сюда, клиента, ценностей, в таком немалом денежном эквиваленте, то они действовали бы гораздо, более, уверенно и бесцеремонно с ним.
Он же, быстро сообразив, в чём дело, воспользовавшись коротким замешательством, ещё мало опытных в делах грабежей, бандитов, согнувшись, петляя по коридору, бросился к выходу. Придя в себя от такой внеплановой не просчитанной ими заранее неожиданности, видя, что жертва уходит, бандиты открыли по нему огонь из пистолета, ранили его в руку. Получив лёгкое ранение, он сумел выбежать на улицу, сесть в свой автомобиль и уехать. Едва спасая свои, «потом» и «кровью» «заработанные» сбережения, в виде золотых поделок, – деньгам не доверял шельма, обращал их в золото и бриллианты. И без того, всё это время он жил в большой тревоге и страхе за свою жизнь и карьеру, а тут ещё, будто охоту на него открыли какие-то неизвестные бандиты. От нахлынувшего волнения у него мутило рассудок, мысли путались, по пути соображал, что это всё значит, случайно всё это, или нападавшие, его как-то просчитали, и специально поджидали его, чтобы ограбить, попутно с ограблением самой ювелирки. Откуда у грабителей информация о нём? Пытался припомнить, кто об этом мог знать? Всякие подозрения ещё больше мутили его рассудок и вызывали ещё больший страх за свою жизнь и карьеру. Опустошив ювелирку, грабители спешно уехали на квартиру одного из них, успев проделать всё до приезда милиции на место происшествия. Там они спрятали всё награбленное, – деньги и ювелирные изделия. Кутили, празднуя удачное завершение тщательно планируемой операции.
Директор ювелирного магазина заявил в милицию об ограблении его магазина. – Завели уголовное дело. Курбан Гили Заде, как единственный свидетель не мог опознать грабителей – они были в гриме. В прокуратуре немало были удивлены таким совпадением, что сначала неизвестные бандиты нападают на воинскую часть Курбан Гили Заде, и не проходит и месяца, или, чуть более, как нападают и ранят его самого. Есть ли здесь какая-то связь? В следственном отделе города решили тщательно проработать все рестораны и прочие злачные места в городе. В милиции связали ограбление ювелирного магазина, и нападение на караул воинской части, как дело рук одной банды. После ряда мероприятий, милицейские ищейки вскоре взяли след, и вышли на бандитов. Работали так умело и скоро, что, прежде, не успели узнать, кто были эти бандиты, – никому в голову не приходило, кем они окажутся. На первом допросе им, даже, не верили, когда они называли себя. Думали такой бандитский кураж и юмор. Как только их выследили, тут же, не откладывая, нагрянули к ним с обыском, где обнаружилось всё похищенное при ограблении ювелирного магазина и в придачу два автомата (АКМ). Их тут же арестовали и отвезли в следственный изолятор, для дальнейших следственных действий.
Когда выяснили, и убедились, что эти бандиты сынки партийных бонз – партийных баев, хозяев этого края; это дело круто развернулось и следствие двинулось по иному сценарию, уже написанному для них партийными баями. Здесь уже немедля, подключились и взяли под свой негласный контроль партийные секретари (партийные баи), чтобы выгородить своих сынков-бандитов из этой переделки. По команде сверху, их сразу же переводят в отдельную камеру, куда им доставляется домашнее и ресторанное, трёхразовое, усиленное питание, имеющимися в распоряжении партийных баев, людьми – их верными псами, чтоб не дай бог эти молодцы не подорвали своего драгоценного здоровья, «невинно» томясь в застенках тюрьмы. Пока их папашки не обтяпают, и не закроют это дело.
Когда Курбан Гили Заде узнал, что в него стреляли не какие-то беспородные бандиты, а сынки партийных баев, он обескураженный, будто узнал о чём-то, невозможном быть. Ну, прямо, чуть мозги не вывернулись наизнанку, чтобы осознать, но он с пониманием отнёсся к этому эпизоду, и, как провинившаяся шавка, знающая своё место, угодливо замолчал о нём. Как будто ничего и не было. Он, готовый на всё, – что изволите-с, слушаю-с, чтобы, только угодить своему хозяину, – партийным баям. Был по-собачьи, предан им (баям).
Это дело обтяпывали около трёх месяцев. По закону, убийство при исполнении служебных обязанностей, – это высшая мера – расстрел, а двум другим, как соучастникам, не менее десяти лет лишения свободы. – Это по Советским законам. Поскольку они были сыновья партийных баев – хозяев этого края, для которых закон не писан, им позволено всё, «правосудие» заработало в обратном направлении. Чтобы остановить и развернуть это дело в обратном направлении, партийные баи проплатили всем кому было необходимо. Бабла у них хватало, им дань несли со всего, совсем не бедного Азербайджана. При посредничестве Курбан Гили Заде, военный следователь получил взятку от партийных баев, чтобы провёл «допрос» не в направлении изобличения преступников, а в направлении выгораживания их, чтобы увести их от уголовной ответственности за столь тяжкое преступление. При первом «допросе» сына второго секретаря, «следователь» дружески поучал его отказываться от дачи показаний, так как, нет свидетелей. Всех подставных свидетелей предупредили, чтобы они не давали показаний, вредящих сановным бандитам. «Следователь» наставнически поучал его (сына второго) во всём идти в отказ. Помог бандитам построить липовое алиби, якобы, кто-то (опять же, кто-то свой, подставной) их где-то в другом месте видел. В суд, на первое заседание суда их конвоировали военнослужащие воинской части, на которую они совершили нападение. На заседании суда, судья зачитал материалы дела и спросил – считают ли они себя виновными, – они, как усердно учил, и по-отечески напутствовал их «следователь», ответили судье – нет. До следующего бутафорного судебного заседания их отконвоировали в следственный изолятор, в отдельную камеру образцового содержания с домашним и ресторанным питанием. Директору ювелирного магазина вернули похищенное в его магазине, и вынудили забрать заявление, и для его же блага, молчать об этом происшествии, как будто его не было в действительности.
