Абрашей пили его в пивбаре «Красный камень».
Юность — золотая пора становления человека. В это время нужны хорошие учителя и если кто-то из тех учителей скажет вам, что специальность за плечами не носить, а флот — это один большой и дружный экипаж, просто плюньте ему в лицо и обходите его стороной. Надо учиться в нормальном вузе и строить свою карьеру. Молодость для того и дается человеку, чтобы обеспечить свою старость. И если имеете возможность — ни в коем случае не женитесь. А, если уже решили жениться и, оставить после себя потомков, подходите к этому вопросу очень и очень серьезно. Только по-трезвому, и только по-расчету. Вам с этим человеком придется век коротать, а не водку по кабакам бухать.
Пьяная баба — это отвратительное зрелище. Мало того, что она на танцполе начинает чудить не по-детски, а она еще и хочет спариваться или, как она говорит — ебаться. Потому, как своей пизде, она уже не хозяйка. А вот тут уже и начинаются проблемы. Инкина подруга Ирка — мелкое, косоглазое существо нажралось яко свинья и пристала ко мне с тем, чтобы я снял ей ебаря. Потому, как она воспитанная и культурная девушка и ей самой вешаться на шею первому встречному стыдно. Шикарный аргумент. Я ее, естественно, послал. Тогда она стала лезть мне в джинсы. Кошмар.
Пришлось подняться и сходить с ней к соседнему столику, где в компании суровых мужчин, отдыхал мой знакомый цеховик Леха Борн. Он недавно вернулся от хозяина, где честным трудом искупал свою вину перед государством (посадили за то, что шил шапки из меховых отходов) и теперь отдыхал душой и телом.
— Леха, — просто сказал я ему, — эта дама, которую зовут Ирина, мечтает страстно с тобой познакомиться, — и добавил, — если захочешь её трахнуть, она не будет против.
— Прошу Вас, мадам, присаживайтесь к нашему столику, — тут же засуетился Борн, — Я у тебя, Леха, в долгу.
— В долгу, так в долгу. Я тебя за язык не тянул. Отдыхайте. Созвонимся.
Вернувшись к своему столику, я выпил рюмку водки, закусил куском мяса и, сказав Инке, что мне надо проведать своего близкого родственника, с которым я её чуть позже познакомлю, пошел отлить в туалет. Загаженные советские туалеты – это отдельная тема для рассказа, много я их на своем веку перевидал, но этот в «России» был в довольно приличном состоянии. На полу не было нассано и витал аромат дезодаранта. На умывальниках лежало мыло и, даже, имелась в наличии туалетная бумага, что было в то время жутким дефицитом. Пока я оправлялся, мне вспомнился анекдот времен Олимпиады:
Встретились в Москве два иностранца. Поздоровались, и один спрашивает другого:
— Ты куда идешь, Смит?
— Спешу в «Березку» Майкл, хочу купить презервативов. А ты откуда идешь?
— А я возвращаюсь из этой самой «Березки». Хотел купить там туалетной бумаги…
— Ну и как купил?
— Не купил. Сначала они попросили показать им мою задницу, чтобы подобрать бумагу нужного качества, а потом, когда я выполнил их просьбу, попросили принести им мой унитаз, чтобы подобрать туалетную бумагу по цвету. Страшно подумать, что они попросят показать тебя и кого привести…
Вот так мы в то время и жили. Кто хотел подтирать свою задницу качественной туалетной бумагой, а не обрывками газет «Правда» и «Известия» с фотографиями советских вождей, мог это сделать в ресторане. На эту тему мне тоже вспомнился анекдот:
— Доктор, помогите. У меня болит очко.
— Не волнуйтесь, голубчик. Сейчас посмотрим, что там у вас. Милости прошу к «телевизору».
— Ну, что там доктор?
— Да у Вас там, голубчик, кусок газеты застрял…
— Что, правда?
— Нет «Известия».
