давнюю злость покаянием и любовью к врагу. Через какое-то время Макс почувствовал тошноту, ему стало не по себе, но он продолжил избавляться от пятна. Наконец, Вовка Шмакин, радостно улыбаясь, подошёл и обнял его по-братски: «Да ладно. – махнул он рукой. – Проехали.»
В дальнейшем Максим, словно азартный полицейский, не раз выслеживал и уничтожал похожие тёмные пятна большие и маленькие. С каждой такой успешной процедурой становилось всё легче и радостней на душе.
Тело парило, стало невесомым, энергия наполняла его…мысли преобладали чёткие, ясные, радостные, наполненные несокрушимым оптимизмом. Хотелось заниматься ещё и ещё. Он постепенно порвал со старыми друзьями и знакомыми. Произошло это само по себе. С ними стало попросту неинтересно. Ему стало резко неприятно слышать мат, осуждения других людей, завистливые разговоры, угрозы, смачные подробности пьянок – всё то, чем были наполнены речи его сверстников. Сам он почти не пил, лишь иногда позволяя себе немного красного вина. Немного - потому что много просто не хотелось. Ощущение полноты здоровья не терпело слабости и грязи, которые неминуемо приносил с собой алкоголь в больших дозах. Всё его общение замкнулось на единомышленниках. И хотя они старались не рассказывать подробности того, что происходит с каждым из них, чтобы не тратить энергию, но было понятно, что кардинальные радостные, светлые изменения захватили всех без исключения.
Приходской священник отец Николай присел на пригорке, жмурясь от яркого весеннего солнца. Три его козы в низине пощипывали только начавшую прорастать травку. Он задумчиво глядел в даль, когда резкий радостный, невероятно мощный крик позади него заставил вздрогнуть. Отец Николай поднялся выше и выглянул из-за кустов…По полю, расставив руки, как крылья, навстречу развивающему волосы ветру, шёл высокий широкоплечий парень. Лицо его сияло счастьем, он что есть силы радостно кричал: «Я есть сила! Я есть радость! Я есть любовь! Жизнь доброжелательна, легка, приятна! Все мои полезные желания реализуются! Моя жизнь полна приятных неожиданностей, подарков, интересных встреч, любви, радости, достатка, красоты, здоровья, счастья и всего самого лучшего! Спасибо!»
- Максимка! – обратилась на следующее утро после их приезда Филипповна. – Пойдём, милай, в церкву сходим. Мамка пойдёт, батька…
- Пойдёмте. – спокойно согласился он.
Макс вмиг понял, зачем его привезли сюда. Сначала он даже немного испугался, но быстро взял себя в руки. По дороге в небольшой из красного кирпича приземистый храм, он готовился к дотошной нравоучительной беседе, к обвинениям в сектантстве, к допросу почти с пристрастием. Рассказать чистосердечно о занятиях, успехах, признаках изменений и прихода силы – означало подвергнуть угрозе свои начинания. Ну что, в самом деле, может понять, даже если всё рассказать о системе, простой деревенский поп, который и знает только что бубнеть монотонно молитвы, успокаивать старушек, да бить бесчисленные поклоны.
Мать с тёткой в молчаливом напряжении шли позади него, словно конвой, отец значительно отстал и безразлично глядел по сторонам…он вообще старался ни во что не вмешиваться и всё больше молчал.
Макс представил, как толстый краснолицый, с огромной бородой и громогласным голосом батюшка будет читать ему нравоучения, переубеждать, рисовать мрачное будущее, если тот не опомнится. Он приготовился спокойно и молча пройти это непростое испытание.
