеся! Отныне Олеся стала вместилищем - оболочкой для души Янга. Янг неторопливо поел сала с хлебом, совсем немного, хотя и чувствовал, что тело девушки требует больше.
Пока Олеся ела, Янг отводил ей глаза, чтобы не видела изуродованных трупов родителей.
Убедившись, что в девушке восстановились силы, заставил Олесю, надеть сидора и, не давая ей увидеть тела родителей, вывел из хаты. Ворон слетел со своего насеста и устроился на плечо Олеси. Янг почувствовал боль, нежное девичье плечо неприспособленно для когтей ворона. Он велел птице лететь рядом, изредка поднимая ее вверх, дабы осмотреть окрестности. Насколько охватывал взгляд, была видна только разруха. Тяжесть сидоров давила на плечи, но Янг не давал поблажек телу, сила приходит через боль в мышцах, а Янгу нужно было сильное тело. Пищи в сидорах запасено с избытком, мародеры постарались и заплечные мешки доверху набиты провиантом.
Вдали на горизонте виднелись дымки, видимо там воинство Данько Андеры делало людей этого края свободными и не залежными от тех тягот, которые на них возложили коммуняки, враги и противники самостийности.
– Кто не с нами – тот против нас! Провозглашал Андера.
И не слушая заверений крестьян, что они за не залежность и самостийность, воины освободители, вырезали полностью мужчин и убивали их семьи. Конфискуя провиант и гроши.
Особенно воины Андеры любили убивать поляков и жидов. У них было чем поживиться.
Убивали не просто так, выстрелив в человека, а жизнь отбирали издеваясь, с похабным глумлением, и лишь затем били по голове прикладом, или чем-либо тяжелым. А малых детей хватали за ноги и убивали, ударив головой об угол дома, или наступив на голову ногой, раздавливали ее в блин.
Олеся упрямо шла на виднеющиеся вдали дымки, несколько раз присаживалась отдохнуть и поесть! С каждым разом увеличивая, объем еды и чувствуя, как тело обретает силу.
Тело Олеси, уже не ковыляло из стороны в сторону, а бодро вышагивало упругим шагом, хотя на каждом плече висело по мешку с провиантом. Награбленные вещи Олеся-Янг закопала в землю у дороги, Янг понимал, что амулеты, снятые с мертвых тел, радости не принесут. Это не драгоценные камни или золото, добытое в бою, это кража у мертвецов и пусть это вернется в землю, из праха которой мы созданы.
Так размышлял Янг, стараясь заглушить не утихающее горе Олеси.
Подавив в ней возмущение, заставил снять с валяющегося у дороги мертвого тела, подходящие по размеру сапоги и поискать в мешках запасные портянки. Босых ног Олеси, на долгую дорогу могло не хватить. Земля под ногами, сухая и колючая, а кожа на ногах девушки нежная и непривычная к долгим переходам. В мыслях Янга иногда возникали мечты:
– Были бы у Олеси крылья, парил бы я высоко в небе! отыскивая край и дом, в котором кости Марты сторожат мои сокровища, которые я так удачно с помощью Марты, перенес из монастыря. Жаль, не уберег я Марту, хорошо, хоть успел в нее охранное заклятие вложить. И тут же обрывал себя:
– Хочешь летать, вон перебирайся в ворона и вскоре станешь таким же тупым как он! Тут одно из двух, или полет в поднебесье, или мудрые мысли в голове.
Судя по всему, Олеся не глупа и не бесчувственна. И как я не стараюсь приглушать ее мысли, в ней все чаще вспыхивает огонь мщения к мародерам и насильникам.
Так в размышлениях, Янг-Олеся, с вороном, сидящем сзади, на мешке с провиантом, тайно подошли к околице села.
Солнце, устав смотреть на кровавую расправу над мирными жителями, уходило за горизонт.
В селе усиленно шла разъяснительная работа с местным, безоружным населением. Все мужчины убиты, женщины истерзаны и изнасилованы, добивали детей. Над селом стоял незатухающий детский крик! Наконец и крик, как бы захлебнувшись, отозвался дальним эхом и растаял в багровом закате.
