отнёс подобные свидетельства к галлюцинациям, вызванным кислородным голоданием мозга. Но никакими галлюцинациями невозможно было объяснить десятки достовернейших свидетельств пациентов о том, что они видели и слышали в соседних помещениях, пока находились между жизнью и смертью…или другой неизвестной жизнью. Встречались и такие, которые в точности описывали события, происходившие за десятки и даже сотни километров от больницы. Какие уж тут галлюцинации? И уж совсем нелепо было относить к галлюцинациям свидетельства от рождения слепых людей, описывавших вещи и явления, видеть которые они не могли по определению.
Пытливый ум врача часто старался представить себе то, что описывали пациенты. Сергей Петрович ловил себя на мысли, что хотел бы испытать нечто подобное…побывать там и вернуться. Он улыбался при этих странных мыслях, отгонял их, словно навязчивую муху, но очередной интересный случай вновь неизменно возбуждал его любопытство. Ни страха, ни даже лёгкого беспокойства не испытывал он, думая о подобной экскурсии, как о поездке к морю…а ещё глубже, как о генеральной репетиции, необходимой для хорошего представления...неизбежного представления.
Чаще всего вспоминал отец Николай тот непримечательный вечер.
Врач заступил на ночное дежурство. Пара несложных пациентов, несколько уколов и капельниц. Ровно в одиннадцать начался футбол. Сергей Петрович с большой кружкой чая и бутербродами уселся напротив телевизора.
Наши безнадёжно отставали…не прошло и получаса, а чехи уже вели два ноль. Он громко и разочарованно выдохнул после очередной нереализованной подачи, откусил кусок пирожка с повидлом, сделал глоток чая… Наши начали неожиданно контратаковать, воспользовавшись ошибкой соперников, мяч очутился у ворот чехов…удар… Мимо!
Сергей Петрович, затаив дыхание, следил за атакой, на самом остром моменте он, вдруг, резко вдохнул. Чай попал в нос. Врач дёрнулся. Левая задняя ножка старого стула подломилась, и он полетел на пол…гулко ударился спиной и вдохнул ещё раз…теперь уже полной грудью.
- Привет, Серый. – рядом с ним сидел Колян, неразлучный друг из далёкого, далёкого детства. Всё такой же огненно-рыжий, взъерошенный, босой и в драных холщовых штанах на подвязках…
- Колян? – удивлённо выдохнул Сергей Петрович, ощутив прилив радости, умиления, любви.
- Ну да. – пожал плечами друг, искренне улыбаясь редкими зубами.
- Ты не утонул? – заливаясь слезами с надрывной надеждой в голосе спросил Сергей Петрович.
- Ты же сам меня хоронил. – удивился Колян.
- Хоронил. – промямлил врач.
- А чего же тогда спрашиваешь?
- Я думал…- запнулся Сергей Петрович.
- Чего ты думал?
- Я не сразу сообразил, что это сон.
- Это не сон.
- А что?
- Клиническая смерть.
- Что? – мобилизовался реаниматолог, услышав знакомое словосочетание. Он машинально огляделся вокруг в поисках пациента.
- Сам себя откачать захотел? – заливисто засмеялся Коля, запрокинув голову.
- А как же это? – испугался Сергей Петрович, чувствуя что покрывается холодным потом. – Это что же конец? Так быстро? Как же так?
- Ещё спроси: почему не предупредили? – продолжал смеяться дружок, похрюкивая постоянно сопливым носом.
- Неужели всё?
- Не дрефь. – успокоил Колян. – Это пока лишь экскурсия.
- А когда же меня назад? – вращал глазами врач. – Когда меня вернут?
- На минуту к старому другу попал! – возмутился собеседник. – Поговорить ещё толком не успели, а он уже назад спешит! Какой же ты после этого друг? – сжал губы укоризненно.
- Да я рад тебя видеть, Колян. – нервничал Сергей Петрович. – Но время-то идёт…так ведь необратимые процессы начнутся…так ведь и насовсем можно тут остаться.
- Подумаешь. – протянул тот, пожимая плечами. – Десять лет больше…десять меньше. Какая тебе разница?