В церкви было всего две женщины. Ещё одна старушка сидела за столом справа от входа и продавала свечи, иконки, крестики с цепочками…Несколько лампадок освещали простенький иконостас. Слабый свет пробивался сквозь узкие мутные окна под куполом. Филипповна, постоянно крестясь, купила по свечке, раздала их родне, пошепталась со старушкой и, как заговорщик, нырнула в низкую дверь за иконостасом. Макс краем глаза и ещё больше интуитивно видел, как настороженно наблюдает за ним мать. Он перекрестился, поставил зажжённую свечу и стал ждать, с неудовольствием отмечая, что всё же волнуется. Он стал искать причины дискомфорта, раскладывая ситуацию на составляющие и понял, что находится как бы на чужой территории…нет, не враждебной, но ограниченной некими рамками или вернее мощными стенами. Стены эти возводились веками, их скрепляли пот, кровь и слёзы его предков. Здесь возносились молитвы и покаяния, тут давалась надежда и укреплялся дух, отсюда люди черпали силу и стойкость, отправляясь на верную смерть и совершая подвиги… основной заповедью тут была и остаётся любовь к ближнему. Но ведь он тоже хочет любить! Любить всех и вся, радоваться каждому дню, приносить пользу, чувствовать силу, верить в бога! Он признаёт право всех этих людей на их веру! Но пусть и они признают то же за ним! Ведь они всё же люди, и как ни крути, лишь бог решит, кто ближе к истине! Он верит, что за вековыми стенами тоже можно обращаться к вечному, да что верит! Он знает, что можно! О верности пути свидетельствует то немногое, что произошло с ним за последнее время, все те радостные изменения в его душе! Он находится на территории традиции, привычки, обычаев…Нет в нём греха, если в поисках истины, он вышел за границы, нерушимые много веков. Он пришёл сюда с миром, с любовью…и ему нечего бояться! Это испытание, и он достойно пройдёт его.
- Максимка. – ласково, как ребёнка, позвала Филипповна. – Ходи сюды. – она подвела его к двери. – Поговори с отцом Николаем. Не бойся.
- Я не боюсь. – ответил он спокойно и негромко, наклоняя голову чтобы пройти в помещение за иконостасом.
Посреди небольшой тускло освещённой несколькими узкими окнами комнаты стоял священник в чёрном монашеском одеянии. Вопреки ожиданиям Макса он был невысок, худощав, бороду имел небольшую с благородной проседью. Из под густых седых, кустистых бровей на вошедшего смотрели внимательные, ясные, очень пронзительные глаза, выражавшие одновременно спокойствие, интерес и вместе с тем какую-то усталость, или даже скуку…скуку сильного мудрого человека, постигшего всё в этом мире и со спокойным сердцем ожидающего перехода в мир иной. И хотя судя по возрасту и энергии, которая сразу чувствовалась в отце Николае, быть на земле ему предстояло ещё немало, пребывание это всё ж немного тяготило его.
- Здравствуй, Максим. – одними глазами улыбнулся он. – Присаживайся сюда. – хозяин комнаты показал на старый потёртый стул около заваленного книгами стола.
- Здравствуйте. – Макс старался казаться спокойным, но ощущал, что под этим взглядом ему становится не по себе. Он неуверенно присел на край стула и огляделся: все стены в комнате были расписаны фресками, видимо недавно обновлёнными, в углу висело несколько икон, освещаемых лампадой, напротив, у стены стояла скамья, покрытая меховым тулупом и, видимо служившая кроватью, был ещё узкий шкаф с посудой, большой самовар стоял на полу, какая-то одежда висела на крючках…Он перевёл взгляд на стопки книг, лежавших на столе, и замер от удивления: тут была и «Краткая история времени.» Стивена Хоукинга, и «Курс физики.», и «Химический словарь», было много книг по истории, психологии, медицине… Макс уставился на отца Николая. – Откуда это у вас? – только и смог спросить он.
- Брат у меня директор книжного магазина. – священник сел на другой стул. Между ними было около двух метров. – А ты, наверное, думал, что я только священное писание читаю?
- Была такая мысль. – кивнул Максим.
- Удивлён?
- Немного.
- Ты, наверное, решил молчать, что бы я тебе ни говорил. – опять улыбнулся отец Николай одними глазами. – Как партизан на допросе?