Суровая правда советской жизни. Хочешь жить — умей крутиться. Кто это понял — на кинокомедиях Гайдая уже не смеялся, а проанализировав ошибки киногероев, воспринимал их похождения, как руководство к действию. Фильмы и книги об Остапе Бендере – это вообще букварь для начинающего предпринимателя. Эта книга у меня до сих пор на письменном столе лежит и я ее, время от времени, перечитываю. К этому неплохо подходит и творчество О. Генри. Классики жанра.
Сколько членом не тряси, а последние капли упадут в трусы. Народная поговорка. Народ, как обычно прав. Убрав своего близкого родственника в джинсы, я вымыл с мылом руки, обсушил их под электрополотенцем и пошел в зал. А там уже гремела музыка за белые розы и копия Юры Шатунова зажигала публику. Ирка и Инкой уже крутили бедрами на танцполе, а около них соколом вышивал Леха Борн со товарищи. Я прошел к нашему столику и, сев на стул, налил себе водочки. Выпил, Закусил. Закурил и, прикрыв глаза, с удовольствием стал слушать музыку.
— Ты, Леха, что обиделся? — прерывая мой кайф, неожиданно раздался голос Инки.
Оказалось, что незаметно для себя я уснул. Устал. За это время меня основательно кто-то почистил. Украли зажигалку и сигареты. Невелика потеря, но неприятно. Хорошо еще, что ключи и деньги я предусмотрительно спрятал в потайной карман брюк. Окинув потную, пьяную шмару в брючном летнем костюме презрительным взглядом я процедил:
— Тебе бы еще, Инка, сигарету сейчас в зубы и был бы готов портрет падшей женщины. Пойди носик попудри…
— Спасибо за комплимент. Хорошо, хоть шлюхой не обозвал.
— Шлюха твоя подруга. Ишь, как на Борна подсела. Она его там ничем не наградит…? Иначе он ее кончит.
— Да меня это ебет? Ее проблемы. Главное, что я чистая и голодная. Поехали куда-нибудь, иначе я тебя прямо здесь изнасилую.
— Сейчас, только куплю у официанта сигарет. А ты пока можешь залезть под стол и отсосать, если тебе уж так действительно невмоготу. Или как?
— Расслабься и постарайся получить удовольствие, — промурчала Инка и нырнула под стол.
Не успела она, как следует пристроиться к моему члену, как к столику подошел официант. Он галантно поклонился и спросил:
— Ваша дама, что-то потеряла?
— Да. Сережка с уха спала. Ищет. Не обращайте внимания. Принесите мне лучше две пачки «Родопи». Сколько с меня?
— Как обычно – червонец.
— Несите.
— Сей момент, — ответил официант и испарился выполнять заказ.
Продать пачку сигарет, которой гос цена была пятьдесят копеек за пять рублей, а две за десятку — довольно приличный заработок. Но я на хорошие сигареты никогда не жалел денег. Мне привозили сигареты из Москвы, из Ленинграда, брат слал из Кишинева, Лось из Одессы и т.д. Я всегда передавал своему тестю пару блоков болгарских сигарет, которых он коммунист и фронтовик-инвалид на свою пенсию никогда бы не купил. Не жаловала Родина-мать своих героев. Да я и сам получал на свою пенсию инвалида советской армии 48 рублей и аж целых 5 копеек. Интересно, какая же это сволочь с такой дотошностью оценила моё потерянное на боевых службах здоровье?
— Что-нибудь еще желаете? — получив деньги за сигареты, поинтересовался официант.
— Рассчитайте нас и вызовите такси, — ловя кайф от минета, через силу ответил я ему.
— Сей момент. Вам не плохо?
— Нет.
— Хорошо. Я подойду через пять минут.
5
Проснулся я утром от жуткой головной боли. Похоже на то, что водка в кафе «Маленький Париж» куда я зашел по дороге домой, все же была паленная. Хорошо, что у меня хоть ума хватило не тащить Инку к себе домой. Я трахнул ее по быстрячку у нее в подъезде и пешком дойдя от Набережной где она жила к себе на Маяковского, зашел в «Маленький Париж». Выпив там стакан закрашенной томатным соком водки, я пошел домой. Открыл дверь, сделал шаг и отключился.
