Ирку с Борном. После чего, спрятав деньги в тайник, где у меня уже лежал мобильный телефон, пожарил себе яичницы с салом. Поел. Отключил стационарный телефон и с чистой совестью завалился спать. Устал.
Стал я долго и крепко без сновидений. Проснувшись, я посмотрел на будильник. Почти семь часов. Нормально. Успеваю. Не спеша умылся, побрился и, надев летний костюм, в карман пиджака, которого положил на всякий случай раскладной нож-выкидуху, вышел из дому. По улице Сталеваров я спустился на улицу Патриотическую и уже через десять минут был в парке. Присев на лавку я закурил и стал с интересом рассматривать гуляющих по парку людей. Немного изменилось за те года, что я здесь не был. Люди, правда, были бедненько одеты, но зато не было уродливых каменных глыб с фамилиями почетных граждан города Запорожья и памятников погибшим в локальных военных конфликтах и Жаботинскому. Да и дубы посаженные космонавтами были поменьше.
— Привет! Давно ждешь? — неожиданно раздался за моей спиной Инкин голос. Возле нее крутилась Ирка.
— И вам не хворать. Нет. Недавно. А Борн где?
— Да ну его нахер. Толку с него — ноль. Всю ночь воду варил импотент. Я решила с ним больше не волынить.
— Ну, если ты такая самостоятельная, не смею тебя задерживать. Гуляй, детка.
— Я хочу с вами…
— Она хочет, — хмыкнул я. — А я хочу полететь в космос. Не поможешь устроиться в отряд космонавтов? Нет? Шо так? Я тебе, детка, не спонсор и не сутенер. Гуляй лесом. Найдешь Борна, приходи, так уж и быть и напою тебя, и накормлю. Но сделай это политкорректно…
— А это как? — спросила Инка.
— Сори. Забыл, с кем имею дело. Не нарочно, то есть случайно. Понятно?
— Понятно. Я пойду его приведу.
— Не смею тебя задерживать, Делай, что хочешь. Пошли, Инка, сегодня казино за мой счет.
— Я тебя, Леха, люблю, — шаловливой козой запрыгала Инка и, взявшись за руки, мы пошли в кабак.
Увидев такую идеалистическую картинку, где-то вдалеке заржал Купидон: «Хи-хи, голубки, в вашу мать ити»… Но я на него не обратил никакого внимания, я всегда любил свою жену. И, практически, всегда был ей верен. За исключением нескольких независимых от меня обстоятельств. Мне эта «светская львица» Инка была не нужна, но мне был нужен Борн, а привести его могла, только ее подруга Ирка. Так что приходилось опять рисковать своим здоровьем. Но я не жаловался. Пить пиво, с водкой закусывая все это шашлыком, красной икрой и вареными раками (а именно это мы все заказали в кабаке у седовласого взяточника-метрдотеля, после того, как он усадил нас за свободный столик), намного лучше, чем страдать в Тунисе в бизерте Сахаре без воды и еды.
Мы уже доели горячее, когда в полутемном зале показалась Ирка с Борном. Ирка ловко проскользнула между столиками и подойдя к нашему столик, расплылась в улыбке и сказала:
— Боже мой. Какая неожиданная встреча, — и полезла целоваться к Инке.
— Привет, Леха, — протягивая мне руку, поздоровался Борн.
— Привет, привет, Лэйба. Имею к тебе деловой базар. Выйдем, покурим? — решил я не откладывать своё дело в долгий ящик.
— Почему бы и нет. Пошли, — легко согласился Борн.
Я поднялся со стула, и мы с ним вышли на террасу ресторана, которая располагалась на втором этаже. Место было довольно укромное, и знали о нем немногие. Здесь обычно и велись разговоры, которым не нужны были посторонние свидетели. Сейчас на террасе было темно и пусто.
Достав пачку сигарет, я взял одну себе, а вторую дал Борну. Поднес к его лицу зажигалку и тут же резко ударил его коленом в пах, а справа отработанным ударом кулака в висок. Хрустнул череп. Подхватил обмякшее тело и, перекинув его через перила, сбросил вниз в темный дворик.
