БОЖЕСТВЕННАЯ ТРАГИКОМЕДИЯ

призадумался Иван, – А вот объясни мне, дружище, отчего это у меня одно яйцо пожизненно все ниже и ниже другого с каждым годом, это ну.., этак резвехонько приземляется?
– Да чтоб не раскокались, Ваня. Когда они на одном-то уровне, очень-преочень травмоопасно.
– Ага... Поня-я-ятненько-о... А грыжу вправляешь?
– Не... Вот пуп вправляю. А по грыжам у нас там – в Раю-то – Антон Павлович Чехов. Кстати, грыжу-то не вправляют. Ее только лишь хирургически. Только так.
– Ага... Чехов, говоришь, хирургически?.. Надо б куму-то подсказать. А то у него, знаешь ли, чего приключилось?
– Не знаю.
– Да и нехрен тебе знать-то... Слушай, а того... А от курева, к примеру, или от наркомани-и-ии не кодируешь?
– Элементарно, Ваня.
– Ух ты-ы-ы!
– Вот взять к примеру тебя... Сколько ты уже не дымишь?..
– Я?
– Ты-ты.
– Не знаю.
– А я знаю. Два часа с четвертью... А хочется ли тебе на данный момент покурить?
– Неа.
– То-то же.
– Ни капельки не хочу!.. И чего, значит ты меня втихаря от табака закодировал?!
– А то?
– Ну и хват!.. А давай по такому случаю коньячку!
– А давай...
Отведали, покряхтели, заели бананами...
– А я вот до чего, господи, докумекался.., – навалившись грудью на столешницу, пробубнил Иван, – Я вот чего по поводу Рая-то сообразил...
– И чего? – засияв нимбом в полный накал, заинтересовался повеселевший бог.
– Ты гляди-ка, как у тебя с коньяка-то лампочка из башки заполыхала! – изумился Дыроколов, – Любо-дорого посмотреть! Загляденье!
– А ты как думал?! – не без гордости произнес бог, – С коньяка да с шампанского (если даже и паленые) у меня вольт-ампер испокон веку зашкаливает!
– Да-а-а.., – с восхищением глядя на сочные всполохи нимба, протянул Дыроколов, – Расскажи кому, так хрен кто поверит!..
– Ну, и чего ж ты там накумекал по поводу Рая? – вволю самоналюбовавшись, понукнул бог Ивана к продлению прерванной мысли.
– А вот чего! – так и не отрывая от нимба алчущего зрелищ взгляда, отозвался Дыроколов, – Я про себя да про Рай... Помнишь(?), мы намедни терли на эту самую тему. Ты еще насчет меня по мобиле созванивался.
– Да как же не помнить?! Чай, не все мозги про-опил. Превосходнейше припоминаю!
– Так вот.., – призадумался провинциальный мыслитель, – Однако ж, зряшно мне, господи, соваться в ваш Рай. Я или на подъеме к нему (как пить дать) от разрыва сердца помру, или уж там – прямо в нём – окочурюсь! Зряшно мне к вам!..
Я ж с измальства высоты-то боюсь до потери сознания. У меня ж к верхотуре эта самая... О! Фобия ж у меня к высоте охуенная! Я ж аж цельных шесть месяцев в дисбате корячился за дезертирство из ВэДэВэ! Меня ж засади на крышу сарая, так я весь сарай обдрищу от испуга; а они меня хотели с самолета запускать на парашюте!..
Не-не-не! Небеса конкретно не для меня! Это ж каковская охуенная высотища! Аж выше туч и облаков! Не, я и до сей поры люблю смотреть на облака. С измальства нравится. Но чтобы жи-и-ить(!!!) на этих самовских облаках!.. Не, господи! Не, не и не! Я, гвоздь мне в жопу, не какой-то там космонавт! Не-не-не!..
– Да не заморочивайся, – усмехнулся бог, – Ты чего, считаешь, что в Раю главным образом космонавты с парашютистами и летчики со своими бортпроводницами? Ты думаешь, что в Аду на каждом шагу шахтеры, диггеры да спелеологи?.. Чудной какой-то ты, Ваня.
Всё ведь в этом мире подлунном теоретически относительно. Вот, к примеру, ты, шляясь по огороду, на какой высоте?
– Да ни на какой.