Проходит месяц, может быть чуть больше, или меньше, возвращается в часть излечившийся после ранения рядовой Киреев, ничего не знавший и не подозревавший об этих проделках следствия, искренне желавший помочь следствию, начинает давать показания, а главное заявляет, что вспомнил лицо, главного из бандитов, совершивших в тот злополучный день нападение на них. Курбан Гили Заде нервно засуетился – это было совсем некстати, потому, что свыше, круто изменили сценарий следствия, и Курбан Гили Заде уже во всём следовал в новом фарватере движения этого дела. Это дело, получившее новый оборот, было уже в его пользу, ему уже не угрожало изгнание со службы и лишение звания и столь доходного места. Для этого надо только молчать о том, что произошло в действительности, после того, как были арестованы сановные бандиты. И верным псом служить проплаченной партийными баями прокуратуре, повернувшей это дело в другое русло. Ну, и, разумеется, быть верным псом самих партийных баев. Обращение к нему Киреева, желавшего помочь следствию, несколько обеспокоило его, но было принято им упреждающее решение, согласованное с вышестоящими начальниками. После приватной беседы с рядовым Киреевым, дело повернули так, был разыгран, ну, прямо таки спектакль, в торжественной обстановке, перед строем была объявлена благодарность и намерение ходатайствовать о награждении рядовых Кузнецова и Киреева, и посмертно сержанта Петрова, за самоотверженное противодействие бандитам. И поощрить оставшихся в живых рядовых Кузнецова и Киреева за примерную службу и верность воинскому долгу двумя неделями отпуска на родину. Конечно на самом деле, ни какого ходатайствования и хлопот о награждении их, не будет. У них (у следствия) главная задача скорее замять это дело. Возвратившись в часть после отпуска, Киреев всё понял, и больше не заявлял о даче свидетельских показаний, «пепел Класса не стучал в его груди» по погибшему сослуживцу. Чтоб не ползли какие-то слухи, сразу же, после отпуска его отправили ещё на месяц в военный санаторий, вроде, как долечиться после полученного ранения при исполнении воинского долга, а там уж, считанные дни до дембеля. Так всё и замнётся, уедут по своим домам отслужившие военнослужащие, живые свидетели этого дела, до того времени, как бандиты выйдут на свободу.
Приезжала в часть, сильно расстроенная мать сержанта Петрова, хотела выяснить на месте, обстоятельства гибели своего сына; не получившая внятного ответа, в течение нескольких месяцев в военкомате своего города. В прокуратуре ей говорили – нагло врали, что её сын погиб при исполнении служебных обязанностей, и при отражении нападения преступников был тяжело ранен, и то, что, в результате розыскных действий, на данный момент времени «преступник» арестован (имели в виду не виновного в этом преступлении Сергея Н), ведётся следствие по выявлению соучастников. И то, что найденный и изобличённый «преступник» понесёт заслуженное наказание по всей строгости Советских законов. Конечно, это мало успокаивало мать убитого солдата. Истинные обстоятельства гибели своего сына она узнать никак не могла, их тщательно скрывали.
Тем временем, продолжалась процедура по выгораживанию настоящих убийц. Прокурор города, получив достаточную сумму себе и на подкуп судей, главное, самому чтоб не бедствовать, от партийных секретарей – партийных баев, сумел договориться, подкупить «неподкупных» судей – председателя суда и младших судей. Чтобы они вынесли оправдательный приговор истинным (натуральным) бандитам. Для этих подонков ко времени суда, сфабриковали положительные характеристики, где они были представлены чуть ли не в героическом образе Павок Корчагиных. Характеристики были представлены с институтов, где якобы, они учатся. Где их характеризовали «честными», «принципиальными» комсомольцами, активно участвующими в общественной жизни института. На самом же деле, эти дегенераты и дебилы нигде не учились, и нигде не работали. К уголовной статье за тунеядство, они не имели никакого отношения. Эта статья касалась только простых работяг, мажориков она не касалась. Поэтому, спокойно, ни о чём, не беспокоясь, эти подонки прожигали свою подлую и никчёмную жизнь в пьянстве и разврате. На третьем, последнем судебном заседании, возвратившиеся из совещательной комнаты «праведные» и «неподкупные» судьи единогласно приняли решение – оправдать. Председатель зачитал это решение в зале суда. В этом решении не упоминалось об их причастности к совершённым ими преступлениям – убийству и грабежу, зачитались положительные характеристики с места, якобы учёбы и места жительства. Они были полностью оправданы, и освобождены из-под стражи в зале суда. На улице их ждала машина, цветы и новые кутежи. Недаром же, этот сановный бандит предупреждал свою расстрелянную жертву, что им в этом городе, на своей Земле позволено всё.
Сверху, из дивизии, или