- Дела у меня. – неуверенно буркнул врач.
- Какие дела?
- Людей я спасаю.
- Сам-то ты в это веришь? – совсем незнакомым недетским взглядом уставился Колян.
- Не знаю.
- Расслабься, Серый. – подмигнул друг. – Тут во первых время по-другому чувствуется…так что ты со своими необратимыми процессами не парься. А во вторых ты отсюда всё равно никак себе там помочь не можешь. Так что от паники твоей абсолютно никакого толку, а со старым другом поговорить мешает.
- Как же тут расслабишься? – вытер пот со лба Сергей Петрович. Вдруг спасительная догадка озарила надеждой. – Как же я отсюда помочь не могу! Как же не могу? – закричал он, махая руками. – Мне же не раз говорили, что тут с ангелами или ещё с кем поговорить можно, и они говорят, что ещё не время и назад возвращают. Можно ведь?
- Можно. – серьёзно подтвердил Колян.
- Так а с кем мне поговорить?
- А кто тут есть?
- Ты? – замер реаниматолог, открыв рот.
- Ну можешь ещё кого-то позвать, если я не устраиваю. – развёл руками друг.
- Да я не сообразил сразу. – виновато улыбнулся Сергей Петрович. – Первый раз…
- Ну. – не мигая, смотрел Колян, будто обидевшись. – О чём говорить будем?
- Не знаю.
- Действительно. Ты же каждый день со своим ангелом разговариваешь…о чём нам ещё можно поговорить…мы же и так наговорились вдоволь.
- Ангелом? – ничего не понимал Сергей Петрович.
- Ты на лицо не смотри. – укоризненно посоветовал Колян. – Ты слушай больше да спрашивай. В каком образе я к тебе пришёл не так важно…хотя существенно. – рассуждал он, качая головой. – Гораздо важней то, что я тебе скажу.
- Что ты мне скажешь? – немного успокоился врач.
- Не надоело тебе, Серый, в мясе копаться?
- Работа такая.
- Пора тебе на повышение.
- Куда? – не понял врач.
- Туда, где ты действительно что-то изменить сможешь. Сейчас ведь ты почти ничего не решаешь. Твои пациенты в основном все уже на финише. Ты им даже иногда очень сильно мешаешь.
- А кто всё решает?
- Каждый сам и решает. – подмигнул Колян. – Только вот советчиков глупых слишком много. Вот ты, Серый, смог бы хорошие советы давать. Все по чужим советам и мнениям живут, а себя почти никто не слушает. Вот ты, Серый, чего хочешь?
- Не знаю. – признался реаниматолог.
- Вот. – поднял палец друг. – Ты сейчас даже жить не хочешь…успокоился совсем.
- Жить хочу. – невнятно и как-то вяло сказал Сергей Петрович. – А успокоился потому, что тебе поверил. Сам же сказал, что я отсюда ничем себе там помочь не могу.
- А нет, Серый, здесь и там. Всё одно это.
- Это как?
- А вот так. – округлил глаза друг. – Если ты это знать будешь, то и смысла во всём этом не станет.
- Ничего не понял.
- А потом поймёшь.
- Аа. – захрипел Сергей Петрович, почувствовав что его словно сжимает огромными тисками. – Колян! – позвал он, испуганно вытаращив глаза.
- До встречи, Серый. – помахал рукой тот. – Съезди в нашу деревню…отдохни!
Сергей Петрович открыл глаза и увидел перед собой кафельный пол. Рядом суетились люди. Горло и нос нестерпимо жгло от попавшего в них чая.
- Слава богу! – громко застонала санитарка Лидия Эдуардовна, сев рядом с ним на пол.
- Ну ты даёшь, Петрович. – услышал он бас хирурга Сомова. – Футбол досмотреть не дал.
Через два дня Сергей Петрович взял отпуск, разгрёб некоторые накопившиеся дела и поехал в деревню, в которой не был больше десяти лет, с тех самых пор, как умерла бабушка.
Остановился у друга детства Михи, попил с ним водку несколько дней, половил рыбу, прошёлся по местам детства…наплавался и нанырялся в прозрачную воду любимой речки, чудом не загаженную хозяином природы.