– А вот и дремуче заблуждаешься, Ванечка. Относительно уровня огорода ты, конечно же, на нулевой высоте. А вот относительно центра Земли... Ого-го-о-о! Если, к примеру, к этому самому центру из твоего огорода просверлить дырку... Так вот она окажется не в одну тысячу километров в глубину. А точнее, шесть тысяч триста семьдесят один километр! А это столько же, сколько от Москвы до Владивостока! А если тебя поставить на краю той самой дыры, эт какая же ужаснейшая высотища получится! А если столкнуть!.. Замаешься падать!.. А если долетишь до этого самого центра, там и в силу гравитационной централизации навечно зависнешь! Как космонавт в невесомости...Теоретически-то можно, конечно же, по стенке этой самой дырищи выкарабкаться, но... Если даже и в живых останешься, обратного пути категорически нет! О какая глобальная геометрия! О какая охренительная высотища!
– Глубинища, – заартачился Дыроколов.
– А я говорю – высотища!
– А я говорю – глубинища!
– Относительно центра Земли это самая натуральнейшая высотища! А вот относительно уровня твоего огорода наш Рай совсем и не высок!
– Ни хрена себе не высок! – изумился Дыроколов, – Ежель брякнуться из этого самого вашего Рая без парашюта, так потом... Костей потом не соберешь!
– Еще ни один не брякнулся! – начал выходить из терпения бог, – Ни один!.. А тебе, олух, надобно было по молодости не побасенки срамные под бормотуху травить, а зубрить эйнштейнову теорию относительности!
– А я чего, дурак(?), чтобы всякими дурацкими эт-тими самыми те-те-теориями башку забивать, – пробубнил Дыроколов.
– Погодь-погодь.., – призадумался бог, – То ты, значит, дурак. А то и вовсе и не дурак. Определился бы уж.
– Растолкуй, – недобро ухмыльнувшись, потребовал Дыроколов.
– Изволь, – тоже ухмыльнулся, но только загадочно, бог, – Вот, к примеру, ты утверждаешь, что в свое время учился в так называемой школе для умственно отсталых. Не правда ли?
– Правда. Было дело, – пробубнил Иван.
– И ты же, опять же, утверждаешь, что служил в воздушно-десантных войсках. Так?
– Так.
– Вопрос: и какая же разэтакая призывная комиссия одобрила умственно отсталого с аттестатом коррекционной школы для службы в элитных войсках? А?
– А никакая и не одобряла, – с прямолинейностью в интонациях сказал Дыроколов, – Всё вышло по блату.
Мы ж жили-то через стенку с военкомом. А мой батя-то с этим самым военкомом буха-ал как сапожник напропалую...
– И? – подстимулировал заглохшего было собеседника бог.
– А чего и-то? – с неким раздражением в голосе произнесла жертва божественных нападок, – Чего и-то? Не догоняешь?
– Не догоняю.
– Да взбрело в бестолковку бати-то моего, чтобы засунуть меня в армию. Да чтоб не в какой-нибудь там стройбат, а в путевые войска. Для перевоспитания, значит, и гордости за меня охуенной. Чтоб не хуже людей, а лучше всех!.. Вот военком и того... Подсуетился по-карифански: заместо отмазки, про которую моя мать хлопотала, соорудил мне путевку в десантуру. Вот и всё. Вот и все дела-то.
– Хм, – хмыкнул бог, – Складно.
– Вот ты тут изображаешь из себя прокурора, а сам-то, ёб твою в бога душу мать..! – перешел в контрнаступление Дыроколов, – А сам-то!.. Вроде бы и под бога канаешь, а и опять же... Водяру жрешь как мерин колхозный, материшься, на дискотеках фестивалишь, со шлюхами всякими таскаешься...
– А-а-а! – с раздражением на лице и в голосе отмахнулся от строптивца всевышний, – Не заводись! Чего среди ночи головы друг другу морочить? Утро вечера мудренее. Будет день – будет пища. Давай спать.
– Давай. Я разве против? И чего разбушевался? Как в своем глазу, так и бревна не видят, а как в чужом, так и... Страна долбоебов.., – заворчал Иван и пошарашился в спаленку, откуда и спустя минуту-другую приплелся с блеклым одеялом и сочно-синей подушкой...
Вскорости экипированный ко сну гость, развернувшись фасадом к диванной спинке, умиротворенно запосапывал...
Дыроколов же, прогулявшись до кухни, сподобился покурить... Однако ж.., руки категорически не слушались мозга, самовольно отшвыривая мгновением ранее жадно ухваченные ими же со стола сигареты и спички...