– Если в селе были собаки, то они либо убиты, либо в страхе молчат, собаки в таких случаях воют: мелькнула в Олесиной голове мысль
Слышался чей-то командирский голос:
– Трупы в колодцы не кидать, пока сами не пополним запасы воды. Сейчас и в реках и в ручьях, только мертвяки и плавают. Коням пить негде, не дай Бог отравятся, а пешими много не навоюешь.
– Батько, а що на ночлег туточки встанем или далее поскачем?
– Ночь на дворе, далеко не ускачешь, выкидайте мертвяков на вулыцю тай располагайтесь на ночлиг.
– Поставьте часовых возле коней, щоб яка собака не спужала, ускачуть в степь, шукай тогда ветра в поле
Всем вечерять и отдыхать.
Один за другим чуть хрустнули шейные позвонки у дремавших у коновязей, часовых. То Янг, окрепшими руками Олеси свернул шеи дозорных хлопцев. Ни один из них даже не пикнул, где стояли часовые там и легли, не выпуская автоматов из рук.
Эти железяки, чем-то напоминающие цевье арбалета были незнакомы Янгу, но то, что это грозное оружие, он понял из мыслей Олеси.
Оставив мешки с провизией в кустах у коновязи, серая, неприметная фигурка Олеси скользила от хаты к хате.
За недолгое время пути Янг из худой, костлявой девушки, сняв все ограничения, создал существо, которое планировал создать Бог-Творец, когда решил создать человека, вложив в тело свои способности. Человек из-за долгой жизни в райских садах, потерял силу, данную ему Богом, ибо боевые способности не имели для человека значимости. А спустя тысячелетия организм человека просто забыл, на что он способен. Если бы люди умели пользоваться тем, что в них вложено от Бога, то их жизнь на планете была совершенно иной.
Янг разбудил в теле Олеси небольшую часть тех сил, которые требовались на данном этапе жизни. Если раньше тело Олеси представляло собой скелет обтянутый кожей, то за несколько дней пути она превратилась в фигуристую девицу, под ее гладкой кожей перекатывались соразмерные, твердые мышцы. Движения стали плавными, но невероятно быстрыми.
Скользя от хаты к хате, Олеся сворачивала шеи спящим освободителям, никто не издал даже шороха, человек со свернутой шеей не пытается убегать от неизбежного.
Замечено, что даже с отрубленной головой тело несколько секунд дрыгает ногами, пытаясь убежать от смерти.
Здесь прошло все тихо, через несколько минут в селе не было ни одного живого освободителя.
Выбрав у коновязи самого рослого, черного коня, Олеся надела на него потник, седло, сбрую, подтянула подпругу так, что у коня екнула селезенка. Янг, в этом деле, ей был не помощник, он никогда не общался с животными, а то, что на них можно передвигаться верхом, то для него было вообще неприемлемо.
Он доверял ногам и крыльям. У Олеси был опыт обращения с животными и ее внутреннее решение, передвигаться на коне, было одобрено Янгом. Он понимал, что так будет лучше.
Мешки с провизией и водой приторочили к седлу запасной лошади. Олеся надела на себя, почти новые штаны, найденные в куче тряпья у мародеров.
Прихватила с собою автомат ППШ и несколько дисков с патронами. Путь дальний, а для лошади этот груз небольшой, но в таком путешествии нужный.
Одев под платье портупею, она под плечевой ремень подложила подобранную папаху и, теперь ворон сидел у нее на плече, зорко оглядывая округу.
Иногда Янг поднимался в небо. Тело Олеси оставаясь в эти минуты без души, как бы замирало, держась за поводья, но четко выдерживая курс движения на закат солнца. Там на западе лежал нужный Янгу город, в котором, под развалинами дома Марты находится тайная комната, сплошь набитая драгоценностями из сокровищницы монастыря Доминиканцев.
В тягостные размышления о поиске