— Какое жестокое самоубийство, — неожиданно раздался Инкин голос, и она вышла из тени. — За что ты его так?
— Ты о ком? — непонимающе спросил я. — Здесь кроме нас с тобой никого не было. Или ты со мной не согласна?
— Похоже, что я переутомилась… Какие-то галюны у меня появились. Похоже, нам с тобой надо поехать отдохнуть в Ялту. Что скажешь? Поедем, отдохнём?
— Легко, — согласился я. — Держи деньги. Пойди, рассчитайся с официантом. Я тебе на лавочке возле кабака подожду.
— Как скажешь, любимый.
Пока она ходила и рассчитывалась за столик, я спустился в тот дворик, куда упало тело Борна, чтобы проверить его пульс. Даром спускался. Он аккуратно накололся на торчащий из земли прут и, по всей видимости, уже держал ответ за свою никчемно прожитую жизнь перед господом Богом. Менты не будут искать причину, почему умер безработный, бывший цеховик, спишут на несчастный случай и закроют дело. За это можно было особо не переживать. Это только в детективных романах труп бомжа, лежащий на тротуаре, может привести к раскрытию целой ОПГ, в жизни так не бывает. В жизни все намного проще. Чтобы менты занялись таким делом их надо чем-то заинтересовать. Но это бывает крайне и крайне редко. В будущем многих видных и публичных людей находили дома с двумя пулями в голове. И что? Да ровным счетом ничего. Неосторожное обращение с оружием. Дела закрыли, списали на несчастный случай и отправили; трупы в крематорий, а дела в архив.
Вот так жил человек — ел, пил, что-то мутил, мечтая разбогатеть, сдавал своих товарищей, а потом в один миг расстался со своей никчемной жизнью. И никому он больше уже не нужен… И что от него осталось? — кучка дерьма.
Размышляя о бренности человеческой жизни, я пошел в парк и сев на лавочку, стал спокойно ожидать Инку. Что делать с той «светской львицей» я еще не решил. Как бы там ни было, но она стала соучастницей преступления и даже если заявит на меня, она тоже ответит по всей строгости закона. Это уж она должна была хорошо понимать. Закон суров, но он закон. А у у меня была еще неделя времени до возвращения в будущее и десять тысяч еще полновесных советских рублей… Так почему мне нельзя было с пользой провести это время и отдохнуть не по-детски с хорем в Ялте? Можно. Легко. Решено, отдам завтра человеку с Магадана его футболки, и уеду с Инкой отдыхать в Ялту. Заодно и Волкова проведаю. Посмотрю, что за эллинги он там строит. Может, что и своей семье у него прикуплю.
6
Мы стояли на берегу Черного моря. В уютной Стрелецкой бухте, на берегу, велось строительство причала. После того, как мы приехал в Крым, мы поселились в гостинице «Жемчужная». В первый вечер, в предвкушении романтического вечера, я в ресторане, почти ничего не пил. По трезвому Инка оказалась скучной пустышкой. В постели было еще хуже, кроме минета, она ничего толком делать не умела; анальный секс ей не нравился, а во влагалище можно было пускать локомативы, до такой степени оно было раздолбано, и это в 25-ть лет-то. Кошмар. Ночью было ещё хуже, я никогда не думал, что молодая женщина может так храпеть. Пришлось мне спать на балконе.
Поскучав день на пляже я, оставив Инку, сел на автобус и поехал в Севастополь к моему старинному знакомому Васе Волкову, который и подписал в свое время нас с Костей на цех шелкографии. Он, сумев заработать на пошиве рубашек солидную сумму денег, не стал коптиться в Запорожье, а продав свою квартиру, переехал в Севастополь и занялся на причале строительством эллингов. Вот с таким человеком я стоял на берегу Стрелецкой бухты в городе-герое Севастополе, в котором я когда-то на службе бездарно потратил три года своей юности.
— А это у тебя, Вася, что такое? — рассматривая очередной построенный на берегу черного моря двухэтажный эллинг, спросил я у стоящего рядом со мной Волкова.