Проснулся одетым на полу. Похоже на то, что в водку был добавлен клофелин или димедрол. Денег осталось очень мало. А человек с Колымы приедет за футболками только через неделю. Надо было как-то продержаться все это время. Хорошо, что жена с детьми приедет из села только через две недели. Иначе, хоть иди вагоны на станцию разгружать. Кошмарная реальность свободного предпринимательства — вчера густо, а сегодня пусто. И тут я вспомнил о червонцах. Да если с умом к ним подступиться, что-то могло и получиться. Не боги — горшки обжигают. Я поднялся, быстро умылся, попил чаю и поехал в мастерскую.
В мастерской все было в порядке. Никто без меня туда не заходил. Матрицы и валик с водяными знаками я нашел в потайном отделении сейфа. Внимательно осмотрев их, я установил матрицы в печатный станок, положил краску киноварь и, откатав ракелем первый оттиск, осмотрел его. Деньги, как деньги. Надо было поставить номер и прокатать водяные знаки и идти на Анголенко скупляться.
У меня не было проблем с этими знаками, я давно раскрыл их секрет — чтобы они держались на бумаге, нужен был белок. Капля крови. Маленькая капля крови. Все гениальное просто. Я отпечатал несколько листов, высушил их, отпечатал вторую сторону банкнот и поставил на них номера, следя за тем, чтобы они не повторялись. Когда краска высохла, я опустил лист в подготовленный раствор и, подождав пока он намокнет, достал его и прокатал валиком звезды. Высушил бумажный лист феном, посмотрел его на свет. Водяные знаки — Ленин и звезды четко просматривались на купюре. Зашибись. Не надо было ничего красить карандашом и, по повторным номерам, не возможно было никого отследить.
Ну, здравствуй эра Збагачення, как же я тебя долго ждал. Теперь надо было не жадничать и аккуратно скупать по разным городам золото и бриллианты. До развала страны Советов оставалось неполные три года, надо было поторапливаться делать капитал. Но сначала, надо было вывезти из подвала мешки с майками и футболками и свое портмоне с телефоном.
Выйдя из мастерской, я поймал частника и, договорившись с ним о цене, загрузил в его машину мешки. Через полчаса я уже был на Маяковского. Рассчитался с частником, занес в квартиру футболки, скупился на Крытом рынке (ни у кого мои деньги не вызвали подозрения) и поехал обратно в мастерскую.
Сутки я печатал деньги. Не отвлекался ни на какие мелочи, пропустил и обед, и ужин. Золотая лихорадка. К утру по моим подсчетам, я напечатал почти миллион рублей. И развесив на веревке сушиться банкноты, завалился спать.
И приснился мне сон, будто бы я получил получку одними трояками. Желая обрадовать жену, я развесил их на бельевых веревках, которые были протянутые по коридору. А сам увалился с пивом на диван смотреть футбол. Через некоторое время раздался звонок и думая, что это пришла жена, я поспешил открыть дверь. На пороге стоя мой хроник сосед:
— Чего тебе? – спросил я у него
— Привет, Леха, одолжи трояк до получки, трубы горят, спасу нет, — увидев моё богатство, стал ныть он. — А где ты взял столько денег?
— Всю ночь печатал, теперь сушу. Забирай трояк и держи рот на замке.
— Ты, что, брат, я могила, — поклялся сосед, забрал трояк и испарился.
Не успел я допить свою бутылку пива, как снова раздался звонок. Думая, что это наконец-то пришла жена, я открыл дверь. На пороге стояло два милиционера. Не спрашивая разрешения, и не предъявляя никаких документов, они ворвались в мою квартиру. Один стал срывать веревки с деньгами, а второй начал орать на меня:
— Где ты прячешь свой печатный станок!? Кались, гнида, а то кадык вырву!!
— У своего соседа. Мы по очереди деньги печатаем…
— Пошли к нему.
Когда мы пришли к соседу он уже опохмелился и ставил аппарат гнать самогон. Увидев нас, он выронил на пол бутылек. Раздался звон и я проснулся
.