Почертыхавшись, Иван вернулся в комнату, где и, погасив свет и тяпнув стопарь, погрузился в любимое кресло...
Минуло с полчаса... Дыроколов, чуток дреманув, посиживал вразвалку и думал о боге, диван под коим порою скрипел и изредка даже побрякивал...
«Ворочается. Значит еще не до упора бухой, – помыслил Иван, – Крепок бог на бухалово-то. Выносливый, натренированный. Блин, и откуда чё взялось-то(?), если у них в Раю сухостойный закон... Херня какая-то... Или в Раю закон не сухой, или он не из Рая... Херня какая-то получается...»
– А Лариска-то – профура – тогда меня с дискотеки-то сначала в кусты утянула.., – перестав бессонно ворочаться и замерцав нимбом, подал голос бог.
– И чё? – выказал готовность к диалогу Дыроколов.
– А потом почти сразу и на себе поженила, – с некой скорбинкой в голосе произнес всевышний, – Знаешь ли(?), Ваня, они – профуры-то сексапильные – сказочны в постели до безумства!.. Но... И рога наставляют азартно и повсеместно! Не для семейного счастья они – ненасытные. Им ведь всегда мало и мало! Не могут они и без разнообразия! Это даже не самки, потому что для всякой самки безразличие к потомству противоестественно. Это чистейшей воды потаскухи безмозглые.
Моя-то, к примеру, натешившись со мной-то, понеслась как чумная на сторону. Всякого встречного-поперечного ублажала и по трезвяне, и на особку по пьяни. Даж архангелы с ангелами ее жарили! Даж истопник наш бровастый Леонид Ильич Брежнев имел ее где попало и как угораздится!..
– Сам что ли Брежнев?! – опешил Иван, – Сам что ли он там у вас в истопниках?!
– А чего в том удивительного? – усмехнулся бог, – Кто чего на Земле заслужил, тот и то в Раю получает... У нас, кстати, сам Ленин облака подметает; а Сталин в грузинском безалкогольном ресторане швейцаром; а Хрущев, да будет тебе известно, по кукурузному делу (пашет да сеет, да урожай убирает)...
Так вот, про Лариску-то мою потаскушную давай-ка дослушивай.. Пришлось оформить развод и сослать ее на Землю. Хорошо еще, что детишками обзавестись не успели...
Устроилась она, значит, разнорабочей на зерновой элеватор. А куда ж ей без образования? Не в офис газпромовский же...
Буха-а-ала-а... как водяной насос! Точнее, как насос вино-водочный...
А однажды та-а-ак(!) ей невмоготу мужика захотелось, что... Носится на верхотуре по четырнадцатому этажу и базлает: «Да хоть кто-о-нибудь меня вы-ыебет?!! Вы чего, совсем и не мужики-и-и?!!! Давайте, давайте, налета-а-айте-е!!! Халя-я-ява же-е!!!»...
Не покусился никто на ее прелести. А когда спустились на лифте и пошли на обед, Лариска-то вот и она готовехонькая: валяется в лепешку расплющенной на асфальте у элеваторного подножья. Сиганула с верхотуры-то в страсти порыве. Лично я думаю, что белая горячка ее переклинила.
Вот этакая печальнейшая история. Жаль, конечно же, курву... Но... Не вернешь. Где-то в Аду корячится простипома...
– Слышь, господи, – задумчиво произнес Дыроколов, – Есть у меня сестра двоюродная. Нинша. Пусть и не великая красавица, но... На все руки мастерица! И пошить чего, и постряпать! И не гулящая! И по возрасту тебе подходящая! Давай, познакомлю для семейного счастья! А чё?
– Да ничё, – вздохнув, сказал бог, – Я ведь, Ваня, женат же уже наново. Разве забыл? Я ж тебе говорил. На данный момент я в брачном союзе с майоршей Росгвардии в отставке Елизаветой Патрикеевной. Со всамделишной девственницей.
– Это как?! – изумился Дыроколов.
– А вот и так. Пренатуральнейшая девственница тридцати девяти лет от роду и при приличной, надо отметить, пенсии. Кстати, четыре командировки в Чечню за плечами!
– Это как же?! – вновь изумился Иван, – Неужто девка в тридцать девять?!
– А вот и так. И такое встречается... Хватит. Нахлебался горюшка с непутевыми. Теперь вот с путевой живу. Ждем непорочного зачатия.
– Это как же?! –