- Вы догадливы. – застенчиво улыбнулся Макс.
- Это не догадки. – священник, понимая силу своего взгляда, периодически отводил глаза в сторону. – Господь дал мне дар видеть.
- И что вы видите во мне? – он приготовился к обороне, повторяя про себя: «У каждого свой путь к истине.»
- Вижу, как в тебе просыпается сила…она есть в каждом, но немногие способны её разбудить.
- Сила? – Максим никак не ожидал такого. – Какая сила? – выдохнул он.
- Та, которую ты призываешь. – глаза священника вспыхнули. – Ты ведь призываешь силу?
- Откуда вы знаете?
- Вижу. – отец Николай задумался на мгновение. – Я не собираюсь переубеждать тебя. Ты ищешь истину, ищешь бога…это твой путь. Многие несчастные спят всю жизнь и даже не желают проснуться. Ты же ищешь, и это великое благо. Стучитесь, и отворят вам.
- Спасибо. – Макс почувствовал, как слёзы навернулись на глаза. – Вы очень помогли мне. Спасибо.
- Бога благодари, что привёл тебя сюда.
- Спасибо.
- Я лишь должен тебя предупредить. – священник подождал пока молодой человек справится с нахлынувшими чувствами. – Сила – это большая радость и ответственность, это огромное искушение и тяжкое испытание. Я не буду гадать, хватит ли у тебя мужества пройти это испытание…моё дело лишь предупредить. – он сделал паузу и пристально посмотрел на собеседника. – Разбудив в себе силу, ты не сможешь отказаться от неё и если ты проявишь слабость, испугаешься или решишь творить зло – ты сделаешься самым несчастным из людей.
- Я постараюсь.
- Главное не бойся, не казни себя за свои желания, не теряй голову…даже в самом сильном круговороте страстей всегда помни о главном, и вера вынесет тебя из любого омута.
- Я не совсем понял. – виновато улыбнулся Максим.
- Ты молод. – кивнул отец Николай, показывая что он понимает все, даже не озвученные, вопросы собеседника. – Тобой руководят сейчас чувственные желания. Сила исполнит их и даже больше, чем ты можешь сейчас предположить. У тебя будут женщины, слава, деньги, ты увидишь мир…но всегда помни о том, что тебе нужно вынырнуть из этого омута, помни о том, что это самое трудное твоё испытание, не позволь себе утонуть в чувственных наслаждениях. И когда, всё познав в физическом мире и чувственных наслаждениях, ты сумеешь от всего отказаться и покаяться, тебе откроется истина во всём своём великолепии. Нет ничего мерзостнее перед очами господа, чем старый сластолюбец. – он помолчал, как бы давая переварить. – Никогда! Слышишь! Никогда не считай, что тебе что-то принадлежит. Даже самые дорогие и красивые вещи ничего не стоят. Никогда в мыслях и поступках не возвышайся над людьми. Трать энергию, но всегда чувствуй момент, когда нужно её восстановить. Всегда в мыслях своих благодари бога за радости и печали, посланные тебе. Давай мудрые советы иносказаниями, притчами, но никогда никому, кроме господа, не открывай свою душу. И помни главное: пока сердце бьётся всегда можно покаяться. Нет такого греха, который господь не простил бы истинно кающемуся. – он замолчал, повисла тишина.
- Спасибо. – только и смог сказать Максим.
- Близких твоих я успокою. Не вини их.
- Спасибо. – мысли Макса путались. Он вошёл сюда, как на эшафот, а получил в подарок самые настоящие крылья. Он уже ощущал, как они приподнимают его и только и ждут того момента, когда он выйдет из полутёмной, маленькой комнаты на бескрайние просторы и сможет взлететь. Голова кружилась от счастья так сильно, что даже немного подташнивало. Раньше ему уже не раз казалось, что невозможно испытать большей радости и оптимизма, но каждый последующий серьёзный прилив чувств