Где-то через неделю зашёл в старую церковь поставить свечку за всех родных и друзей, ушедших в другой мир.
Сергей Петрович задумчиво стоял перед алтарём, глядя сквозь тусклый свет лампадки на распятие и думал о всём подряд. В стороне тщедушный иссохший священник еле слышно читал молитву, стоя перед крупной девушкой с упрямым взглядом и высоким лбом.
Реаниматолог с первого взгляда на батюшку оценил его состояние как очень плохое. Характерный желтовато-восковый с глянцевым блеском цвет кожи говорил о необратимых процессах в печени. Старику явно осталось жить недолго…счёт шёл максимум на недели. Сергей Петрович даже немного удивился тому, как держится этот человек.
Девушка же явно была не в себе. Её душевное состояние выдавали глаза, всё больше наливающиеся злобой, чем дальше читал молитву священник. Рядом, словно на страже, стояли две женщины, настороженные и готовые в любой момент придти на помощь…видимо родственницы девушки.
Неожиданно она резко запрокинула голову, зловеще засмеялась и рухнула на пол. Мелкая дрожь забила её тело, изо рта потекла пена, глаза закатились. Женщины кинулись помогать ей, словно курицы кружа рядом и причитая. Священник с трудом опустился на колени и, превозмогая свой недуг, собрав последние силы, увеличил мощь молитвы.
Почти на одних рефлексах Сергей Петрович подскочил к ним, оттолкнул мешающихся женщин, придавил руки девушки коленями к полу, кинув сначала ей под затылок свою куртку, одной рукой прижал голову, а второй умело надавив на челюсть раскрыл рот.
Священник, воодушевлённый помощью, продолжил ещё громче и настойчивей читать молитву.
Сергей Петрович, продолжая удерживать нижнюю челюсть открытой, двумя пальцами поймал уже было ушедший в горло язык и вытянул его наружу. Что-то заставило его терпеливо ждать в таком положении ещё не менее десяти минут, пока священник заканчивал молитву.
«Cфинкс.» - почему-то возникло у него в голове его прозвище, означавшее спокойствие, необоримую мифическую мощь и нечто гипнотизирующее.
Сергей Петрович пристально посмотрел в искаженное лицо девушки и поймал взглядом её бегающие бессмысленные глаза. Нечто в нём мгновенно мобилизовалось, словно раскрывшись и многократно увеличившись в объёме. Спокойствие и сила потекли в несчастную.
Девушка постепенно успокоилась и притихла. Врач осторожно отпустил её, внимательно наблюдая. Она повернулась на бок и просто лежала. Женщины приняли заботу о ней на себя.
Старик, потерявший много сил, с блаженной улыбкой сел на пол и откинулся спиной на стену.
- Вот и замена мне достойная. – еле слышно сказал он.
- Да я…- замялся врач. – Я случайно тут…
- Спасибо, Господи. – нетвёрдой рукой перекрестился священник.
7. РУССКИЙ СОЛДАТ
Здоровье есть величайшее сокровище перед которым всё остальное ничто.
А. Шопенгауэр
Начальник районного военкомата полковник Медведев с плохо скрываемым раздражением лениво слушал своего подчинённого военврача майора Рыжова. Подтянутый моложавый майор уже не первый раз доставал полковника, и не только его. Хозяин кабинета разместил своё огромное рыхлое тело в глубоком дермантиновом кресле и лениво поглядывал на неугомонного военврача. Медведеву было очень плохо: голова раскалывалась, во рту пересохло, сердце бешено и гулко стучало в необъятной груди…все мысли его были сейчас о початой бутылке коньяка, находившейся всего в метре от него, в шкафу. Но надоедливый майор и не собирался уходить.
- Николай Викторович! – повышал голос военврач. – Это же геноцид в самом прямом смысле этого слова!
- Ну вы драматизируете, Павел Иванович. – полковник старался дышать в другую сторону.
- Какое там! Лучшие сыны страны! Те, которые решили честно отдать долг родине, а не попрятались, как
