ЛитНаИс

Илья Тюрин

К полуночи я дважды изможден.
Со мною чай и положенье в кресле,
Пустые мысли, присказки. И если
Протяжный день окончился дождем -
Я думаю, что это обо мне.
И близкий шорох (тополь поднимает
Листву) меня печально занимает -
И больше получаса я вовне.
Мне будто незнаком обычный строй
Книг за стеклом и пятен на обоях.
Я вижу зеркало, но в нас обоих
Не чувствую себя. Зрачок пустой
В смятении, но словно даже рад,
Как сплетне, - неожиданной работе;
Снует и скоро гибнет в повороте
На зеркало, где поджидает брат.
И эта смерть подхлестывает ум:
Давно готов размер - лишь дайте тему.
И тишина выдерживает стены,
Как подвиг на себе, и всякий шум
В такой тиши - как голос божества
Незваного, неправильного. Плотно
Пигмей меня объял - и неохотно,
Как кошелек, я достаю слова.
И вскакиваю. Кресло, шевелясь
Еще секунду без меня, однако,
Живет - и переносит на бумагу
Моей рукой своих плетений связь.

Прозрачные чаинки зависают в чашке, как чешуйчатые облака на ясном небе, или плавают, как водяные лилии в изумрудном потоке. Именно о таком напитке писал Лу Тон(г), один из знаменитых танских поэтов: "Первая чашка увлажняет мне губы и горло, вторая — разбивает мое одиночество, третья — обыскивает мое бесплодное нутро, но находит только пять тысяч томов странных иероглифов, четвертая — вызывает легкую испарину, все дурное в жизни утекает через поры, с пятой чашкой приходит очищение, шестая зовет меня в царство бессмертных, седьмая... — Ах, больше не могу! Я только чувствую прохладное дыхание ветра, которое вздымается в моих рукавах. Где тут гора бессмертных Пэнлай? Я перенесусь туда вместе с ветром".

Какудзо Окакура
"Книга чая"

Пак Ха Гён, учительница корейской литературы в старших классах, решает разнообразить свою жизнь и каждую субботу отправляется в однодневное путешествие...