— Это аварийный выход, который ведет в катакомбы, — начал давать он мне свои пояснения. — Очень и очень удобная и практичная вещь. Ну, так, что будешь покупать? Тебе по старой дружбе могу продать недорого и в рассрочку
— За сколько недорого?
— Всего за пять тысяч. Выплатишь их мне в течение двух лет. Ну, так как покупаешь?
— Как у тебя с документами?
— Мы русские друг, друга не обманываем, — на полном серьезе пошутил он. — Так что не бойся, Леха, с документами у меня полный порядок. Эти эллинги покупают работники милиции и прокуратуры, они сразу озаботились тем, чтобы здесь был полный порядок. Так что оформить документы купли-продажи мы можем в поселковом совете, хоть сейчас.
— Это, что не городская земля? — удивился я.
— Пока нет, но мы над этим работаем. Так что — идем оформлять сделку?
— Пошли. Сделаешь скидку, я тебе сразу отдам четыре тысячи, — стал я торговаться.
— Если деньги отдаешь сразу, подвинусь немного. Рублей на пятьсот. Но не больше и то лишь потому, что мне деньги на зарплату шабашникам нужны позарез. Хоп?
— Хоп. Договорились. Далеко идти?
— Километра два. Но по холмам, зато дачи посмотришь…
— Зачем? Меня от дач и холмов не плющит… — пробурчал я. — У тебя нет мопедов или на худой конец велосипедов?
— Тачка есть, сейчас заведу, и поедем, — ответил Волков.
— Так поехали…
Через десять минут мы были в поселковом совете, где очень хорошо знали Волкова. На оформление земли ушло два часа и то, только потому, что пришлось спрыснуть сделку. Председатель так наоформлялся, что на радостях продал мне за тысячу рублей еще и место под дачу. Пришлось снова идти на точку за горючкой. А в Крыму с этим было довольно сложно. Благодаря «мудрой» политики партии и правительства, которое практически ввело в стране Советов сухой закон, летом спиртное там практически не продавалось. Горячие головы, даже вырубили виноградники. У таксистов ночью водка доходила до двадцати пяти рублей за бутылку. Дорого. Зато домашнее вино и самогон лились рекой. Пей хоть залейся. Тридцать рублей трехлитровый бутылек самогона. Золотая эра самогоноварения. Многие крымчане, тогда построились за те деньги.
Пока работники поселкового совета заливали сливу, я пошел в кабинет к секретарю и позвонил по междугороду в сельсовет Вербового, того села, где отдыхала моя жена. Трубку взяла ее подруга Светлана. Моей жены рядом не было, и я попросил Светку передать ей, что я нахожусь в Севастополе — покупаю недвижимость и буду дома через неделю или чуть позже. Какие неудобные эти стационарные телефоны, то ли дело наши мобилки. Звонить можно куда угодно в любое время. И не просто звонить, но и фотографировать и даже снимать видео. Фантастика.
Простой видеомагнитофон стоил в то время пять тысяч рублей, а видеокамера десять. Моряки, дипломаты, спортсмены и артисты все те, кто имел возможность выезжать за границу, ввозили их в Союз и богатели не по дням, а по часам. Боновые и чековые магазины осаждали толпы валютчиков, фарцовщиков и спекулянтов. Совок загнивал. Медленно стагнируя, он разваливался
— Ну, что, Вася, поехали? — после того, как допили последний бутылек самогона, спросил я Волкова.
— Спешишь куда-то?
— Да к себе в эллинг. Хочу осмотреть, что я купил.
— Логично. Поехали, — согласился Волков. — Пока, народ. Мы уехали.
— Останьтесь. Может вы еще, что-то хотите купить? — не отпускал нас председатель.
— Да, авианосец. Заверните, — пошутил я.
— Я спрошу. Может моряки, что и продадут, — на полном серьезе ответил председатель.
— Тогда позвонишь. Поехали, Леха.
Через полчаса я уже входил в свой эллинг, небольшое двухэтажное строение на причале. Жить, конечно, здесь летом нельзя было, а летом в самый раз. Жалко, что в будущем придется его продать. Ну, не
